Шарль Эксбрайя - Возвращение Иможен

– Чего?

– Да ведь… О, нет, это просто невероятно!… Ка…какой позор!… Никогда еще меня, слугу церкви… Вы бесстыдница, мисс Мак-Картри! Вы одержимы дьяволом! И они совершенно правы, называя вас Иезавелью!

– Ах, вот как? Так они, значит, правы?… А вы вообразили, будто меня можно безнаказанно оскорблять в моем же доме?

Иможен широко распахнула дверь в сад.

– Ну, уберетесь вы или нет?

Но Хекверсон отличался завидным упорством.

– Не прежде, чем вы извинитесь передо мной и покаетесь!

– Это ваше последнее слово?

– Ничто не заставит меня двинуться с места!

Иможен разразилась смехом, и любой менее самоуверенный человек, нежели пастор Хекверсон, уловил бы в ее смехе зловещие нотки.

– В первый раз вижу, чтобы кому-то вздумалось насильно торчать в моем доме да еще распоряжаться!

– Всему должно быть начало! Ваши гордыню и дерзость, дочь моя, надо сломить, и я надеюсь сделать это с Божьей помощью!

И, дабы показать, как мало значения он придает гневу мисс Мак-Картри, Родрик Хекверсон повернулся к ней спиной. Ему никак не следовало допускать подобной неосторожности. Священник делал вид, будто рассматривает гравюру Роберта Брюса, как вдруг почувствовал, что его крепко схватили за шиворот и за штаны. А дальше события развивались так быстро, что служитель церкви лишь потом осознал всю гнусность этой сцены. Хекверсон пулей пролетел через всю комнату, даже не успев ни за что уцепиться, а потом, воспарив над крыльцом, оказался в саду. Священник громко вскрикнул и стал вспоминать какой-нибудь подходящий случай из Священного Писания. Сначала он подумал об изгнанном из рая Адаме, но тут же отверг сравнение, ибо, по его мнению, Господь никогда не позволил бы карающей деснице ангела действовать так грубо. В конце концов препободный Родрик остановил выбор на бегстве Моисея и его подопечных сквозь воды Красного моря, решив, что, вероятно, солдаты фараона испытали нечто подобное, когда их смыло потоком. Словно подхваченный водоворотом, несчастный пастор никак не мог остановить этот постыдный бег и рысью промчался по дорожке. Только теперь мисс Мак-Картри отпустила жертву и преспокойно распахнула калитку.

– И впредь, господин пастор, зарубите себе на носу, что переступать порог моего дома без приглашения нельзя! А миссис Мак-Грю передайте, что я сама с ней разберусь!

Преподобный отец с поистине юношеской прытью кинулся прочь.

Дома Иможен наткнулась на миссис Элрой. Старуха стояла посреди гостиной, вытаращив глаза и широко открыв рот.

– Вам нехорошо, Розмэри? – заботливо осведомилась Иможен.

– Я все видела… – с трудом выдавила из себя служанка, – я все видела со второго этажа…

– Ну и что?

– О, мисс Иможен, это отвратительно… Ведь пастор же! Посланец Божий!

– В данном случае его послал не Бог, а миссис Мак-Грю. Давайте-ка поскорее закончим сборы, это намного важнее!

– Тем не менее, мисс Иможен, боюсь, вы погубили свою душу…

Иможен была уже почти готова, когда появился наконец Мак-Рей.

– Добрый день, мисс Мак-Картри… Здравствуйте, миссис Элрой… Я только что столкнулся с преподобным Хекверсоном. По-моему, святой отец малость не в себе. Я поздоровался, а он сделал вид, будто в упор меня не видит… Он, что, приходил сюда?

– Очень ненадолго.

– Готов спорить, вы поругались!

– Немного.

– И Хекверсон страшно рассержен?

– Нет, если он хороший спортсмен. Но хватит о пасторе… Вы готовы?

