Шарль Эксбрайя - Свести с ума Мартину

Как Невик и предполагал, заключение Эскусена было следующим: пуля, изъятая из ствола дерева, была того же калибра, что и та, которая убила Софи Кесси. Он расспросил всех оружейников, побывал во всех тирах – напрасно. Никто не продавал Ремингтона 1100, никто не помнил, чтобы кто-нибудь из членов клуба имел карабин, похожий на тот, что ищет полиция. Тьерри приказал расширить зону поиска до близлежащих крупных городов: Монтабана, Оша и т.д. Выходя от эксперта, он столкнулся с Мануэлем. Тот закрывал за собой дверь туристического агентства.

– Господин Камаронес, вы что, в путешествие отправляетесь? Вот уж это не вяжется с обязанностями телохранителя.

– Я возвращаюсь в Мексику.

– Как это? Вы оставляете мадемуазель Пьюбран?

– У нас разные взгляды на жизнь.

– Например?

– Она отказывается меня послушать, бросить наследство и уехать жить со мной. При том, что я достаточно богат, и она это знает, но для нес как будто дело чести не уступить родственникам. Эта безумная гордость и встает между нами.

– Я думал, она вас любит.

– Я тоже так думал, но она предпочла Блонзат.

– Господин Камаронес, она там выросла, ее тоже можно понять. Трудно так разом бросить все, что составляло до этого вашу жизнь.

– Но она же говорила, что будет счастлива в Мексике.

– Мало ли что женщины говорят.

– Во всяком случае, она злоупотребила моим добрым к ней отношением. Я считаю, что отныне больше ей ничем не обязан и более не связан никакими обещаниями. Только перед тем как уехать, я хочу выяснить, что же все-таки происходит в этом злосчастном замке. Меня все равно там никто не стесняется. Они воображают, что я ничего не понимаю или что я полный кретин! Но я докажу им, что они ошибаются!

– Будьте все же осторожны.

– Не беспокойтесь, во время экспедиций мне доводилось бывать в не менее опасных местах, чем блонзатский парк.

– Я не сомневаюсь, и все-таки, если возникнет хоть малейшая опасность, позвоните мне на работу или домой. Вот моя визитная карточка, там оба телефона.

Этот день был для комиссара действительно днем неожиданных встреч. Пошатавшись немного по бульвару Гамбета, он уже собирался возвращаться в комиссариат, когда увидел Мартину, идущую ему навстречу. Похоже, она была чем-то взволнована. Он се подождал.

– Вы чем-то взволнованы, мадемуазель?

– Комиссар, вы случайно Мануэля не встречали?

– Как же, он выходил только что из турбюро, где купил себе обратный билет.

– Несчастный идиот!

– Это приговор или сожаление?

– Люди в Латинской Америке по-другому смотрят на жизнь. Им кажется, что эпоха испанских завоеваний еще не закончилась. Они напыщенны и непредусмотрительны. Мануэль не хочет понять, что я не намерена отказаться от того, что мне принадлежит. Понятие «хозяин», по крайней мере как мы его понимаем, ему незнакомо. Поэтому он злится.

– Но он так вами дорожит.

– Он больше дорожит своей точкой зрения… Ну и пусть уезжает, если ему так хочется!

Это последнее замечание было приятно Тьерри, однако он лицемерно добавил:

– Я понимаю, что вы сейчас испытываете.

– Комиссар! Не надо только из меня делать брошенную невесту. Конечно, я хотела бы выйти замуж, но в моей семейной жизни ум и обоюдное стремление к поиску займут то же, если не большее место, что и чувства и все остальное. Поэтому, если мы расстанемся, я разочаруюсь, но не приду в отчаяние. Мануэль был мне хорошим товарищем, он разделял мою страсть к онтологии. Мы могли бы построить нашу жизнь вместе, во всяком случае я собиралась это сделать… Заметьте, что в какой-то степени я его понимаю. Моя семья отнеслась к нему недоброжелательно. Ему дали почувствовать, что он здесь лишний, а это, видимо, подействовало ему на нервы. Вот он и сделался таким нетерпеливым, что вообще-то ему не свойственно.

– А что не нравится вашим родственникам?

– А то, что он сует свой нос в чужие дела.

– Как я.

– С той разницей, что это ваша профессия.

– Значит, вы снова свободны?

– Если Мануэль не передумает, то да.

– Вы надеетесь, что он передумает?

– Это никого, кроме меня, не касается. До скорого, комиссар.

Усилия, с которыми Мартина пыталась возвратить покидающего ее поклонника, нагнали на Тьерри тоску, и он не мог избавиться от этой тоски до конца дня. Вечером в «Таверне» он был немногословен и на дружеские вопросы Эскорбьяка отвечал лишь непонятным бурчанием, так что Пьер в конце концов оставил Тьерри наедине с его мрачными мыслями. В половине девятого он лег спать злой на весь мир и на себя самого. С усилием закрывая глаза, Невик попытался заснуть, когда внезапно зазвонивший телефон заставил его вскочить с кровати. Разъяренный, он сорвал трубку.

– Комиссар Невик. В чем дело?

Глухой голос на другом конце провода ответил:

– Мануэль Камаронес. Мне нужна ваша помощь. Быстрее! Я думаю, что все понял. Быстрее! Жду вас у ограды! Все. Сюда идут…

– Я выезжаю, будьте осторожны.

Перед тем как мексиканец повесил трубку, Тьерри успел услышать:

– Что-то поздно вы звоните.

– Извините, доктор, но…

Дальше – гудки. Доктор Пьюбран! Это не удивило полицейского. Из двух возможных кандидатов – доктор Пьюбран или мадемуазель Пьезат – комиссар предпочел бы видеть преступником первого, а не вторую.

Он оделся в считанные секунды и через пятнадцать минут, если верить часам, уже сидел за рулем машины и гнал по дороге в Блонзат.

Из предосторожности Невик оставил машину в трехстах-четырехстах метрах от входа в замок. Он шел крадучись, и чем ближе была ограда, тем бесшумнее становились его шаги. Приблизившись, он удивился: Мануэля не было. Может быть, он опаздывает или… Тьерри не решался думать об этом «или». Он прождал более четверти часа – по-прежнему никого, и тогда, отчаявшись, он вернулся в машину. Его внимание привлекло что-то черное, налево от дверцы, в канаве у стены. Сердце заколотилось. Он подбежал, забыв об опасности, зажег фонарь: мексиканец больше никогда не увидит родину. Ему проломили череп. Было ли нападение неожиданным или он знал своего убийцу? Если он позвал комиссара на помощь, значит, что-то подозревал. Невика трясло. Он достал револьвер, распахнул ворота и решительно направился к замку. Теперь-то он поговорит с доктором Пьюбраном. И понравится это или нет высшим инстанциям, он арестует его, если найдет для этого малейший повод.

Тьерри громко и настойчиво позвонил: одно за другим в замке зажглись окна. Дверь открыл испуганный Герман; взлохмаченный, в домашних туфлях, он на ходу завязывал пояс халата. Полицейский молча его отстранил и прошел прямо к телефону.

– Алло? Жеро? Немедленно вызовите Ратенеля, следователя, прокурора, а также службу прокурорского надзора. Не забудьте врача. Пусть все соберутся в Блонзатском замке. Выполняйте.