Джон Гилстрап - Пятьдесят на пятьдесят

– Ну, и что скажешь? Этот парень полз по земле?

– Да, вопрос на засыпку. Возможно, это была неудачная попытка изнасилования. Судя по пороховым ожогам, этого типа застрелили в упор.

– Но брюки-то у него не спущены, – заметил Коутс.

– Может, его застрелили, пока он с ней боролся.

Расселл, подумав, кивнул:

– Но почему она тогда не позвонила в полицию?

– Может, была слишком напугана?

– Логично. – Расселл ходил вокруг тела, пытаясь вообразить себе сцену, которая здесь разыгралась.

– Есть еще…

Но Расселл знаком велел Тиму замолчать. Он что-то увидел. Он сам еще точно не знал, что именно. Назовите это озарением, назовите интуицией – что бы это ни было, он привык этому доверять. Что-то было в том, как лежали листья. Дав волю воображению, он почти увидел еле заметный круглый отпечаток на земле.

Расселл подошел к этому месту и встал на колени, нащупывая на земле явный след от…

– Вот, – объявил он. – Дырка от колышка палатки. – Вытащив из кармана ручку, он осторожно прозондировал ею ямку. По углу наклона Расселл сумел определить, где были вбиты остальные колышки. – Здесь прошлой ночью был лагерь. Надо сделать гипсовые отливки этих дырок. И отливки каждого следа и каждой покрышки стоящих там, на просеке, автомобилей. Ты собирался показать мне что-то еще?

– Да. Совершенно невероятная вещь. Паркер обнаружил. – Тим повел своего начальника глубже в лес. – Посмотри.

Расселл взглянул, куда указывал Тим, и увидел два следа.

– Эти следы глубже других и расположены необычно близко один к другому. Паркер считает, что это может означать одно из двух: либо этот тип довольно много весит, либо он очень долго здесь стоял.

– Либо и то и другое.

– Разумеется. Тебе это не кажется странным? Кто-то стоит невдалеке и наблюдает за убийством?

Расселл пожал плечами:

– Не знаю. Если бы я случайно стал свидетелем убийства, возможно, я предпочел бы тихо стоять и помалкивать. Это лучше, чем быть втянутым в драку.

– Значит, здесь было по крайней мере три человека. Один из этих троих убит, другой его убил, а третий стоял и наблюдал.

– Ты уверен, что он не стоял там раньше или позже?

– Наверняка не знаю. Но кто будет стоять посреди леса так долго, чтобы оставить такие глубокие следы? А если он появился здесь после убийства, он должен был поскорее убраться отсюда ко всем чертям, верно?

Расселл кивнул и вернулся на поляну.

– Интересно также, что они потратили массу времени на уборку. Они даже расшвыряли золу от костра.

Тим обдумал сказанное.

– И почему бы заодно не спрятать тело?

– Каким образом? То есть, конечно, можно его закопать, но для этого надо вырыть здоровенную яму. Думаю, они поняли бессмысленность этой затеи и решили потратить время на то, чтобы замести собственные следы.

Насколько наивным было такое решение, он говорить не стал. Даже самые ловкие преступники оставляют после себя следы. Все, что от него требовалось, – это собрать улики, пустить в ход логику и немного воображения, и при некотором везении он быстро обнаружит убийцу.

Бобби Мартин, мгновенно проснувшись, рывком сел на постели и тут же все вспомнил. Неужели он действительно убил копа, забрал ребенка, преступил закон? Столько всего произошло, что все смешалось у него в голове, как чужой кошмарный сон. Но ведь все это – не фантазия?

Отбросив одеяло, он спустил ноги на пол и с удивлением обнаружил, что на нем брюки и носки. Так вымотался вчера, что лег не раздеваясь.

Бобби не стал звать Сьюзен, он и так знал, где она. Там, где он видел ее в последний раз, – в детской. В коридоре все еще пахло краской и новым ковровым покрытием; идя по коридору, соединяющему большой холл с просторной, дорого обставленной гостиной, он ступал осторожно, чтобы никого не разбудить.

Он так до конца и не понял, как позволил уговорить себя на покупку этаких хором. Зачем нужны пять спален, если мебель есть только для двух? Но в безумии своих фантазий о Стивене Сьюзен захотела именно этот дом.

Какое это было чудесное время. Наконец-то, после стольких ожиданий, они станут семьей. Настоящей семьей, с детьми, грязными пеленками и разбросанными по полу игрушками. Все знакомые радовались за них. Их завалили подарками, игрушками и детской одеждой.

Но с момента трагедии они мало с кем общались. Окружающие не знали, что сказать, и, по правде говоря, Бобби не знал, как ему реагировать. Если кто-нибудь говорил в утешение, что такое случается сплошь да рядом, ему хотелось придушить его. Что значит «сплошь да рядом», когда он потерял сына?

Сьюзен была в детской, где и провела всю ночь. Она все так же сидела в кресле-качалке, поглаживая спящего ребенка через решетку кроватки.

– Он такой хорошенький, правда? – Она посмотрела на мужа и улыбнулась.

Мальчик и в самом деле был красив. Даже с запекшейся на личике грязью он выглядел как ребенок с рекламной картинки. Каштановые волосы и смуглая кожа делали его похожим на латиноамериканца, но с тонкими скандинавскими чертами лица.

– Он так и не просыпался? – Бобби тоже улыбнулся.

– Даже не пошевельнулся. Он очень устал.

– Дорогая, нам надо поговорить.

– Потом.

Бобби опустился на колени подле жены:

– Что нам с ним делать, Сьюз?

Она посмотрела на него как на сумасшедшего:

– Ты о чем?

Бобби оторопел:

– Как о чем? Мы должны передать его властям. Должно быть, его кто-нибудь разыскивает.

– Кто бы это ни был, он не заслуживает, чтобы ему вернули ребенка.

От ее категоричности у Бобби холодок пробежал по спине.

– Дорогая, это ведь не беспризорный щенок. Мы даже не знаем, как его зовут.

– Мы сами дадим ему имя.

– Ты понимаешь, что ты говоришь?

Весь ее вид выражал крайнюю решимость:

– Я молила Бога о ребенке, и вот он есть и нуждается только во мне. Его мне послал Бог. Я не знаю, почему и как, но этот ребенок теперь принадлежит мне, и, что бы ты ни говорил, ты меня не переубедишь.

– Но ведь это называется похищением.

– Ты говоришь «похищение», я говорю «убийство», – парировала она. – Одного нельзя доказать, не признав другого.

– Сьюзен, ты мне угрожаешь?

Она долго глядела на него исподлобья, как будто взвешивая свои слова, потом взгляд ее прояснился.

– Прости. Конечно же, не угрожаю. Просто мы оказались в трудном положении. Нужно все хорошенько обдумать, прежде чем что-либо предпринимать.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

– Давай попозже. Я пока побуду здесь, ладно? Я хочу быть рядом, когда он проснется. А потом мы поговорим.

Бобби не нашелся, что сказать. Неужели она думает, что они могут просто так оставить у себя ребенка и делать вид, что он их? Даже если она убедила в этом себя, как они объяснят его появление друзьям и родственникам?