– Моя машина ждет на дороге. К часу мы доберемся до Карлайла, а в два будем уже в Мэрипорте.

– И наконец узнаем-то, что бедняжка Исла не успела нам рассказать!

Арчибальд Мак-Клостоу не верил своим ушам. Родрик Хекверсон, все еще вздрагивая, рассказывал ему о кошмарном происшествии у мисс Мак-Картри.

– Арчи, я прошу у вас прощения… Когда вы с горечью говорили мне об этом порождении Сатаны, я думал, вы преувеличиваете… Простите мне мое неведение, Арчи! Она куда хуже, чем вы описывали! Решиться поднять руку на меня! Еще никогда… о, Арчи, это конец света! Сначала я надеялся, что Господь сотворит хоть маленькое чудо, в конце концов, оскорбив меня, затронули и Его честь… и Он мог бы послать небесные легионы… или обратить нечестивицу в соляной столб… Но – нет, ничего… раз Всевышнему угодно наказать меня за излишнюю гордыню, да будет воля Его… Только тяжко в моем возрасте такое бесчестие… Арчи… ужасно тяжко…

Заметив, что его друг чуть не плачет, сержант прибег к испытанному лекарству, которым в Шотландии с одинаковым успехом лечат и телесные, и душевные недуги, и откупорил бутылку виски.

– Надеюсь, вы не оставите это дело без последствий, преподобный отец? Я полагаю, вы подадите жалобу? – чокнувшись со священником, спросил сержант.

– А разве я могу жаловаться?

– Еще бы! За нанесенные вам телесные повреждения! Чертовка заманила вас в ловушку!

Хекверсон немного смутился.

– По правде говоря, Арчи, она меня ни разу не ударила… и я пришел туда сам, по доброй воле… Короче, хоть мисс Мак-Картри и грубо вышвырнула меня за дверь, но она была у себя дома и имела полное право делать, что хочет… Кроме того, честно говоря… я сам разговаривал с ней… э-э-э… довольно сурово…

– Значит, вы не подадите жалобы?

– Боюсь, это очень трудно…

– Ага, так жаловаться вы не хотите, а пить мое виски – пожалуйста?

– Причем тут это?

– Невероятно! Вы, что ж, думаете, я могу поить виски по два фунта и шесть пенсов за бутылку субъекта, не способного даже подать жалобу?

– Вы, что, взбесились, Арчибальд?

– Ну, конечно, как все просто! Мы немножко поволновались, а поскольку идти в «Гордого Горца» не решаемся, так почему бы не заглянуть к старому доброму Мак-Клостоу – у него тоже можно разжиться виски… По-вашему, это честно, преподобный?

– Арчибальд Мак-Клостоу!

– Вы злоупотребили моим доверием! Вот как это называется!

Пастор с достоинством встал.

– Я полагал, что ищу убежища у друга, а попал за стол человека бессердечного и лицемерного, воплощения ненависти и скупердяйства… Только сан мешает мне, сержант Мак-Клостоу, выразить вам все презрение, какого вы достойны! Прощайте!

После ухода священника Арчибальд едва успел спрятать бутылку, как в кабинете появился Гастингс. Узнав о последней выходке мисс Мак-Картри, инспектор отправился к ней, но повидал лишь миссис Элрой. Старуха призналась, что Иможен вместе с Мак-Реем только что укатила в Мэрипорт.

«Рыба и Лошадь» оказалась скромной, но очень удачно расположенной гостиницей – она стояла на северной окраине Мэрипорта, у самого моря. Как и предполагал журналист, они добрались до места к двум часам. Выходя из машины, Иможен сказала репортеру:

– Хэмиш, мы обещали доверять друг другу. Поэтому прошу вас, отпустите меня одну. Во-первых, явившись к хозяину вдвоем, мы можем его напугать, а во-вторых, я хочу действовать сама. Иначе, чего доброго, кто-нибудь вообразит, будто вы мне помогали… Но потом я вам честно все расскажу.