Анна Литвиновы - Пальмы, солнце, алый снег

Было искушение аппарат просто отключить, но доктор взглянула на определитель – звонит Лена Кокорекина. Вспомнила: у девочки восьмой месяц, всякое может случиться. И трубку сняла.

– Да, Алена, что случилось?

– Это не Алена. Я просто с ее телефона звоню, по ее просьбе. Вы – Мария Александровна Ковалева?

– Да, я.

– Дело в том, что у Алены роды начались.

– Как?!

– «Скорая» уже приехала. Ее сейчас отвезут в больницу.

– Но у нее срок – всего тридцать две недели!

– Да она понервничала… Тут у нас в отеле ее подругу убили…

– Так, молодой человек. Вы кто?

– Доктор. Работаю в гостинице «Тропики».

– Немедленно! Слышите – немедленно! – передайте трубку врачам со «Скорой»!

– Да они уже уезжают! Вы не волнуйтесь, тут больница рядом, все-таки райцентр…

– Коллега. Прошу вас.

– Хорошо. Я попробую.

Алена, 276-й день

Мария Александровна, моя докторша, подняла такую панику, что чертям тошно стало. Уж не знаю, какие слова она сказала докторам с местной «Скорой», но на нарушение всех и всяческих инструкций их подбила. И в райцентр меня не повезли – доставили на машине с областными номерами в столичную клинику. Под крыло доктору Ковалевой.

Ну, и тут началось. Сначала Мария Александровна – невзирая на мое, прямо скажем, жалкое состояние – на меня наорала. Как, мол, было можно – уехать отдыхать и до такой степени себя довести?! А потом бросилась меня спасать.

Как в сериале «Скорая помощь», право слово! Доктора с передвижным аппаратом УЗИ бегают, сестрички с капельницами шустрят, профессорша, завотделением, стоит над моей кроватью с серьезным и скорбным видом… Пузожителя мнут, просвечивают и всячески уговаривают не спешить появляться на этот свет.

И оказалось, что бурную деятельность медики развили не зря – никаких досрочных родов у меня не случилось. Убедили-таки малыша подождать в моем животе до положенного срока.

И уже дня через два после своего появления в клинике я чувствовала себя прекрасно и была готова отправиться если не обратно в «Тропики», то хотя бы домой. Но Мария Александровна, увы, оказалась категоричной и из клиники меня до родов отпускать отказалась.

– Доверия тебе, Кокорекина, больше нет. Будешь здесь на сохранении лежать. До самого дня Х, поняла?

И никакие уговоры не помогли. У Марии Александровны на все мои просьбы был один ответ:

– Ты уже съездила в дом отдыха. И чем все закончилось?!

В общем, заточили.

Так что только и оставалось: целыми днями валяться на неудобной больничной кровати (ах, какой неприятный контраст с уютным ложем в «Тропиках»!). Глазеть в старичок-телевизор (тоже не чета отельному плазменному). Читать. И думать. О положенном – о тех же ползунках. Или – о неположенном. О том, что я так и не сделала свой выбор.

Я ведь уже не тяжелобольная. И по своему состоянию давно могу действовать. Позвонить куда следует . Рассказать, кто истинный убийца. И пусть Гвоздицина отпускают. Только я не звоню… Потому что никак не могу решить, на чьей я стороне…

Гвоздицин – или Борис Борисович? Имел он право так мстить – или не имел?

Убил бы одного психолога – я бы слова не сказала, туда этому Мефистофелю и дорога! Но убивать ради своей спорной цели многих…

Пусть меня назовут жестокой и равнодушной к людям, но мне совсем не жаль, что погибла Александра. Да и Антон с Андреем Степановичем – не самые симпатичные представители человечества. Но вот Ярослава… Едва я вспоминала ее – авторитарную, нетерпимую и в то же время такую несчастную, – сердце сразу начинало саднить, и Пузожитель – ему ведь мамино настроение передается – тоже грустнел.

А Борис Борисович назвал ее смерть всего лишь средством достижения своей цели.

И как мне после этого его покрывать?

– Алена, ты почему все время такая хмурая? – пристают соседки по палате. – Рожать боишься? Или с ребеночком что-то не так?

И что отвечать? Что я, вместо того чтобы думать про роды, пытаюсь решить – сохранять мне тайну Бориса Борисовича или нет?!.

Алена, молодой специалист, 279-й день

Сегодня утром я проснулась и поняла: началось.

Нет, ничего пока не болело. И никаких схваток. Просто легкий дискомфорт в пояснице и стойкое ощущение: этослучится именно сегодня. Сто процентов. Еще до наступления ночи мы наконец познакомимся с Пузожителем лично.

Первым делом я побежала в душ. Потом подпилила ногти и уложила феном волосы – решила, пока не прихватило, навести полную красоту, чтобы всех докторов в родовом зале очаровать.

– У тебя свидание, что ли? – злились разбуженные до подъема девчонки.

– Нет. Рожать собралась.

– Да ладно! – Они подозрительно смотрели на мое довольное лицо. – Гонишь! Схватки-то где?

– Пока нет. Но я – знаю.

И откуда, интересно, такая уверенность?

А Мария Александровна, явившаяся на обход, мои намерения подтвердила:

– Сегодня ближе к полуночи родишь.

– Так поздно! – ужаснулась я. – А сейчас только десять утра. Что мне до ночи-то делать?

– Да что хочешь! – улыбнулась врач. – Только в постели не лежи. Можешь пойти погулять. Можешь даже сходить в ресторан. Только к трем дня вернись. Я тебя посмотрю. И, если все нормально, отпущу гулять дальше.

Молодец Мария Александровна. Современная.

Я, воодушевленная ее санкцией, поспешно переоделась в цивильное и покинула надоевшую клинику.

Выползла на улицу, в ближайший парк. Ох, до чего хорошо! Слегка замутненный бензиновыми парами, но все равно свежий воздух. Птичий галдеж. Студенты с пивом на спинках лавочек. И хоть и снег кругом, а уже ощутимо пахнет весной…

Чуть-чуть начало прихватывать, заболел живот, но пока несильно. Будто Пузожитель изнутри хватает своей лапкой и сжимает кулачок…

– Скоро увидимся, милый!.. – пробормотала я. – Милый мой, маленький, новый человечек…

И вдруг – видно, перед родами просветление наступило – я поняла: нет.

Никакие рассказы о загубленной жизни не могут оправдать Бориса Борисовича. Да, его жизнь кончена. Но он не имел права губить остальных. Только бог может решить, когда кому появляться на этот свет и когда его покидать. А Борис Борисович – всего лишь человек. И мне нужно успеть воздать ему по заслугам.

Как там Мария Александровна сказала? Я могу сходить в ресторан? Но, наверно, ничего страшного не случится, если я вместо него схожу в интернет-кафе?

Нужно, пока не начались настоящие схватки, успеть написать в Генеральную прокуратуру. И Наташке Нарышкиной, в «Молодежные вести» – я ведь обещала ей настоящую сенсацию.

Алена, новая жизнь

День пятый

Послеродовое отделение на первый взгляд смотрится обычной больницей. Сверкают белыми халатами врачи, сестрички со строгими лицами раздают градусники, пациентки шлепают тапочками без задников по щербатому полу. И палаты, как в обычных больницах, а кормежка – даже и хуже.