Томейдж Пауэлл - Цветы на могиле

— Подробнее, Томми.

— Ну… она выронила пакет и попыталась отскочить, а водитель, вместо того, чтобы отвернуть прочь, наоборот, попер прямо на нее. К счастью, женщина была молодая и проворная. Будь она старухой, пиши пропало. Я подбежал и помог ей подняться, она сказала, что все в порядке, врача не надо, поедет домой. Увидится с мужем, а уж тогда все будет хорошо.

— Значит, она села в машину и уехала?

— Ага. И вот что удивительно: машина была точь-в-точь такая же, как та, которая едва не сбила её.

— Как насчет номера, Томми?

— Да какое там! О номере я и не подумал. Спохватился, только когда парень завернул за угол и был таков.

— Вы уверены, что за рулем был мужчина?

— Похоже на то.

— А может быть, женщина с короткой стрижкой?

— Мне такое в голову не приходило. Может, и женщина. Но тогда мне показалось, что это был мужчина.

— Пострадавшая сказала что-нибудь о машине или водителе?

— Нет. Она вроде как плакала. Оно и неудивительно. Бормотала какую-то бессмыслицу.

— Можете припомнить?

— Ну… она ведь плакала. Сказала, что хочет видеть мужа. Что должна найти кого-то и убедить. Что он не прав. Что она не нарочно… Просто набор слов. Истерика, понимаете?

— Спасибо, Томми.

— Всегда пожалуйста. — Парень усмехнулся. — Вам спасибо, что помогли хоть ненадолго забыть об этих чертовых помидорах. Наверное, у той дамы все в порядке, и она вернулась домой, к своему благоверному.

Мы сели в машину и покатили восвояси. Я раздумывал о том, как мерзавец мучил Морин, о том, как на Тиммонс-стрит ему, наконец, повезло. Я уже начинал представлять себе этого мерзавца мертвым. Мне не хотелось, чтобы Рейнолдс поймал его, не хотелось, чтобы на него наложили руки власти штата. Мне хотелось другого — самому огласить приговор и привести его в исполнение.

Рейнолдс ехал быстро, умело лавируя в потоке машин.

— Что вы думаете о тачке, которой он воспользовался? — пробормотал лейтенант, словно обращаясь к самому себе. — Она была точной копией вашего седана, и это странно, Гриффин. Ваша супруга упоминала это обстоятельство, и Томми Хайнс тоже.

— Совпадение? — предположил я.

— Может быть. Но едва ли. Это было бы уже чересчур. Машины этой модели редко красят в зеленый цвет такого оттенка.

— Совершенно верно. Это была одна из причин, почему мы её купили, — сказал я. — Морин хотелось чего-нибудь особенного. Не броского, а просто немного необычного.

— По-моему, мы имеем дело с чокнутым, — рассудил Рейнолдс. — На это указывают все факты. Он очень рисковал и мельтешил на людях, зная, что впоследствии они смогут опознать его. Он выкинул смертельный номер перед битком набитым покупателями магазином, не заботясь о том, что кто-нибудь может запомнить номер машины. Здравомыслящие люди так не делают. Представьте себе, что это маньяк и что он зациклен на одной-единственной мысли: задавить, и непременно точно такой же машиной, как ваша. Но почему? Откуда могла взяться такая мысль?

Я молча смотрел на лейтенанта. Его лицо сделалось похожим на лик каменного изваяния.

— Полагаю, вы уже давно размышляете об этом. В его больных мозгах машина прочно связана с причиной, по которой он считал себя обязанным сделать то, что сделал. Но почему машина такая же, как у вас? Может быть, ваша машина повинна в какой-то постигшей его беде?

— Морин заявила бы в полицию, случись такое, — ответил я.

— Возможно, да. А возможно, и нет. Если она кого-нибудь изувечила, то могла запаниковать. Кроме того, я ведь не говорю, что именно она сидела за рулем. Вы даете свою машину знакомым?

— Пока не давали. Но если бы кто-то из друзей попросил, мы, конечно, не отказали бы.

— Не была ли ваша машина недавно в ремонте? Вмятина на крыле? Разбитая фара? Не припоминаете ничего такого?

— Нет. Во всяком случае, мне об этом не известно.

— Разберемся, но, конечно, понадобится время. Парень возвел себе надежную крепость, Гриффин. Его никто не знает, никто не видел. Никому не ведомо, зачем он это сделал. Но машина — его ахиллесова пята.

В доме опять было полно притихших напряженных людей. Уилл уже вернулся. Я выдержал бомбардировку невнятными соболезнованиями, и, когда толпа мало-помалу рассосалась, Уилл сказал:

— Ты совсем разбит. Выпей кофе. Вики Клейтон заварила целый кофейник: знала, что понадобится. Умная девушка.

— Где она?

— Повела Пенни гулять. Тут было слишком людно, и Пенни могла уловить общее настроение. Так сказала Вики.

Мы выпили кофе, и я заговорил было о делах, но Уилл не пожелал меня слушать.

— Можешь забыть о работе на целый месяц, а если угодно, то и на более долгий срок. Ничего страшного не случится. Дела у нас идут неплохо, но лишь благодаря твоим постоянным разъездам.

— Слишком много я ездил, Уилл.

— И не говори.

— Я возвращался домой, проводил с семьей субботу и воскресенье, а потом опять исчезал на месяц или два. Куда это годится?

Он положил руку мне на плечо.

— Прошлое не изменишь. Рейнолдс раскопал что-нибудь?

Я рассказал ему о версии лейтенанта и о машине.

— Рейнолдс, конечно, не гений, — рассудил Уилл. — Но парень крутой, смышленый и опытный. Он привык выискивать схемы и трафареты. Может, и на сей раз он сумел нащупать что-нибудь подобное. Я вчера говорил: Морин была чем-то обеспокоена, и началось это не два дня назад, когда было первое покушение, а гораздо раньше.

— Ты что-то заметил?

Уилл поерзал в пластмассовом кресле.

— Да. Впервые это произошло недели три назад. Мы встретились на улице. Морин выходила из цветочной лавки, и вид у неё был такой, словно она похоронила любимую тетушку. — Уилл налил себе вторую чашку кофе. — Я даже подумал, что она захворала. Увидев меня, Морин сказала, что все в порядке, и немного приободрилась. Тогда я решил, что она просто устала. А может, ей было одиноко. Я пригласил её в бар, но Морин отказалась, сказав, что ей пора домой. И тут я сморозил большую глупость. Решил её развлечь, рассмешить, вот и брякнул: у тебя что, богатый дядюшка преставился, и ты купила цветы на могилу? Разумеется, я знал, что все наши знакомые живы-здоровы, но Морин не улыбнулась. Наоборот, едва не расплакалась.

Я отодвинул чашку.

— Ты не помнишь, что это была за лавка?

— Конечно, помню. Маленькая лавчонка на углу Второй и Парковой.

Я пулей вылетел из кухни, но Уилл, похоже, не обиделся. Памятуя о полученном от Рейнолдса уроке, я поднялся наверх и запасся маленькой фотографией Морин.

Продавщица цветов оказалась изящной улыбчивой пожилой женщиной с приятной речью, мягким голосом и коротко остриженными седыми волосами.

— Вам букет для дамы, сэр? Розы? Судя по всему, такому джентльмену, как вы, нужны именно розы.

— Мне нужен траурный венок.

Улыбка старушки погасла.