Матвей Медведев - В поисках истины

— Когда вы познакомились с Пороховыми? И как?

— Это было в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году. Познакомила меня с ними Мария Емельяновна Козырева...

На пляже в Анапе очутились рядом две женщины. Одна из них была с дочерью. Пока девочка вместе с другими детьми плескалась в теплых ласковых волнах, женщины, лежа на берегу под горячими лучам и черноморского солнца, разговорились. Вскоре они уже представлялись друг другу:

— Зоя Александровна Порохова.

— Мария Емельяновна Козырева.

— Очень приятно! Вы из каких будете мест?

— Из Краснодара. А вы?

— Из Ленинграда.

— Вы кем, если не секрет, работаете?

— Признаться, моя работа ничего особенного собой не представляет. Кочегар я, На фабрике металлической и пластмассовой галантереи. Впрочем, больше числюсь кочегаром, чем работаю. За меня мой муженек трудится. А я главным образом отдыхаю. Как видите, даже в Анапу приехала вместе с дочкой. Скоро и муж сюда прибудет в отпуск. А вы кем и где работаете?

— Заведую в Краснодаре промтоварным киоском.

Сообщение о том, что Козырева имеет отношение к торговле промтоварами, явно заинтересовало Дорохову. Глаза ее заблестели. Она взглянула, на часики и воскликнула:

— Ого! Уже второй час? Пора идти обедать. Здесь, неподалеку от пляжа, есть неплохое кафе. Может быть, хотите составить компанию?

— С удовольствием! — ответила Козырева.

Так завязалось их знакомство. Оно перешло в тесную дружбу. Когда в Анапу приехал муж Пороховой — Сергей Георгиевич, Зоя Александровна представила ему Козыреву как свою близкую приятельницу.

— Мария Емельяновна в промтоварном киоске работает, — сказала она, делая ударение на слове «промтоварном».

Когда пришла пора расставаться, новые знакомые обменялись адресами. Пороховы пригласили Козыреву в Ленинград, а она их — в Краснодар.

Супруги не замедлили воспользоваться приглашением. Через некоторое время. Зоя приехала в Краснодар. Прямо с вокзала явилась к Козыревой в дом с какой-то большой коробкой. Но не подарок это был для Марии Емельяновны. В коробке содержалось кое-что другое, о чем Зоя поведала после завтрака.

— Вы знаете, что у меня в этой коробке? Заколки для волос, «невидимки». Я слышала, что они у вас в Краснодаре пользуются большим спросом. Может быть, возьмете этот товар и продадите в своем киоске? Деньги поделим так: нам с мужем — шестьдесят процентов, вам — сорок...

Козыревой неудобно было отказывать такой «приятной» женщине, как Порохова. Впрочем, и при иных условиях она бы не отказала. «Левый» товар был для нее не в новинку. Время от времени на прилавке киоска, которым она заведовала, появлялась продукция Краснодарской парфюмерной фабрики, извлекаемая ею из... тайника, устроенного в диване. Но одно дело духи и одеколоны «Сочи», «Лазурный берег», «Кубанская весна», «Цветы Кубани», а другое — шпильки для волос. Они в ассортименте предметов, которыми торговал киоск, не значились и, следовательно, при первой же ревизии могли доставить Марии Емельяновне крупные неприятности. А рисковать ей не хотелось.

Однако отказать Пороховой она тоже не могла. И взяла на себя миссию поговорить с кем-либо из торговых работников Краснодара: может быть, найдутся желающие взять «левый» товар. Так она свела Дорохову с заведующей магазином Раисой Петровной Королевой и ее подчиненной Таисией Андреевной Галаевой. Те согласились заняться сбытом шпилек. А вскоре посредничество Козыревой больше не понадобилось. Пороховы наладили с Королевой прямой контакт.

Ананьев поначалу и не подозревал, что ниточка, которую он ухватил, была кончиком большого, хитро сплетенного клубка. А потом понял, что скоро из Краснодара не уедешь. Пришлось просить о продлении командировки.

Установив, что Пороховы занимались не только спекуляцией мохеровыми шарфами и детскими костюмчиками, но и сбытом «налево» заколок и шпилек для волос, Ананьев дал в Ленинград телефонограмму:

«Прошу произвести обыск у вышеуказанных лиц. Обыск санкционирован прокурором Краснодарского края. Одновременно прошу произвести инвентаризацию на фабрике металлической и пластмассовой галантереи».

Обыск в квартире Пороховых на улице Карпинского производила старший следователь Элеонора Вадимовна Столяренко. Ей удалось обнаружить коробки с «невидимками», уличавшие Сергея Георгиевича и Зою Александровну в преступных делах.

В тот момент, когда Столяренко вместе с сотрудниками милиции и понятыми находилась в квартире, раздался звонок. Один из оперативных работников открыл дверь. На пороге стояла девушка-почтальон.

— Телеграмма!

— Кому?

— Пороховым.

— Откуда?

— Из Анапы.

— Хозяев дома нет. Ввиду их отсутствия телеграмму примем мы. Спасибо. Где расписаться?

Девушка ушла. Столяренко вскрыла телеграмму. Текст ее гласил:

«Вылетайте срочно Таня тяжело больна Римма».

— Кто такая Римма? — спросил на очередном допросе Ананьев у Пороховых. — Римма из Анапы?

— Женщины с таким именем среди наших знакомых в Анапе нет.

— А Таня?

— Таня... Есть в Анапе одна Таня... Татьяна Петровна Левченко, продавщица магазина Анапского курортторга.

— В телеграмме говорится, что она тяжело больна.

Проверка показала, что Левченко — жива-здорова. Телеграмму о своей мнимой болезни дала она сама. Подписалась вымышленным именем: «Римма». Это была шифровка. Так Левченко давала знать Пороховым, что ее дела обстоят плохо. Надо срочно прилетать в Анапу и забирать обратно товар, пока о нем не узнали в ОБХСС. Увы, Левченко никак не предполагала, что Пороховы уже арестованы и что ее телеграмма попадет в квартиру на улице Карпинского как раз в тот момент, когда там производился обыск. Фатальное невезение!

Оно началось в тот день, когда в павильоне на рынке, в котором Левченко работала продавщицей, приобрела два мотка тесьмы — один белый, другой зеленый — пенсионерка Валентина Ивановна Сычева.

Левченко получила с нее 2 рубля — по рублю за моток. Сделав покупку, Валентина Ивановна направилась домой, но по пути зашла в магазин на улице Ленина, чтобы купить капроновую ленту для внучки. Здесь под стеклом прилавка она увидела тесьму, точно такую, какую только что приобрела в павильоне на рынке. Но в магазине тесьма стоила 78 копеек за моток, в то время как в павильоне — рубль.

— Почему такая разница в цене? — обратилась Валентина Ивановна к стоявшей за прилавком девушке в рабочем халатике.

— Откуда я знаю! — недовольно вскинула та узенькие, подбритые бровки. — У нас цена — государственная.

— Разница всего в несколько копеек, подумаешь! — сказал кто-то из покупателей, стоявших у прилавка.

— А если взять пятьдесят мотков тесьмы? Сто мотков? Сколько это получится! Уже не копейки! — возразила стоявшая тут же женщина.