Василий Сретенский - ОТ/ЧЁТ

Могу ли в сердце быть спокоен,
Коль суетою развлечен? —
Могу ли в духе быть устроен.
Когда страстями окружен? —
Поют, играют как Сирены,
Поверх кипящей в море бездны;
И я к ним в сретенье лечу.
Как лютые рыкают звери,
Грызут, ломают сердца двери;
Коль заключиться в нем хочу.

Жизнь без тебя, о Боже! мука.
Ищу друзей, родных бесед;
Здесь миг отраде — и тотчас скука;
Один — и все покоя нет.
Снедают днем заботы злыя;
Во тьме ночной мечты пустыя
Дреманья веждам не дают.
Я зажигаю свет лампады.
Стою пред самым Солнцем правды,
И ленность, сон меня гнетут.

Когда и где я не мятуся,
О Боже, свет блаженных дней!
Когда с Тобою быть кажуся,
Что и тогда в душе моей?
Хаос — смешение чувств разных,
Всегда с собою несогласных. —
Я к миру от тебя лечу;
Здесь наскучив суетою.
Своей гнушаюсь слепотою,
И видеть света не хочу.

Я не хочу — но льстивы чувства
Давно мне в сердце изменя.
По тонкой кистею искусства
Скрывают образ от меня.
Ничтожной суетности мира,
И бренного опять кумира
Меня к подножию влекут:
Уже теряюсь я в желаньях
И что! коль в сих очарованьях
Забуду Твой, о Боже! Суд? —

Я весь и грех — но только слово
Коснется чести моея;
И мщенье все во мне готово:
Судить о ближних — страсть моя.
В бедах без меры малодушен;
Закону рабски я послушен;
Изобличений не терплю.
На нищего воззреть стыжуся;
Как язвы, нищеты боюся;
Хвалы и ложныя люблю.

Творенье гнусное, ничтожно
К кому прибегну, Боже! я? —
Спасенье в ком мое неложно,
Кроме щедроты Твоея?
Когда от мира отрешуся? —
Когда к Тебе я прилеплюся? —
Тогда ль, как сердце лет зима
Сожмет мне хладною рукою,
Снег сыпля над моей главою,
И потемнеет блеск ума?

В очах погибшего невежды
Луч мудрости горит, и вдруг
Просиявает луч надежды.
Но плоть и мир и злобы дух
Острее прочих стрелы мещут:
Уже стопы мои трепещут.
Создатель мой! благих путей
Я падаю при первом шаге
Ах! утверди меня во благе
Ты Духом крепости Своей!

Ничто, ничто во мне не прочно. —
Едва я крепость ощутил;
Уж недеяние порочно
Меня лишает вовсе сил.
Самодовольствие слепое
Отьемлет все мое благое.
Всещедрый Боже, Всесвятый!
Дай Духа Твоего мне страха,
Чтоб помнил я, сын персти, праха,
Что я — ничто, все — есть Ты! —

Великое терпенье благо!
Желаю утвердиться им;
Но ах! всего источник злаго
В душе моей неистощим.
На месте твердости грубею,
Ожестеваю и хладею.
О Боже! милость мне яви:
К нещастным быть жесток боюся,
В молитве хладен бысть страшуся.
Дай духа мне Твоей любви.

Любовь — душа всея вселенной;
Отец Любви — Любовь — сам Бог:
Любовь для смертных — дар бесценной,
Всех благ единственный залог.
Что больше на земли прелестно,
Что больше в небесах любезно,
Любви божественной, святой? —
Еще отец любви! взываю,
Стократ мольбы усугубляю,
Дай духа мне любви благой.

Творенье созидая ново,
Создатель! к смертным Ты сынам
Послал Свое в их плоти Слово,
И в нем явился миру Сам.
Омыть растленье всей природы,
Чрез Сына Твоего все воды
Твой Дух нисходит освятить.
Вод Духа от Тебя чрез Сына
Хоть капля да падет едина
Меня, о Боже! Возродишь.

