Шарль Эксбрайя - Ловушка для простака

– Напрасно вы меня заподозрили бог знает в чем! Уж, кажется, за время нашего знакомства могли бы убедиться, что во мне нет ровно ничего от соблазнителя. Я сказал лишь, что присутствие вашей сестры действует на меня удивительно благотворно. И простите, если мои слова возмутили вас. А кроме того, теперь, после смерти Мины, убийцы и грабители, судя по всему, могут спать совершенно спокойно, так что я не вижу особой надобности и дальше мозолить вам глаза. Коли угодно, могу уйти, как только вернется Эдит.

– Вы останетесь, Сенталло. И не обижайтесь на меня за эту гневную вспышку. Просто ни за что на свете я не хотел бы еще раз пережить вместе с Эдит часы, когда уже не оставалось сомнений, что Антон ее бросил. Я дрожал за жизнь сестры. Но вам я доверяю, Людовик. Не будем больше об этом. Ложитесь спать и постарайтесь забыть этот день. А мне надо ехать в комиссариат: наверняка подозреваемых уже собрали. На них я и отыграюсь за все! Спокойной ночи и – до завтра.

Людовик решился выйти из дома лишь поздно вечером. Из телефонного справочника он узнал, что кафе «Золотистый Агнец» находится на Вонматтштрассе. Сенталло понимал, что его единственный шанс добраться до Оттингера – пойти туда, если, конечно, Вилли не скрылся сразу после убийства Мины. Теперь бешенство сменилось у Людовика спокойной решимостью. С прежними страхами навсегда покончено! Его больше не пугала даже перспектива вернуться в тюрьму. Людовик только хотел выиграть время и отомстить, прежде чем полиция снова упрячет его за решетку. На случай, если Франц вернется раньше, чем он предполагал, Сенталло оставил записку: «Я не могу уснуть и пошел прогуляться. Спокойной ночи, Людовик».

Он не торопился, а потому прогулка до Вонматтштрассе заняла почти час. Медленно двигаясь вдоль улицы, Людовик наконец заметил «Золотистого Агнца» – маленькое кафе с матовыми стеклами, и вошел. Глазам его предстала просторная комната с низким потолком, очень чистенькая и уставленная потемневшими от времени дубовыми столами и стульями. На главной потолочной балке, пересекающей весь зал, было выгравировано изречение: «Schaumt der susse Wein im Becher, winkt der liebe Preis dem Zecher!» [5] «Когда в кубке играет молодое вино, пьющий вновь обретает вкус к жизни» ( нем. ). Сенталло устроился за одним из столиков и заказал пиво. Не желая привлекать к себе внимание, он не стал расспрашивать официанта об Оттингере, решив, что так или иначе сумеет опознать того, кто ему нужен. В воздухе висел густой табачный дым. Почти за всеми столиками играли в карты. Людовик потихоньку наблюдал за окружением. В основном здесь собрались работяги, но по крайней мере двое выглядели достаточно подозрительно. Либо один, либо другой вполне мог оказаться Вилли Оттингером. Во-первых, блондин лет двадцати с небольшим. Некоторая претензия на изыск явно указывала, что парень не любит утруждать себя грязной работой. И, во-вторых, развязный брюнет значительно старше, нацепивший галстук в американском вкусе – с нарисованной вручную красоткой. Сенталло сразу решил, что брюнет – и есть Оттингер, поскольку тот мгновенно вызвал у него живейшую антипатию. Попивая пиво, Людовик ждал каких-нибудь дополнительных указаний на то, что угадал верно. Когда блондин начал прощаться с приятелем, Людовик слегка встревожился – уж не упускает ли он Оттингера. Но колебания его были недолгими. Когда парень уже переступал порог, хозяин кафе от стойки бара крикнул: «Спокойной ночи, Макс!», и это разрешило все сомнения Сенталло. Почти сразу же после этого за столиком, где сидел брюнет в расписном галстуке, началась перебранка:

– Эй, да ты чего, Вилли! – набросился на брюнета один из партнеров. – Забыл посчитать козыри? Интересно, о чем ты вообще думаешь сегодня вечером?

– Ладно, Гуго… Ну, ошибся я… ошибся! И что с того?

Парень говорил грубо и зло, и это лишь подтверждало подозрения Людовика. Он больше не сомневался, что брюнет и есть Оттингер. Значит, можно расслабиться – теперь от него не нужно ничего, кроме терпения. Сенталло даже улыбнулся, подумав, что запросто мог бы рассказать партнерам Вилли о причинах внезапной рассеянности их приятеля. Только закоренелый бандит может с увлечением играть в карты, когда у него на совести только что совершенное убийство. Около одиннадцати Вилли встал.

– Что-то я нынче не в своей тарелке… Пойду-ка лучше спать.

Он пожал приятелям руки, кивнул хозяину «Золотистого Агнца» и ушел. Как только за ним захлопнулась дверь, Сенталло уплатил за пиво и двинулся следом. Оттингер успел отойти всего на несколько шагов. Друг за другом они миновали несколько улиц и в конце концов добрались до плохо освещенной улочки, выходящей на Брахматтштрассе. По тому, как Вилли внезапно замедлил шаг, Людовик понял, что они близки к цели, и заторопился, боясь, как бы Оттингер не скрылся в каком-нибудь доме, прежде чем он успеет его догнать. Тот неожиданно свернул в тупик, в глубине которого стоял всего один крохотный домишко. По-видимому, парень слишком глубоко задумался и даже не слышал шагов за спиной. Он уже вставлял ключ в замок, когда рядом из темноты вдруг вынырнула какая-то тень. Ключ едва не полетел на землю.

– Вилли Оттингер?

– Да… вы из полиции?

– Нет.

– Тогда чего вы от меня хотите?

– Скажу, когда мы войдем в дом

– А почему это я должен вас впускать?

– Потому что мне надо поговорить с вами о фрейлейн Меттлер.

– О Мине? Так вы знаете, где она?

– Да, знаю.

– Шлюха!

Сенталло с трудом подавил желание пристукнуть его на месте. Оттингср пожал плечами.

– А, ладно, в конце концов, плевать!…

Вилли открыл дверь и, включив свет, пропустил Людовика в дом. Небольшая комнатка, в которой они оказались, вероятно, служила и гостиной, и столовой.

– Значит, это она вас послала?

Сенталло улыбнулся. Если этот тип надеется обмануть его идиотскими вопросами…

– И вообще, кто вы такой?

– Один из ваших старых знакомых, Вилли Оттингер.

– Кроме шуток? Я, между прочим, имею обыкновение узнавать старых друзей.

– А вы приглядитесь внимательнее.

Оттингер подошел ближе, пристально разглядывая Людовика, потом покачал головой.

– Черт меня возьми, если я вас помню! – пробормотал он.

– Тогда, возможно, мое имя вам кое-что скажет? Сенталло… Людовик Сенталло…

Хозяин дома добросовестно рылся в воспоминаниях. Наконец на его физиономии отразилось глубокое изумление.

– Тот самый Сенталло…

– Да, Сенталло, которого вы отправили в тюрьму.

– Так вы что ж, сбежали?

– Нет, меня освободили.

– С чего бы это?

– Допустим, кое-кто питает серьезные сомнения насчет моей виновности.

Людовик застал Оттингера врасплох, и тот даже не стал отпираться.

– Но как… как… А, ясно! Эта чертова стерва Мина раскололась, точно?