Дей Кин - Поцелуй или смерть

— Возьми, выпей, прошу тебя, Барни!

Менделл выпил, чтобы доставить ей удовольствие. Галь поставила бутылку на стол и села рядом на кровать. Она казалась совсем маленькой и испуганной.

— Барни, теперь ты чувствуешь себя хорошо?

— Нет, дорогая, я этого не думаю, — Менделл покачал головой. — Боюсь, что я болен, очень болен. — Он решил высказаться раз и навсегда. — Послушай, ты помнишь, когда я уезжал? Тот день, когда меня поместили в клинику?

— Да, — очень тихо ответила Галь.

— Сколько я оставил денег, чтобы ты досылала моей матери?

Галь в смятении смотрела на него.

— Барни… я не понимаю, что ты хочешь сказать. — Ее глаза наполнились слезами. — В тот момент я спросила тебя, не хочешь ли ты посылать каждую неделю чек твоей матери, но ты ответил «нет», что в этом нет необходимости, что ты для нее все устроил…

— Я так сказал?

— Да.

— Я не давал тебе восьмидесяти семи тысяч долларов и не просил тебя посылать ей каждую неделю по семьдесят пять долларов, пока я буду в клинике?

— Нет.

Менделл боролся с виски, которое ударило ему в голову.

— Хорошо, это решает все.

— Что?

— Все. Я сумасшедший, и меня надо запереть в клинику. Я был там два года. Доктора зря выпустили меня, я нуждаюсь в лечении. — Он потер щеки. — А для тебя будет лучше, если ты завтра сядешь в самолет и улетишь на Бермуды… или куда угодно, лишь бы подальше от меня.

— Но почему, Барни?

— Потому что я проклят. Твой отец и ты хорошо относились ко мне, но я не желаю больше утруждать вас своей особой и вовлекать в свои неприятности.

— В какие неприятности?

— В те, в которых я нахожусь. Твой отец не должен был обманывать инспектора Карлтона. Ему надо было дать увезти меня. Я — сумасшедший, и они не убьют меня. Все, что они могут со мной сделать, — это поместить меня в другую клинику с более солидными решетками.

— Нет, — рыдала Галь, — нет, я предпочитаю видеть тебя мертвым, чем заключенным в такое место. Слышишь?! Я предпочитаю видеть тебя мертвым!

— Да, я тебя слышу, — ответил Менделл.

— Ты убил эту девушку?

— Не знаю. — Менделл закурил другую сигарету и сильно затянулся. — Я начинаю спрашивать себя об этом. Учитывая, что только что произошло, это уже кажется возможным.

— Барни, что же ты собираешься сделать? — Галь взяла его за руку. — Куда ты считаешь нужным пойти?

— Сдаться полиции.

Он протянул руку, чтобы взять белье, но Галь вырвала его из рук.

— Нет! — Она скомкала белье и отбросила его подальше от кровати. — В таком случае, ты никуда не пойдешь, нам нужно поговорить обо всем этом.

— О чем ты хочешь поговорить? Завтра утром мне не станет лучше.

— Ты теперь не уверен, что ты ненормальный.

— Но, тем не менее, я очень похож на такового.

Галь прижалась мокрой щекой к груди мужа.

— Барни, прошу тебя, ради меня!

Менделл обнял ее, и его напряженные нервы немного расслабились. Глухие рыдания потрясли его всего.

— О, дорогая, — стонал он, — я не хочу, чтобы все так было…

— Я это хорошо знаю, Барни.

— Верно, — продолжал он рыдать, — я ошибся. Я, который всегда действовал так, как надо.

— Я знаю, — прошептала Галь.

— Я старался хорошо боксировать. Я останавливался, когда арбитр приказывал мне. Я интересовался своей работой. Я заботился о ма…

— Я знаю, знаю. — Галь погладила его по мокрой от слез щеке.

Его сломанный нос мешал ему, и он похлопал себя по нему.

— Мне хотелось эту шлюху в баре… блондинку, про которую говорят, что я ее убил. У меня было невыносимое желание, но я сказал ей «нет». Потому что этого не следовало делать… Потому что я не хотел другой женщины, кроме тебя…

Галь толкнула его на кровать.

— Барни, растянись, отдохни. Все кончится тем, что мы вылезем из всего этого…

— Каким образом?

— Не знаю. — Галь снова налила большой стакан виски и протянула ему. — Выпей и постарайся расслабиться. Я погашу свет, лягу рядом с тобой и обниму тебя. — Она взяла у него из рук сигарету. — Хочешь другую?

— Да, пожалуйста.

Галь прикурила сигарету и сунул ее ему в губы. Потом она погасила свет и легла рядом с ним — маленькая, нежная и теплая. Она провела рукой по его волосам.

— Теперь тебе лучше, Барни?

— Да, немного лучше.

Он лежал на спине в темноте и пускал дым к потолку. Мечта прекрасна, пока она не стала явью. Мальчуган со скотобоен преуспел. Барни Менделл, сын Барни и Марты Менделл, племянник Владимира, проделал свой путь наверх и женился на девушке из высшего общества, такой же красивой, как и богатой. После чего они жили счастливо… Это невероятно.

Если он и не уверен, что совершил убийство, но его признают виновным, он все равно получит пожизненное заключение. В клинике… Он это заслужил, он подвел Галь и ее отца. Он сделал так, что его мать страдала от голода. Он был плохим товарищем для Розмари, Пата и Джона. Он на самом деле таков, каким его обрисовал Джой Мерсер. Он неподобающим образом вел себя со всеми теми людьми, которые так хорошо относились к нему…

Пальцы Галь покинули его волосы и стали прогуливаться по его груди. Ее голос был таким тоненьким в тишине ночи.

— Почему ты не обнимешь меня, Барни? Это, может быть, пошло бы тебе на пользу.

— Нет, — ответил Менделл, — не надо, прошу тебя.

Он не хотел Галь. Он не хотел ничего на свете.

Единственное, чего он хотел, — умереть.

Сделав выпад левой в лицо Джою Мерсеру, Менделл сильно ударил правой в бок Уоллкотту… Потом, отступив на недосягаемое для кулаков противников расстояние, он продолжил боксировать. Втянув носом воздух, он снова бросился всем весом уже на Холлиста.

«А я неплохо справляюсь», — подумал он.

Потом Барни обнаружил, что грезит, но даже для сна это было необычно. Менделл пытался проснуться, но ему это не удавалось. И потом, почему на ринге слой снега толщиной в пятьдесят сантиметров и снег продолжает падать в свете больших прожекторов? Менделл понял, что проводит бой на открытом воздухе в Комиски-парке. Инспектор Карлтон занимался хронометражем, а лейтенант Рой был одним из судей.

— Как я веду бой? — спросил он у Роя.

— Я не уполномочен это сообщать вам, — покачал тот головой.

Менделл бросил вперед левую и промахнулся. Потом, ослепленный; так как Джерси Джон напал на него, Барни сжал кулаки и посмотрел на толпу. Ма, Розмари, Пат, Джой, Джон, мистер и миссис Хершельмеер и миссис Файнштейн — вся банда из Келли-бара, все бывшие его соседи — сидели вокруг ринга и вопили:

— Вперед… убей его, Барни… перебрось через канаты… О! Он крепок… этот поляк!

Менделл был полон гордости. И Джой кричал громче всех. И это после всех ужасов, которые он писал про него! Менделлу стало хорошо. Он оттолкнул Уоллкотта, кинул его на канат и нагнулся над ним с нацеленными кулаками, но в этот момент между ними просунул свое тело арбитр и пробормотал: