Дей Кин - Поцелуй или смерть

— Галь рассказала мне, что сегодня сюда приезжали инспектор Карлтон и лейтенант Рой.

— Да, сэр.

Это был один из тех редких случаев, когда Менделл видел тестя ругающимся.

— Сегодня днем я потратил несколько часов, чтобы помешать аннулированию вашего залога. Все там, начиная с самого верха и до низа, были против меня. Барни, вы уверены, что не убивали этой девушки?

— Отец! — жестким голосом воскликнула Галь.

— Уверен, — ответил Менделл.

Эбблинг снова предложил ему сигару, и Менделл отказался, предпочтя «Кэмел». И вдруг он обнаружил, что сигарета, которую он курил, превратилась в зажженную сигару. Менделл осторожно взял ее и посмотрел на нее. Старый, без всякого тембра голос Эбблинга по-прежнему бурчал:

— Это не потому, что я сомневаюсь, Барни…

— Ты хорошо действуешь, — резко проговорила Галь.

— Не говори со мной таким тоном.

— Я буду говорить таким тоном, который мне нравится.

Менделл почувствовал себя неловко.

«Они ссорятся из-за меня», — подумал он.

— Это только потому, что в этом деле столько неприятностей, — спокойно продолжил Эбблинг. — Возьми, например, историю с твоими духами…

— И что же?

— Это ни на что не похоже. Это, действительно, такие же духи, которые убитая девушка держала в своей сумке. Инспектор Карлтон позвонил в контору как раз перед моим отъездом и объявил, что у него есть заключение лаборатории по этому поводу. Теперь стоит вопрос о том, каким образом она смогла достать эти духи. Если Барни не сам дал ей их…

Галь быстро повернулась у него на коленях.

— Барни, ты не давал их, а?

— Нет, — простонал он, — конечно нет!

— Не обращай внимания на то, что говорит этот выживший из ума старик. Просто потому, что отец — человек закона, он всех считает виноватыми.

— Я не считаю Барни виноватым! — повысил голос Эбблинг.

— Но ты демонстрируешь это! — закричала Галь. — Ты сказал, что Барни дал этой ужасной девице мои духи, чтобы она пересдала с ним.

— Я этого не говорил.

— Но ты это имел в виду.

Менделл почувствовал смутное отвращение. Он не хотел, чтобы Галь и отец ссорились из-за него, а он оказался между ними.

— Все, что я пытаюсь доказать, — продолжил Эбблинг, — это то, что Барни по-прежнему находится в опасной ситуации. Карлтон собирается обвинить его в двух убийствах.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне сказали это.

— Но ведь в Барни стреляли.

— Я не знаю, как Карлтон устроит все это. — Эбблинг помахал в воздухе сигаретой. — По телефону он мне этого не рассказал. Но уверены ли вы, Барни, что мистер Куртис смог бы помочь вам опознать человека, который убил его и сделал пять выстрелов в вас?

Теперь музыка звучала так громко, что почти заглушала голос Эбблинга. Было во всем этом что-то странное. Менделл продолжал смотреть на сигару.

— Что-нибудь не так, Барни? — спросил Эбблинг. — Плохо горит?

— Ничего, — солгал Менделл, — все в порядке.

Он сунул сигару в рот, и Галь высказала свое мнение:

— Мне нравится, когда ты куришь сигару, дорогой. Это так по-мужски.

— А что я сейчас говорил? — спросил Эбблинг.

— В точности не помню. — Галь снова заерзала. — А ты помнишь, дорогой?

Менделл с признательностью посмотрел на нее.

— Нет, не совсем хорошо.

Он проглотил кофе, и это вызвало у него в ушах дополнительный звон и лишило его всякой возможности думать. Галь вытерла ему лицо своим носовым платком.

— Дорогой, здесь, вероятно, очень жарко. Ты весь вспотел. Отец, открой, пожалуйста, окно.

— Открывай сама, — ответил Эбблинг.

— Это не звонок мне послышался? — спросил Менделл.

— Конечно, — улыбнулась Галь. — Это у входной двери.

— А-а-а, — протянул Менделл. — Хорошо.

Некоторое время звонок продолжал звонить, потом все стихло. Галь взяла в свои ладони лицо Менделла. Глаза ее были беспокойными.

— Барни, ты странно ведешь себя!

— Я чувствую себя смешным, — признался Менделл.

В комнату вошел Андре и сообщил мистеру Эбблингу:

— Некий инспектор Карлтон в сопровождении лейтенанта Роя, сэр. Они желают поговорить с вами и с мистером Менделлом.

— Остановите эту проклятую музыку! — взорвался Эбблинг.

Андре выключил телевизор, и в наступившей тишине Барни отчетливо услышал биение своего сердца и дыхание Галь у своей груди. Эбблинг с трудом встал.

— Барни, подождите меня здесь. Из комнаты не выходите. — Судья повернулся к Андре. — Вы сказали им, что мистер Менделл здесь?

— Нет, сэр. Я только сказал, что пойду узнаю, сможете ли вы принять их.

— Хорошо. Если вас спросят, то вы не видели мистера Менделла. Поняли, Андре? Миссис и он уехали в неизвестном направлении в новое свадебное путешествие.

— Слушаюсь, сэр.

Эбблинг посмотрел на Менделла.

— Вы и Галь подождите меня здесь. Пусть никто из вас не выходит из комнаты. Предоставьте действовать мне.

— Да, сэр, — пробормотал Менделл.

Эбблинг удалился из комнаты вместе с Андре, который старательно закрыл за собой дверь. Галь прижалась лицом к груди Менделла.

— О, Барни, я тебя так люблю. Почему это происходит с нами? Мы могли бы быть так счастливы!

«Могли бы» — прошедшее время от «мочь». Менделл достаточно долго учился в школе, чтобы помнить это. Он крепко обнял Галь.

— Ты мне солгала, да? Ты веришь, что я убил эту девушку?

— Барни, я ничего не соображаю. Я больше не знаю, что и думать.

Они продолжали сидеть, прижавшись друг к другу, пока не вернулся Эбблинг. Лицо судьи было таким же белым, как и его рубашка. Он закрыл дверь салона, прислонился к ней и посмотрел на Менделла.

— Я сейчас сделал нечто такое, чего не делал никогда в жизни, — сказал он. — Я потерял свою репутацию. Карлтон приехал за вами, Барни. Вы теперь обвиняетесь в убийстве первой степени и, следовательно, вы сами это понимаете, не подлежите освобождению под залог. — Лицо судьи перекосилось как от боли. — Но я объявил Карлтону, что вас здесь нет, что я постараюсь связаться с вами, уговорить вернуться и отдаться в руки полиции завтра утром.

— И он тебе поверил? — поинтересовалась Галь.

— Думаю, что да, — ответил Эбблинг. — Да, я уверен в этом.

— Почему? — спросил Менделл. — Почему вы солгали ради меня.

Эбблинг пожевал свою погасшую сигару.

— Потому что я люблю вас, Барни. Потому что я считаю, что вы попали в скверную ситуацию. Потому что я знаю, что вы не убивали эту девушку…

— Откуда вы это знаете?

— Дело в том, что, несмотря на ваше неустойчивое состояние и прогнозы доктора Гарриса об имеющейся у вас тенденции к преступлению, этот акт насилия совершенно не вяжется с вашей натурой.

— Нет! — воскликнул Менделл. — Нет! За исключением того случая, когда я свернул шею попугаю!

— Верно, — ответил Эбблинг. — Я забыл об этом.