Но я ли, персти сын, дерзаю
Взносить мысль бренну к небесам?
И я ли — плоть и кровь — мечтаю
Причастен Духа быть дарам? —
Почто дух слабый содрогаешь?
Ты пред собою созерцаешь
Не в дыме, в молниях Синай.
Но благости ее престолу
Ты предстаешь: — повергнись долу,
И кроткий, нежный глас внимай.

«Сыны земли не чады неба,
Известна злоба их сердец:
Но естьли дети просят хлеба,
Подаст ли камень им отец? —
Не паче ль чад прощеньям внемлет,
Молитвы слезные приемлет,
Отец, что в небесах живет? —
Проси ты с детской простотою,
Молитвой чистою, святою,
Святаго Духа Бог пошлет». —

Не веры страха душ жестоких
И злобы вечныя духов:
Но той, что в истинах высоких
Открытых неба для сынов
Не ум лишь блеском поражает,
Но вместе сердце согревает,
Живит своею теплотой: —
Как землю мертву, охладелу,
В оковах льдов оцепенелу,
Весною солнца луч златой.

Водимый светом сей лампады,
Я мимо прелестей, — сквозь бед
Пройду, ища себе отрады;
И узрю, как земных надежд
Рассыплются песчаны горы,
Прельщая ложно смертных взоры.
До тех пор далее пойду;
Пока вне смертности юдольной.
Там — кончится мир сей дольной,
Спасенья знаменье найду.

От бурь свирепых страстной жизни
Здесь — при кресте — я отдохну:
Смотря на край моей отчизны;
Свободно, сладостно вздохну. —
Се якорь моея надежды! —
Сии горе подъяты вежды
Закрылись, чтоб узрел я свет.
Сии ад ноги подпирают;
А длани небо преклоняют.
Сын веры точно не умрет! —

Твоих здесь истин созерцанье
Душ кротких, Боже! простотой
Являет милости лобзанье
С превечной правдою святой.
Так вера истину сретая,
И добродетель с ней лобзая,
Составит светоносный Крест
В душе моей доселе темной.
Тут скажет раб Твой изумленный
«Не Божий ли все это перст?»

Меж тем, как сей и капля крови
В дань сердца требует всего,
И сердца полного любови.
Ах! даруй Духа Твоего,
Пролей мне, Боже! чувства новы.
Да будут в дань Тебе готовы:
Твоим мой Духом обнови. —
Господне слово непреложно,
И уповаю я не ложно;
Пошлешь Ты Духа мне любви.

Тогда на Крест Христов взирая.
Паду к подножию его,
И ног колена преклоняя
И вместе духа моего.
За вздохи те неизреченны,
От Духа Твоего рождении
Грехов прощенье получу.
Омою кровь от ран слезами,
Отру главы моей власами.
Слезами землю омочу.

Ты будешь в каждом помышленьи,
И в каждом вздохе у меня,
И в каждом взора мановеньи.
Глас горлицы, луч каждый дня,
Жатв море — и одна былинка,
Вод капля мала, гор песчинка
Тебя мне будут вспоминать.
Твоей я правды не забуду,
Твои щедроты славить буду,
И только о Тебе вещать.

И о Твоем предвечном Сыне
Я не умолкну никогда;
Среди людей и наедине
Его я буду петь всегда.
И жизнь и смерть Его прославлю,
И память там о Нем восставлю,
Где Он забыт давно в сердцах,
Или объятых суетою,
Или покрытых слепотою,
Иль в гордых, гибнущих мечтах.

Тогда быв страха чужд и лести,
В слух мудрых, сильных на земли,
Реку: — себя, как чада персти,
Превыше смертных чтоб не чли.
Реку: — Господь всем обладает,
Ему вся слава подобает; —
И в сонме всех земных Владык,
Единый Бога, веры чтитель,
Друг ближних, правды покровитель,
Пред взором Истины велик.