Фридрих Незнанский - След черной вдовы

А когда они оба приходили в себя после довольно продолжительного физического и эмоционального на­пряжения, сопровождавшегося ее болезненными всхли­пами и восклицаниями о том, как ей хорошо, из теле­фонного аппарата, стоящего на низком столике возле подлокотника, раздались вкрадчивые звонки. Светла­на утомленно потянулась к трубке, но Игорь остано­вил ее руку. Она не поняла:

— В чем дело? Это же телефон!

— Вот именно. — Игорь с осуждением посмотрел ей в глаза. — Это могут звонить те, о ком я тебе талды­чил битый час, и, как вижу, без всякого успеха. Ну нельзя же быть такой рассеянной! Невнимательной и беспечной, черт возьми!

-— А почему ты уверен?

Они незаметно и не сговариваясь перешли уже на «ты».

— Да потому что тебе сейчас некому звонить. Изве­стие о покушении по телевизору передать еще не мог­ли: слишком мало времени прошло. А ты, по твоим же словам, так рано сегодня не собиралась возвращаться домой. Тогда кто же звонит? Тот, кто точно знает, что ты жива... ну разве что пострадала немного, но жива, и он хочет в этом убедиться. Я почти стопроцентно уве­рен. И значит, пора срочно сматываться.

— А куда? — Она смотрела на него уже без удивле­ния или интереса, а так, как бывает, когда просто надо поддержать разговор, не больше.

Звонки тем временем прекратились. Но через корот­кое время повторились. И теперь звонивший был тер­пеливее либо настойчивее, звонил минуты три — без перерыва.

Аппарат был с определителем. Игорь, все больше раздражавшийся от наглости абонента, сообразил на­конец предложить Светлане взглянуть на определи­тель — не знаком ли ей номер? Она медленно перегну­лась к аппарату и посмотрела.

— Номер не высвечивается, странно... Не знаешь почему?

— А потому, что тот, кто тебе звонит, не хочет, что­бы ты узнала его. Теперь понятно?

— Неужели Макс? — словно у самой себя спросила Светлана и вздрогнула, подозрительно уставившись на полуголого мужчину, с которым зачем-то вела серьез­ные разговоры, оставаясь и сама в первозданном, что называется, виде.

— Кто такой? — немедленно подхватил Игорь и стал торопливо одеваться. Он и не помнил, когда успел по­чти все с себя сбросить. Надо же, только сейчас обра­тил внимание! Вон чего страсть-то делает!

— Да есть один... — неохотно отозвалась Светлана и медленно оглянулась в поисках того, что могла бы на себя накинуть. Этим и решил воспользоваться Игорь.

— Тебе придется одеться нормально. В твоем лег­комысленном наряде надолго не скроешься. Оденься и захвати с собой какие-нибудь необходимые вещички... так, из расчета на недельку. А я вызову машину, и там посмотрим.

— Мне надо в ванную.

-г- Иди, но не намочи повязки. Тебе помочь?

— Уж с этим я как-нибудь сама справлюсь... помощ­ничек... — Она медленно сползла с дивана, поднялась и, прихватив легкую свою, разбросанную вокруг одеж­ду, пошла из комнаты. У выхода из этой огромной ком­наты обернулась и, оглядев его, несколько раз стукну­ла себя согнутым пальцем по кончику носа: — А ты ничего... Мне нравишься...

Пока она мылась под душем, Игорь Нехорошев раз­мышлял о том, куда бы ее запрятать. С тем чтобы пого­ворить максимально подробно и, по возможности те­перь, по душам. Он уже понял, что она знает достаточ­но много, но никому рассказывать об этом вовсе не со­бирается. Может, по-своему и права, только ему от это­го не легче.

И он таки придумал...

«Заморочки», о которых мельком упомянул генерал Грязное, провожая Меркулова, для «важняков» Гене­ральной прокуратуры Курбатова с Елагиным начались буквально с первых же шагов расследования убийства на Бережковской набережной.

В соответствии с указанием заместителя генпрокуро­ра все материалы следствия были с нарочным на следу­ющее же утро доставлены из межрайонной прокурату­ры в Следственное управление Генпрокуратуры. Дело оказалось на удивление тонким. Заключения судебно- медицинской экспертизы и эксперта-криминалиста, про­токолы осмотра места происшествия, допросов свидете­лей этого происшествия, заключения врачей НИИ име­ни Склифосовского и, наконец, показания соседей ис­чезнувшей после покушения и оказания ей медицинской помощи Светланы Алексеевны Волковой, спутницы уби­того бизнесмена с преступным прошлым Нестерова Вик­тора Михайловича, вора в законе по кличке Крисс. Вот и все, что удалось собрать сотрудникам оперативно-след­ственной бригады, занимавшимся данным делом.

Прочитали. Переглянулись. Пришли к выводу, что, по существу, расследование придется начинать самим и сначала. В материалах было столько противоречий, столько нестыковок и ничем, никакими фактическими данными, не подкрепленных предположений, что мож­но было подумать, будто и следователь, и оперативни­ки занимались исключительно тем, чтобы окончатель­но запутать и без того непонятное происшествие. Была ли в этом их вина, требовалось разобраться. И вообще, кто такой, в самом деле, этот Крисс, чтобы убийством какого-то «законника» занималась Генеральная проку­ратура? Ну убрали — наверняка свои же! Значит, и было за что. Но тогда почему вокруг дела столько тайны?

Женщина пропала? Ну так ищите, на то и есть мили­ция. Чушь какая-то...

Кстати об этой Волковой. Соседи показывают, что, перед тем как она поселилась в огромной своей квар­тире, занимающей целый этаж дома на улице Довато­ра, там с полгода шел так называемый евроремонт. Это когда от стараний строителей весь дом месяцами ходу­ном ходит. И никакие жалобы соседей ни в РЭУ, ни в управу, ни даже в мэрию не помогают. Понятное дело, крутая дамочка, «подмазала» где надо. А вернее, заи­мела себе крутого мужика, которым, судя по раскладу, и был тот бывший вор в законе.

Первым и единственным, кто ее допрашивал сразу после покушения, а точнее, после того, как врачи ока­зали ей неотложную помощь, был «важняк» из межрай­онной прокуратуры. Подписанный им протокол и был подшит к делу. Но странная штука: ничего внятного, по существу, сказано не было. Ну ехали завтракать в «Славянскую», говорили, даже ругались по поводу ка­кого-то мотоциклиста, который их машину вроде пре­следовал. Потом тот умчался, а позже и началось. Даль­ше она ничего не помнит. Допрашивал свидетельницу этот следователь Нехорошев уже у нее дома. Он даже время указал: 12 — 12.30. А когда на следующий день потребовалось ему же что-то уточнить у свидетельни­цы и он послал за ней на улицу Доватора своего опера­тивника, тот, возвратившись, сообщил, что никто ему дверь не открыл и на дверные и телефонные звонки не ответил. Было принято решение немедленно вскрыть квартиру, что и сделали, соблюдая при этом все необ­ходимые формальности. В помещении никого не ока­залось, а некоторые разбросанные на диване и креслах предметы женского туалета указывали на то обстоятель­ство, что хозяйка покидала свою квартиру в спешке. Такой вот напрашивался вполне однозначный вывод.