Анна Литвиновы - Пальмы, солнце, алый снег

И в этот момент я почти разделяю его ненависть к Гвоздицину. Почти понимаю его. Почти – этого, похоже, он и добивался! – боготворю.

– А я ведь правда думала, что убивает психолог, – бормочу я. – Еще когда Антон погиб, его заподозрила…

– Я знаю, – усмехается Борис Борисович. – У меня ведь, – он взмахивает рукой в сторону своих мониторов, – все ходы записаны… Ты его разговор по телефону подслушала. Когда он сказал, что все пятеро – покойники. Так?

Я потерянно киваю. А до чего же, оказывается, неприятно, когда ты постоянно под колпаком…

– Очень непредусмотрительно со стороны нашего Фрейда – швыряться подобными словами, – усмехается мой собеседник. – Тем более в присутствии таких фантазерок, как ты… А знаешь, кстати, с кем он разговаривал? И что имел в виду? Абсолютно ничего криминального. Они так со своим заместителем по фирме между собой клиентов именовали. Участников тренинга. Всего-навсего. Вроде как профессиональный жаргон. А покойники – потому что на тренинге покой находят. Но ты мне, – улыбается Борис Борисович, – очень на руку сыграла, когда эту фразу Гвоздицина ментам слила…

– Тоже знаете…

– Это мой отель, Лена, – наставительно говорит он. – И я здесь знаю все.

– Вы наверняка специально и подстроили, чтобы Гвоздицин приехал сюда на тренинг, – шепчу я.

Воистину, он совсем помешался на своей ненависти. И на жажде мести.

– Ты проницательна, – усмехается Борис Борисович. – Да. Год назад мы проводили рекламную кампанию. Рассылали в крупные фирмы предложения провести у нас, в «Тропиках», корпоративные тренинги. И, чтобы заинтересовать, предлагали: тому, кто привозит команду, наш отель платит бонус в размере нескольких тысяч долларов. Когда речь идет о крупном, человек в пятьдесят, заезде, это такие копейки…

– Я понимаю.

– Ну, и в базе данных по этой рассылке как бы случайно оказался Гвоздицин со своей крошечной фирмочкой. Как там ее… «Путь к себе», что ли? Для него эти премиальные тысячи дико выгодны, они практически весь тренинг окупают. Кто от такого откажется? Так что Гвоздицин на мое предложение, разумеется, клюнул.

– А вы не боялись, что он вас узнает? Даже просто врачи – и то иногда пациентов помнят…

– Ох, Лена, уволь! Неужели ты думаешь, что я не принял к этому мер? К тому же после больницы я настолько возненавидел свою прежнюю внешность, что только и мечтал, когда появится возможность от нее избавиться… Долгосрочный отпуск, три пластические операции – и от прежнего Ангелка даже крылышка не осталось. – Он неприятно захохотал.

– Но зачем было городить такой огород? Почему вы его не убили сразу? Еще тогда? – спрашиваю я. – Как только вас выпустили?

Глаза Бориса Борисовича вспыхивают:

– Я рад, что ты меня понимаешь, спасибо… А не убил я его потому, что решил: пусть будет око за око. Умереть – это так просто. И даже приятно! Знала бы ты, сколько раз я в этой психушке мечтал о смерти! Но она никак не приходила, а поторопить ее, с собой покончить, под неусыпным наблюдением врачей было невозможно. Вот я и подумал: пусть и Гвоздицин на зоне тщетно мечтает об избавлении, о смерти. Его обвинят в четырех убийствах, так что времени для мечтаний будет достаточно. Разве я не прав?

«Не спорь с ним! Не спорь!!»

Но удержаться я не смогла:

– Вы правы, что мстите ему. Я бы тоже мстила. Только в чем другие-то виноваты?! Антон, Саша, Андрей Степанович?! Ярослава?!

Борис Борисович усмехнулся:

– Передо мной – ни в чем. Они – просто средство для достижения цели.

– Хорошо же вы к людям относитесь!

– Подожди, – отмахнулся он. – Я в этой комнате частенько сиживаю. И слышал, ЧТО эти ребятки на своем тренинге рассказывали. Да ты сама знаешь, тебе Ярослава говорила. Антон – родную мать до самоубийства довел. Александра – брата на иглу подсадила. Андрей Степанович – предал женщину, которая его любила. Ярослава – продала своего ребенка… Разве не справедливо, что им всем воздалось за их грехи?!

– А кто вы такой, чтобы воздавать? – воскликнула я. – Генеральный прокурор? Или, может быть, господь бог?!

Борис Борисович не ответил на мои вопросы, а я, забыв о том, что решила вести себя тише воды, ниже травы, продолжила:

– Гвоздицин – тварь, он поломал вашу жизнь, и я согласна: вы имели право ему мстить. Но эти четверо – они ни при чем… – Я почувствовала, что мой голос начинает дрожать. – И я – тоже ни при чем! А мой малыш – он уж точно ни в чем не виноват!

Я инстинктивно погладила себя по животу.

Борис Борисович удивленно взглянул мне в глаза:

– А разве я тебя в чем-то обвиняю?

– Нет, но…

– Ах, вот что. Ты решила, что, раз я во всем признался, тебя живой не отпущу? – усмехнулся он. – Что ж. Вынужден тебя удивить…

Он встал. Подошел к двери. Щелкнул замком. Повернулся ко мне, сделал приглашающий жест:

– Можешь идти. Спасибо за интересную беседу.

Я в изумлении смотрела на него.

– Идти?

– Ну да.

Я встала, сделала шаг по направлению к двери и пробормотала:

– Вы шутите.

– Нет, – покачал головой он. – Я многому научился в этой жизни. Многим подлостям. И даже убивал. Но поднять руку на беременную – точно никогда не смогу. Даже несмотря на то что она, то есть ты, нарушила все мои планы… Иди, Лена, иди. Не бойся.

– Но ведь я могу вас выдать! Рассказать, кто настоящий убийца! И вас посадят! Надолго, на всю жизнь!

– А выдавать – это уж на твое усмотрение, – спокойно кивнул он. – Только помни, милая, вот о чем. Присядь на секунду…

Но я, наоборот, сделала еще два шага по направлению к двери.

– Что ж, слушай оттуда, – усмехнулся он. – Моя девушка Наташа, как и ты, ждала ребенка. А когда меня по вине Гвоздицина забрали в психушку, она его потеряла. И больше иметь детей уже не смогла. И семьи, напомню, у нас не получилось – а ведь я так ее любил… Но Гвоздицин уничтожил все. Так что иди, Лена, в милицию. Расскажи им все, как есть. Пусть его оправдают.

И Борис Борисович повернулся ко мне спиной.

Алена, молодой специалист, 221-й день

(со стороны)

Кандидат медицинских наук Мария Александровна Ковалева торопливо шла по больничному коридору. Денек выдался как всегда. Семнадцать амбулаторных пациенток, кровотечение в двести десятой палате, очередной приступ дурного настроения у заведующей, которое она, как водится, сорвала на рядовых докторах… А еще плановые операции предстоят, и в приемном отделении пациентка со схватками. И мобильник, как назло, разрывается. Подопечные дамы будто сговорились: у одной спину тянет, другая грипп подцепила, это на третьем-то, самом важном месяце! И вот очередной звонок, а Мария Александровна только собралась нырнуть в закуток и выкурить первую за сегодняшний взбалмошный день сигаретку.