Инна Балтийская - Песочные часы Невидимки

– Все, останови, – громко сказала я. – Этого достаточно.

– Что, узрела убийцу? – съязвил Серега.

Остальные настороженно молчали. Я молчала тоже.

– Ну и что ты там увидела? – наконец поинтересовался Оскар.

– Теперь смотрим файл от пятого сентября, – ответила я. – «Заход» Олеси, с самого начала.

Оскар пожал плечами, но вывел файл на экран. Олеся – в желтом свитерке и узких, в облипку, брючках бодро шла от машины к дверям. Внизу вновь белела дата – пятое сентября, и время – девять часов две минуты.

– Все, достаточно! – выкрикнула я. – Теперь за четвертое сентября!

– Да она издевается над нами! – нервно сказал Серега. – Оскар, долго мы будем терпеть этот цирк?

– Вроде бы просмотр не занимает много времени, – возразил ему Оскар. – По две минуты на пленку. Тем более что старые пленки мы просматривали «по диагонали», не вдаваясь в подробности. Смотрим дальше.

Четвертого сентября Олеся вошла в универ в четыре минуты десятого. Она была в серебристых босоножках и лиловой блузке, почти скрывавшей короткую юбчонку. Дождавшись, пока дверь за ней захлопнется, я велела поставить пленку за предыдущий день. Серега резко вскочил с места и вырвал пульт у слегка опешившего Оскара.

– Мне надоели эти приколы! – выкрикнул он. – Пошли ее на…!

– Ты сдурел?! – ошеломленно спросил Федор. – Серег, сядь на место, остынь! Нам всего две пленки осталось посмотреть, что ты кипятишься?

Оскар резко вывернул Серегину руку, отнял у него пульт и вывел пленку за третье сентября. В немом молчании спецгруппа смотрела, как одетая в короткую серую юбочку и белый легкий топик Олеся, постукивая шпильками серых полусапожек, подходит к университетской двери. Она дошла до двери, на секунду остановилась и вдруг растерянно оглянулась, посмотрела на машину. Постояла пару секунд, затем, словно решившись, рванула на себя дверь и скрылась внутри. Внизу светилась дата – третье сентября, и время – девять часов, три минуты.

Кадры шли себе дальше, но никто больше не обращал внимания на экран. Опера потрясенно смотрели то на меня, то на побелевшего Серегу. Оскар молчал, судорожно сжимая в руке пульт, на который больше никто не покушался. Маша простонала: «Нет!» – и испуганно прикрыла рот рукой.

– Ну что, вопросы остались? – наконец спросила я.

– Ну и что ты этим доказала, сучка? – криво ухмыляясь, спросил Серега. Его рот дергался в нервном тике, стиснутые в кулаки пальцы побелели от напряжения.

– Зачем ты подменил пленки? – внешне спокойно спросил Оскар. – У тебя есть разумное объяснение?

– Да с чего ты взял, что пленки подменены? – хрипло спросил Серега. – Просто Олеся два раза оделась одинаково.

– И «одинаково» шла к двери, останавливаясь и оглядываясь? – Оскар бледнел все сильнее. – Ты кого хочешь обмануть?! Я отдам файл на экспертизу. Эксперты обнаружат, что число изменено, не сомневайся!

– Отдавай, – пожал плечами Серега. – А пока – я могу идти?

Двое оперов вскочили со своих мест и, не сговариваясь, встали у двери. Оскар медленно покачал головой:

– Ты никуда не пойдешь. Рассказывай.

– Оскар, ты мне не веришь? – внезапно плаксиво протянул Серега. – Ты этой б… веришь? Ребята, а вы? Вы все против меня?! – резко повернулся он к операм. Мне показалось, что сейчас он, как герои старых фильмов, рванет на груди рубаху. Все молчали.

Наконец Федор встал, подошел к компу и вновь вывел файл за шестое сентября. Прокрутил его до конца, затем погонял взад-вперед фильм за третье число. Тяжело вздохнул.

– Как все просто… Смотрите – третьего числа дежурство закончилось в пять вечера. Вот, видите, Олеся идет к машине, а внизу время – семнадцать ноль две. А шестого сентября я приехал к университету в двенадцать двадцать, мы два часа дежурили у входа, затем обыскали здание, нашли мобильник Олеси, и съемка прекратилась в пятнадцать часов двадцать минут. Так что задача была несложной: стереть «лишние» два часа, вместе с выходом Олеси, поменять дату – и новая пленка готова. Я просмотрел несколько кадров, картинки по времени совпадают полностью. Не нужно экспертов – это одна и та же пленка!

– Иванцов, где настоящая пленка за шестое сентября? – глухо спросил Оскар. Казалось, он еще не полностью осознал, что произошло.

Сергей молчал.

– Полагаю, ее не существует в природе, – ответила я, стараясь справиться с дрожью в голосе. Серега повернулся и молча пробуравил меня тяжелым взглядом, я почему-то не решалась поднять на него глаза. – В день похищения скорее всего Иванцов не включал камеру вообще. Зачем? На настоящей пленке было бы отлично видно, как Олеся ровно в двадцать минут первого выходит из университета. А рядом с ней идет сам Иванцов…

Вот так, ребята. Не было никакого призрака, проходящего сквозь стены! Нет подземного хода! Шестого сентября Олеся, как обычно, крутилась возле деканата. К сожалению, именно в этот день она оделась так же, как и во вторник, и это решило ее судьбу. Если бы одежда была другой – преступник отложил бы похищение… А тем временем я успела бы предупредить Машу о галлюцинациях Олеси, и ее отстранили бы от дела. Она осталась бы в живых… – Я замолчала, почувствовав, как к глазам подступают слезы.

– То есть, по-твоему, я и есть «лжедекан»?! – Лицо Сереги дергалось в злой ухмылке, круглые глаза сощурились, превратившись в узенькие щелки.

– Олеся не видела никакого лжедекана, – взяв себя в руки, продолжила я. – В двенадцать часов к ней подошел ее напарник Сергей Иванцов и крикнул что-то вроде: «Срочно звони нашим, сюда только что вошел лжедекан! Быстрее, я видел, куда он свернул, нам надо его догнать!» Бедная девушка верила Сергею, как самой себе. Нет, даже больше. Она сообщила о лжедекане и побежала вслед за Сергеем. В это время идут лекции, на первом этаже обычно ни души. Так что никого, отдаленно похожего на лжедекана, там не было. Они некоторое время покрутились по коридорам, затем Сергей побежал к тому выходу, где стояла его машина. Олеся без лишних вопросов двинулась за ним. Они покинули здание и бросились к машине. Сергей, наверное, еще прокричал что-то вроде: «Вот он, в том белом авто, уже поехал! Щас догоним!» И они свернули за угол… – Слезы защипали мои глаза, и я замолчала.

Все молчали. Я сглотнула комок в горле и охрипшим голосом заговорила вновь:

– Наверное, он сразу же оглушил Олесю электрошокером, затем въехал в какой-то неприметный переулок, связал девушку и запихнул ее в багажник. Кстати, его машину не мешает обыскать – наверняка у него где-то там припрятан хлороформ или что-то в этом роде. По крайней мере, за то время, пока продолжались ее поиски, Олеся так и не очнулась. Она лежала в багажнике машины, стоявшей прямо рядом с универом, но никому и в голову не пришло искать ее там…