Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня

Впервые Мирослав поцеловал Глэдис месяц спустя после их первой встречи. И был разочарован. Ему удалось подделать Юлино лицо, но не удалось передать пациентке повадки той русской. Юля целовала его осторожными, мимолетными, почти стыдливыми касаниями. Глэдис впивалась требовательными, агрессивными губами.

Когда Красс впоследствии вспоминал совместную с Глэдис, псевдо-Юлей, жизнь, он пришел к выводу, что его разочарование в ее поцелуях стало началом конца в их отношениях. Впрочем, до окончательного разрыва было еще очень далеко. Секс с Глэдис по-прежнему восхищал его. Дни, проведенные совместно, тоже радовали Мирослава. Девушка была умна, красива, целеустремленна, амбициозна. И она любила его. А еще – у нее было много денег.

Об истоках своего богатства Глэдис ничего не говорила. Как и не рассказала ему, зачем ей понадобилось в свои двадцать шесть лет столь радикально изменять внешность. Миро не докучал ей расспросами. Он отчего-то чувствовал: когда-нибудь она ему все расскажет. Однажды Глэдис доверила ему свое лицо. Потом – тело. И он чувствовал, настанет момент, и она раскроет ему душу. Просто время еще не пришло.

Мирослав завидовал Глэдис. Она могла себе позволить работать не за деньги, а в свое удовольствие. Устроилась – для удовольствия! – простой смотрительницей в художественную галерею. И записалась на курсы живописи.

А Мирославу понадобилось все начинать с нуля. Снова! Уже в четвертый раз! И только самый первый – дома, в Чехии – был обычным становлением профессиональной карьеры. Второй раз он попытался выбиться в люди в Германии после отсидки (и не преуспел). В третий – ему наконец удалось подняться в Стамбуле. Но вскоре он все потерял (и обрел Глэдис). И вот опять ему предстояло карабкаться вверх. Сначала подтверждать свой диплом, потом дежурить по тридцать шесть, а то и сорок восемь часов напролет…

Если б у него был талант, настоящий врачебный талант! Но он знал, что всего лишь крепкий (да еще не слишком усидчивый) ремесленник. Руки неплохие, но вот врачебной интуиции, абсолютно необходимой хирургу, недостает. Потому в свое время, еще в Чехословакии, пациенты у него умирали. Лечил их вроде по всем канонам. А предвидеть осложнения и противостоять им – не сумел…

…Не раз и не два Мирославу хотелось сказать Глэдис: послушай, ведь ты обеспечена. Ты можешь своим состоянием прокормить нас обоих. Так почему я должен так тяжело упахиваться? Пробиваться? Бороться с собой? Почему бы и мне, как тебе, не устроиться на работу не бей лежачего? Не пожить в свое удовольствие? Но чутьем он понимал: разговор на эту тему явно не понравится Глэдис. А он не хотел ее потерять. Тем более что она часто мечтала вслух, как Мирослав станет главврачом косметологической клиники – самой дорогой и модной в мире.

Его бесило, что у Глэдис оставались от него тайны. Временами она исчезала на несколько дней, а то и на неделю. И когда он пытался расспросить ее, требовал ответа, она со смехом отвечала:

– Кто платит по счетам, тот и босс. И он ни перед кем не отчитывается.

Или:

– Маленькие тайны друг от друга делают отношения острее, разве нет?

Он по-прежнему понятия не имел о ее прошлом. Откуда, к примеру, взялось ее богатство. И почему ей понадобились в самом цветущем возрасте пластические операции.

И однажды решил, что просто обязан это выяснить.

Изначально задача казалась неосуществимо трудной: прочитать все главные информационные ленты, просмотреть ведущие газеты мира… Хорошо хоть время поиска можно было сузить.

Мирослав и сам не мог понять, что он искал. Весьма вероятно – нечто криминальное. Но что конкретно (и где) , он не ведал. Только предполагал – когда событие произошло. За точку отсчета он принял день появления Глэдис в их стамбульской клинике. От той даты отсчитал назад один месяц. Вряд ли что-то, в чем была замешана Глэдис, произошло раньше.

Для начала он решил поработать с прессой на тех языках, которыми худо-бедно владел: чешском, словацком, русском, немецком, английском. Если ничего не найдет, придется заказывать переводы с китайского, французского, испанского, тайского и так далее.

Однако… О том деле сообщили абсолютно все мировые информагентства, включая даже советское ТАСС и китайское Синьхуа.

Давно. Бостон, США

Этих полисменов Джордж никогда не видел, поэтому спросил по интеркому: «Вы откуда, ребята?»

– Сорок второй участок. У вас сигнализация сработала.

Сорок второй участок и впрямь курировал их музей. Именно оттуда приезжал патруль, если вдруг в галерее срабатывала сигнализация. Но сейчас, во-первых, никакая тревожная кнопка не звенела. А во-вторых, дежурить сегодня должны были Толстый Хуан и Матильда. А вместо них неожиданно явился совсем другой полицейский – еще более внушительных размеров, чем Хуан, а также девица, молодая и немного нескладная, в очках в золотой оправе. Джордж прекрасно видел их обоих на экране – и не узнавал. Точно. Никогда раньше с ними не встречался.

Поэтому он отнюдь не поспешил впустить блюстителей порядка. Спросил их через интерком: «А где Хуан? И как здоровье лейтенанта Нильсена?»

Вопросы нисколько не поставили полисмена в тупик.

– Хуан попросил поменяться. Он отправился сегодня со своей кралей на матч «Брюингзов». Сыночек подарил ему билет. А лейтенанту уже лучше, может, в начале недели выпишут.

Мужик в форме копа, хоть Джордж никогда его раньше не видел, оказался в курсе самых тонких и интимных дел, творящихся в сорок втором участке. Например, того обстоятельства, что Хуан души не чает в игре местных хоккеистов и за билет на домашний матч «Бостон Брюингз» готов мать родную заложить. Знал он и то, что у него новая ухажерка, с которой еще продолжается конфетно-букетный период, и то, что лейтенант Нильсен отдыхал нынче на больничной койке после микроинсульта, но дела его шли на поправку. К тому же рации на поясах визитеров были настроены на полицейскую волну, причем в разговорах слышались знакомые Джорджу голоса.

И тогда он принял роковое решение.

– Входите, ребята, – молвил Джордж и дистанционно открыл замок. Двери бокового входа в музей растворились.

А еще через три минуты копы появились в комнате охраны. Девчонка в золотых очках была симпатичной, очень молодой и слегка нескладной. А здоровенный коп, казалось, излучал доброту и спокойную уверенность. Они познакомились. Девчонку звали Бриджит, мужика Марк.

– А где твой напарник? – спросил Марк у Джорджа.

– Обходит территорию.

– Попроси его подняться сюда. Похоже, или датчики, или центральный компьютер слегка взбесились. Во всяком случае, они срабатывают на его движения.