Томейдж Пауэлл - Жаждущий крови

Пренебрежение мелькнуло в глазах девушки, и она скомандовала полисменам:

— Вам не кажется, что пришло время забрать его и вывести отсюда? Приступайте.

Сутулый парень покраснел и, не придумав, видимо, никаких возражений, кивнул своему коллеге. Они подхватили меня под руки, помогли подняться и освободили от груза тяжелого револьвера.

— Только без глупостей, мистер Риверс, — предупредил сутулый.

— Конечно.

— О Боже! — воскликнула Натали Квинтон. — Какие же мы грубые, невежественные люди. Нужно было попросить для Риверса машину мэра!

Полисмены предпочли не обращать внимания на это едкое замечание.

— Вы поедете с нами, чтобы написать заявление? — обратился сутулый к Делани.

— Обязательно поедет, — ответила девушка. Чучело, все еще державший на щеке компресс, ограничился простым кивком.

— Отлично, — вступил я в разговор. — А теперь послушайте мои показания. В гардеробе находится печатная машинка, футляр которой забит фотографиями.

— Никто не имеет права обыскивать мою квартиру без ордера, — заявил Делани, отняв от лица компресс, — если, конечно, не хочет попасть под статью незаконного вторжения в частные владения.

— Прикажите ему заткнуться, — посоветовал я полисменам.

— У себя дома, черт побери, я волен поступать, как мне вздумается!

— Вы боитесь, Риверс что-то обнаружил, мистер Делани? — спросил сутулый.

— Нет. Я отстаиваю свои права. Это вопрос принципа.

— Вы не имеете никаких прав, — заметил я и посмотрел на сутулого. — Вызовите сюда еще одну патрульную машину и пусть кто-нибудь обыщет квартиру, пока вы будете везти меня в управление. Оформить ордер — дело нескольких минут. Закон трудно обойти.

— Неплохая идея, мистер Риверс.

— Послушайте! — возмутился Чучело. — Это выходит за всякие рамки…

Натали Квинтон положила руку на его плечо.

— О дорогой, пусть они делают, что хотят. По крайней мере, поймут сущность этого типа Риверса.

— Да, хорошо, — согласился Делани. — Гардероб в вашем распоряжении, ребята. Только будьте осторожны, не помните одежду. Не люблю, когда посторонние роются в моих вещах.

Напарник сутулого полисмена молча кивнул в знак того, что понял задачу. Он направился в спальню, а Чучело последовал за ним.

Я взглянул на холодно прекрасную Натали Квинтон. Слабая улыбка тронула ее губы. Несмотря на различия во взглядах, манере говорить, она напомнила мне своего отца. Не сводя глаз с очаровательного лица девушки, я обратился к сутулому:

— Мы можем ехать.

— Отличная мысль, — прокомментировала Натали.

— Что вы с ними сделали? — спросил я ее.

— С «ними»?

— Футляр. Фотографии.

— Понятия не имею, о чем вы.

— Выбросили, пока я лежал в нокауте?

— Смешной человек. Смешной и отвратительный.

Девушка чувствовала себя сейчас великолепно, сознавая свое превосходство.

— Вы могли бы стать очень интересным мужчиной, если бы постарались.

— Я постараюсь при случае, но сомневаюсь, что достигну и половины того интереса, который представляет собой Делани.

— Что ж, у вас есть право иметь свое мнение.

— Он является ключом, с помощью которого можно открыть источник огромных денег, и это делает его очень интересным.

— Возможно, хотя на самом деле это не так, и вы ошибаетесь. Наши отношения базируются отнюдь не на коммерческой основе!

— Ну конечно, — заметил я. — Делани нравится вам за то, что он есть.

По лицу Натали скользнула смущенная улыбка.

— А разве такого не может быть? Я восхищаюсь этим человеком. Он — ярчайшая индивидуальность, его музыка обладает потрясающей силой.

Полисмен и Делани вернулись из спальни. Первый пожал плечами.

— Ни печатной машинки, ни фотографий. Мы все тщательно осмотрели.

— Что-нибудь еще, Риверс? — насмешливо спросила девушка.

— Очень многое, но, полагаю, это подождет.

— О, мне так не кажется. Думаю, мы простим вам приступ психопатии, едва не закончившийся смертью мистера Делани.

— С парой миллионов грязных денег, успокаивающих ваши разыгравшиеся чувства, вы можете простить все что угодно.

На мгновение в глазах Натали вспыхнул огонь.

— Судя по тому, как долго вы оставались в тени, Риверс, приговор сделает вас местной звездой в тюрьме Рэйлфорда.

— Мне нравится Тампа, несмотря на жару.

— Плохи ваши дела. У вас нет свидетелей, а у мистера Делани есть. Тампа останется на месте, когда вы вернетесь и будете иметь возможность получить удовольствие от знакомства с происшедшими в городе изменениями.

Да, ей действительно наплевать, жив я или мертв, гнию в тюрьме или нежусь в солнечных лучах на яхте у берегов Южной Америки. Для девушки моя персона имела только одно значение — я встал между ней и ее целью. Она поняла это, а теперь старается доставить мне неприятности и изолировать меня, пока не закончит все, что задумала.

Натали вышла из гостиной перед нами. Делани и я проследовали за ней взглядами. Полисмены, с которыми она обращалась, будто они грязные, стояли и тупо смотрели на медленно уходящую девушку.

Если вы настоящий мужчина, то непременно стали бы так же глазеть на нее, даже если бы она прошла однажды мимо во время вашей прогулки с женой. Ведь не так часто приходится видеть, как ходит языческая царица.

Оставленные под залог деньги Вероники Найт вызволили меня на свободу.

Оба чрезвычайно усталые, мы сидели в ее гостиной и пили кофе. Это была просторная, полная воздуха комната с использованным в конструкции большим количеством стекла. Мягкая мебель была обита шотландкой. Длинный, узкий, сложенный из кирпича цветник у подножия одной из стен служил для придания помещению свежести с помощью пышных растений.

Здесь, в этой комнате с приятно шуршащим кондиционером, все началось. Наверное, Джерл установил кинопроектор на маленький, изящный столик для коктейлей. Вечер, видимо, был таким же, как сейчас — тихим, насыщенным влажной духотой. Свет кинопроектора придавал сцене сюрреалистическую окраску, когда Вероника неожиданно появилась в гостиной. Кадры мелькали на импровизированном экране, под который была выбрана дальняя стена. Джерл с изощренным садизмом заставлял Ину Блэйн смотреть фильм. Я взглянул на Веронику поверх чашечки с кофе, и мне показалось, будто она тоже без конца прокручивает в уме увиденную тогда картину. Горе и страдание отражались на ее лице. Я понял те чувства смущения, разочарования, измены, которые она, должно быть, испытывала сейчас, наклонился к ней и положил руку на ее ладонь. Женщина подняла на меня глаза.

— Спасибо, — сказал я, — но тебе не нужно было вмешиваться. Я мог воспользоваться услугами другого поручителя.

— На этот раз дедукция подводит, тебя. — Она старалась придать голосу веселый, легкий тон. — Я должна была вмешаться. Один репортер знал, что я твоя клиентка, и позвонил мне сразу после твоего ареста.