Марина Серова - Я подарю тебе все…

Вспомнив кое о чем, я вновь спустилась в холл, где совсем недавно беседовала с Зайцевым. Михаил Петрович по-прежнему находился там. Он сидел на стуле и глазел на входную дверь. В правой руке он держал газету, но не проявлял к ней особого интереса и, кажется, с трудом подавлял приступ острой скуки.

– Михаил Петрович… – подойдя к нему, заговорила я.

– Я весь внимание, Женечка! – расплылся в улыбке Зайцев. – Неужели у вас появился интерес к моей скромной персоне?

– Только как к профессионалу, – вскользь польстила ему я. – Мне нужен список дежурств охранников в объединении. Для отчета.

Зайцев поскреб в затылке и сказал:

– Пошли!

И, поднявшись со стула, он зашагал по коридору. Он довел меня до своей крошечной каморки под лестницей, являвшейся его личным кабинетом, согнувшись, прошел внутрь, долго копался в ящике старенького письменного стола с разболтанным замком и наконец извлек оттуда довольно-таки помятый лист бумаги, усеянный жирными пятнами.

– Спасибо, Михаил Петрович, скоро верну, – кивнула я и, взяв листок, поспешила уйти, пока Зайцев не вздумал напоить меня чаем.

Надо отметить, что Михаил Петрович, после того как Озеров побеседовал с ним, перестал проявлять ко мне столь бурный интерес, как это было в Голландии. Я не знала, что сказал ему полковник на мой личный счет – возможно, особенного ничего, и Михаил Петрович поумерил свой пыл просто потому, что я была на задании, сути которого он не знал и не хотел лезть из-за этого на рожон, но, так или иначе, ухаживания его приобрели гораздо менее активный характер. Это, признаться, немного облегчило мое существование в фирме.

Я прошла в женский туалет. Оставшись одна, развернула листок и провела пальцем по строчкам. Я узнала, что хотела. По четным дням в «Поволжск-фарм» на досмотре всегда дежурил сотрудник охранной фирмы «Медведь» Матвей Летов. Сегодня шестнадцатое июня, четное…

Когда я выходила из туалета, мне навстречу попалась Роксана Овчаренко. Девушка явно была чем-то сильно озабочена, потому что размашисто прошествовала мимо, даже слегка задев меня локтем. Как мне показалось, она меня даже не заметила. В руке она держала сотовый телефон. Пройдя в кабинку, Роксана быстро захлопнула за собой дверь. Я чуть задержалась у двери. Через несколько секунд до меня донеслись громкие всхлипывания, а следом – звук поворачивающейся рукоятки крана и шум льющейся воды. Когда Роксана, наревевшись, вышла из туалета, я уже скрылась за поворотом…

Окна почти повсюду были открыты настежь. Я посмотрела вниз. В помещении цеха по производству лекарственных средств дверь, ведущая наружу, также была распахнута, двое мужчин в спецовках таскали оттуда какие-то коробки и укладывали их в белую «Газель», стоявшую во дворе.

Намереваясь выпить кофе в столовой, я пошла к лестнице и чуть было не налетела на Мирошникова.

– Евгения Максимовна! – воскликнул тот, как мне показалось, обрадованно. – Очень хорошо, что вы на месте. Вы куда направляетесь?

– Вообще-то в столовую, – призналась я.

– Так, постарайтесь там поскорее управиться и сразу спускайтесь во двор, – скомандовал Мирошников. – Вы мне сейчас понадобитесь.

– Для чего? – полюбопытствовала я.

– Поедете со мной. Мы с вами повезем партию лекарств по аптекам. Ничего страшного, это совершенно обычная процедура, просто охрана всегда меня сопровождает в подобных рейсах.

Геннадий Владиленович все-таки обладал крепкой нервной системой и сильной волей. За прошедшую ночь он сумел достичь очень хороших результатов в восстановлении своих обычных качеств – работоспособности и деловитости. А внешний вид… Ну, внешний вид его и в лучшие времена не отличался особой ухоженностью. Но, нужно заметить, что кругов под глазами или покрывшей виски седины я у него не увидела.

Попросив в столовой чашку кофе и выпив ее в несколько маленьких глотков, я спустилась вниз, во двор. У заднего входа стояла белая «Газель», нагруженная белыми коробками. За рулем никого, только мужчины в спецовках стояли рядом с машиной и курили. Вскоре подошел и Мирошников. Он внимательно осмотрел коробки, пересчитал их и открыл одну. Осмотрев содержимое, Геннадий Владиленович, похоже, удовлетворился увиденным.

– Садитесь, Евгения Максимовна, – пригласил он меня, лично усаживаясь за руль.

Надо отдать должное, машину Геннадий Владиленович вел умело и аккуратно, несмотря на его довольно сильную близорукость, о которой свидетельствовали очки с толстыми линзами. Один из мужчин в спецовке занял место в салоне. Я устроилась рядом с Мирошниковым в кабине, и машина выехала со двора. Второй грузчик закрыл за нами ворота.

– В плане у нас стоит пять аптек, все они в центре, по дороге, одна за другой, – сообщил мне Мирошников. – Так что много времени это не займет. Отвезем лекарства и вернемся.

Я слегка пожала плечами, давая ему понять, что не парюсь по этому поводу. Геннадий Владиленович выглядел немного повеселевшим. Может быть, ему помог обычный рабочий ритм, а может быть, он уже подсчитал прибыль от продаж препаратов.

– Вы все-таки купили лекарства, Геннадий Владиленович? – кивнула я на коробки, которыми был заполнен салон.

Мирошников немного помолчал и отрывисто произнес, продолжая следить за дорогой:

– Да.

– Где же вы взяли деньги? – удивилась я.

– Ну, у меня же есть запасы, – сухо рассмеялся Мирошников. – Не следует думать, что вчера у меня украли последнее!

И когда только Мирошников успел приобрести эти коробки? Неужели вчера вечером? Мне показалось, что в том состоянии, в котором Геннадий Владиленович покинул объединение, он был бы не в состоянии заниматься закупкой лекарств. Или у него настолько сильное самообладание?

Мирошников тем временем остановил «Газель» возле аптеки, на которой крупными буквами было написано «Настурция».

– Шесть коробок, Коля, – бросил Мирошников грузчику, и тот, взяв две, понес их к входу.

Геннадий Владиленович вышел из салона, распахнул дверь аптеки, помогая грузчику пройти внутрь, и исчез за ней.

Из любопытства я повернулась на сиденье и потянулась к одной из коробок. Открыв ее, я заглянула внутрь. В ней лежали аккуратные упаковки с беловато-серыми капсулами. На ярких красно-белых упаковках было написано «герцениум». Положив упаковку обратно и закрыв коробку, я увидела, как Геннадий Владиленович выходит из аптеки, неся в руках лист бумаги с печатями и штампами. Грузчик вышел следом и, взяв очередную партию, понес коробки в аптеку, ногой открыв дверь.

– Хорошее лекарство? – поинтересовалась я у Мирошникова.

– Отличное, – похвалил он. – Для сердечников просто незаменимое. Правда, дороговато, но оно того стоит.

– Ну, теперь вы сможете синтезировать ваш знаменитый «троянус», – сказала я. – Вы уже начали работать над ним?