Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня

Дорожка привела, как и предполагала Юлия, на пляж. Однако оказался он не частным, как в их с Мирославом особняке, а большим, цивилизованным, с шезлонгами и кафе. Народу было немного, но каждый, ей мерещилось, отметил ее взъерошенный вид, босые ноги, порванные брючки.

«Вот и свидетели», – тоскливо подумала она.

На душе было тяжко, страшно. Но более всего – обидно, что романтическая, эффектная love story обернулась на деле жестоким разочарованием. Да что там – просто конкретной, как говорит ее Татьяна, подставой она обернулась. Причем Юля чувствовала: ее не просто предали. Продолжение у истории может быть в сто, в тысячу раз хуже…

«Таня ведь предупреждала меня, – покаянно прошептала Юлия Николаевна. – А я, идиотка, доказать ей хотела, что осталась еще в мире настоящая любовь, страсть… Обо всем забыла, побежала за Мирославом, как собачка…»

На глазах ее выступили слезы. Только и оставалось реветь от обиды и собственного бессилия.

Юля потянулась в карман пиджака за платком – и рука вдруг нащупала телефон! Ее собственный. Тот самый, что она сначала выключала из экономии, а потом чтобы не слышать дочкиных упреков.

Провидение!

Она опустилась на горячий песок. Хотя чему она радуется? Батарея, наверно, безнадежно разряжена. Да и денег на счете явно не хватит на звонок из карибского региона.

Однако аппарат послушно включился. И Танечка, любимая девочка, ответила ей со второго гудка. А дальше… Просто бог ее хранит, иных объяснений нет. Потому что дочка даже выслушивать не стала путаных объяснений, деловито спросила:

– Ты где?

– На Антигуа… – жалобно пискнула Юлия Николаевна. – На пляже…

– На каком именно? – нетерпеливо перебила Татьяна. – Я сейчас подъеду.

Вот это выдала родительница, просто слов нет! Таня теперь всю жизнь будет помнить, как заплаканная мамуля – босая, с чудной короткой стрижкой, в косо сидящем пиджачке от Маккуина, бросилась к ней. Обнимала, целовала, преданно смотрела в глаза:

– Танюшка, как же ты… Как догадалась, как узнала?

Пожилые иностранцы, гревшиеся в своих шезлонгах, с любопытством взирали на душераздирающее действо на непонятном русском языке.

– Crazy! – услышала Татьяна чей-то снисходительный комментарий.

И решительно подхватила Юлию Николаевну под руку:

– Потом, мама, все потом. Поехали.

Таня сделала последний глоток «Дайкири» и сердито захлопнула крышку лэп-топа. Просидела в Интернете два часа, но узнать не удалось почти ничего.

Первым делом, конечно, кинулась штурмовать криминальную хронику. Обновлялась она на острове регулярно, последнее происшествие (драка в баре «Пеликан» с применением холодного оружия) случилось сорок минут назад. Однако о том, что произошло в сторожевой башне, ни слова. Про мать или злосчастного Мирослава – тоже никакого упоминания.

Попробовала выяснить, кому хотя бы башенка принадлежит – тоже не преуспела. В реестре островной недвижимости значилось: «Владелец – корпорация MFP, U.S.A.».

Но когда стала гуглить, что за корпорация, ссылок обнаружила множество. Штатники аббревиатуры любят. Нашлась и картинная галерея с таким названием, и стоматологическая клиника, и множество других. Проверять теперь, что ли, у какой конкретно фирмы есть недвижимость на Карибах? Долго. Бессмысленно. Да и вряд ли подобная информация имеется в открытом доступе.

– Ну, мать, ты впуталась! – проворчала Садовникова.

…Юлия Николаевна спала на диване в гостиной ее просторного номера. Таня, когда выбирала отель, словно чувствовала, что мать опять окажется при ней, – взяла вместо одноместной каморки двухкомнатное бунгало.

Впрочем, насладиться карибским летом Таня пока не успела, а теперь планы на отдых рушились. Оставаться на острове нельзя никак. Нужно бежать, пока не обнаружился труп дворецкого, а особенно фотографии матери с камеры видеонаблюдения.

Обидно, конечно, покидать остров, не узнав разгадки и не наказав предателя Мирослава. Но личная безопасность куда важнее. А когда мать окажется на родном Рязанском проспекте, вряд ли ее станут привлекать за преступление, совершенное на Карибах.

Беда в том, что Антигуа островок небольшой и выбраться отсюда не так просто. Прямые рейсы в Европу или в Штаты редки, гораздо удобнее лететь с соседнего Барбадоса. Туда можно попасть на местном самолетике или на теплоходе.

Таня изучила расписание и составила максимально удобный маршрут: вечером (мать как раз отдохнет) они сядут на круизный лайнер. В девять утра окажутся на Барбадосе, а на час дня – ура! – ей удалось забронировать два билета до Парижа. «Там можно будет задержаться, матери новую одежду купить в «Галери Лафайетт». – Садованикова снисходительно покосилась на бесформенный молодежный пиджак от Александра Маккуина.

Ох, хорошо, что она все же согласилась с отчимом, не пожалела денег на билет и прилетела сюда!

Таня взглянула на часы: пять вечера. Круизный лайнер отбывает в десять. Пожалуй, у нее есть полное право, пока мамулик отдыхает после своих нелепых приключений, сходить на пляж, поплавать с маской, посмотреть на разноцветных тропических рыбок. Больше возможности поплавать в Карибском море не представится – по крайней мере, на сей раз.

Девушка переоделась в купальник, накинула парео. Заглянула в гостиную, прислушалась к сонному маминому дыханию, заботливо подоткнула ей покрывало.

А вот о том, чтоб выключить телефон Юлии Николаевны, увы, не подумала.

– Юля, слава богу, это ты!

– Мирослав?.. Я…

– Юлечка, милая! Пожалуйста, не говори ничего! Я звоню, только чтобы сказать: я люблю тебя. И абсолютно ни в чем не виноват. Не виноват перед тобой, перед людьми, перед богом. Я просто не успел тебя предупредить… Я все объясню, и ты обязательно поймешь. Юля, умоляю – не перебивай. Ты – самое дорогое, что у меня есть! Ты нужна мне. Юлечка, любимая, я прошу тебя!..

Едва Таня вышла на пляж, к ней кинулся Чарли:

– Мадам! Что желаем? Маску, ласты, коктейль, водный мотоцикл, шезлонг? Травки, зонт?

Окинул ее страстным взором, выдохнул:

– Или… мою любовь?

Когда Таня выбирала отель, специально остановилась не в шикарном комплексе вроде пятизвездочного «Jolly Beach Resort and SPA», а в уютной, почти домашней, тихой гостиничке. Пусть ресторан здесь один-единственный, а теннисных кортов с бассейнами и вовсе нет, зато спокойно и персонал не просто услужливый, а колоритный.

Вот и Чарли – настоящая реинкарнация Боба Марли. Дреды и растаманская многоцветная шапочка прилагались. Он, как Таня уже успела узнать, работал на пляже «человеком за все». Дочерна загорелый, худой, вечно под газом (с утра пил пиво, после обеда, похоже, переходил на косячки). К посетителям никакого почтения. Гостей-мужчин нарочито игнорировал, дам (любого возраста) щипал за мягкие места и делал им недвусмысленные предложения.