Реймонд Хаури - Последний тамплиер

— Ты думаешь… — Она наконец заметила знакомую самодовольную усмешку у него на губах. — Да ведь ты меня разыгрываешь!

Клив виновато кивнул.

— Вообще-то, он вполне может быть отставным агентом ЦРУ. Знаешь, в здании на Лэнгли первым делом бросается в глаза этот девиз. — И, опережая ее вопрос, добавил: — Том Клэнси. По-моему, он был фанатик.

Тесс покачала головой, досадуя, что так легко попалась. И тут Клив ее удивил.

— Хотя в этом что-то есть. И правда, складывается.

— О чем ты? — Она видела, что теперь Клив говорит серьезно.

— Как были одеты рыцари?

— То есть как это — как одеты?

— Я первый спросил.

Тесс не поспевала за его мыслью.

— В обычных средневековых доспехах: кольчуги, плащи, шлемы…

— И… — поддразнивал он, — ничего особенного не заметила?

Она видела, что Клив ее дразнит, но все-таки постаралась во всех подробностях припомнить облик всадников в музее.

— Нет…

— Белые плащи с красными крестами. Кроваво-красные равноконечные кресты…

Она поморщилась, все еще не соображая.

— Крестоносцы?

Клив никак не мог угомониться:

— Теплее. Давай, Тесс. Эти кресты тебе ничего не напомнили? Красный крест на левом плече и еще один на груди. Ну?

Теперь до нее дошло:

— Тамплиеры!

— Ответ окончательный?

В голове у нее была сумятица: «И что это доказывает?»

— Да, ты прав, они были одеты тамплиерами. Но это же ничего не значит. Все именно так и представляют себе крестоносцев, верно? Могли взять за образец картинку с первой попавшейся обложки, и это почти наверняка оказался бы тамплиер.

— Я тоже так решил. Сначала вовсе не придал этому значения. Тамплиеры были самым прославленным, или пресловутым, рыцарским орденом. Но эта латинская цитатка… она меняет дело.

Тесс уставилась на него, отчаявшись понять, о чем он говорит. С ума с ним сойдешь.

— Почему?!

— «Veritas vos liberabit» — помнишь? Надпись над воротами замка в Лангедоке, на юге Франции. — Он выдержал паузу. — В замке тамплиеров.

— Какой еще замок? — в изнеможении спросила Тесс.

— Шато де Бланшфор. Надпись на виду, прямо над воротами. «Veritas vos liberabit». Истина сделает вас свободными.

Кажется, эта фраза вызвала у Эдмондсона поток воспоминаний.

Тесс нахмурилась, ее что-то тревожило.

— Разве орден тамплиеров не был распущен? — Она поморщилась и заменила слово: — Разгромлен в тысяча триста каком-то году?

— В тысяча триста четырнадцатом.

— Тогда не сходится. Каталог относит шифратор к шестнадцатому веку.

Эдмондсон пошевелил губами.

— Ну, в датировке могли и ошибиться. Ватикан не слишком гордится своим четырнадцатым веком. По правде сказать, гордиться и нечем. В 1305 году папа Климент V, марионетка французского короля Филиппа Красивого, вынужден был покинуть Ватикан и перенести Святой Престол в Авиньон, во Францию. Тогда-то он и сговорился с королем низвергнуть тамплиеров. А в Авиньоне он застрял надолго. Семьдесят лет, именующиеся в истории «авиньонским пленением папы», папство было полностью подчинено французам, пока папа Григорий XI не переломил положение, позволив вернуть себя в Рим боговдохновленной Екатерине Сиенской. Если твое устройство четырнадцатого века, то оно, скорее всего, не в Риме и было изготовлено.

— Тем более, если оно принадлежит тамплиерам.

— Вот-вот.

Тесс замялась.

— Как, по-твоему, тут что-то есть или я просто хватаюсь за соломинку?

— Нет, я вполне уверен, что тут что-то есть. Только… ты ведь никогда не занималась тамплиерами, верно?

— Ну, я где-то рядом. Между нами всего-то пара тысяч лет разницы и материк соседний, — усмехнулась она.

Тесс занималась историей Ассирии и с тамплиерами никогда не соприкасалась.

— Тебе надо бы поговорить с кем-нибудь из специалистов по тамплиерам. Из тех, кого я знаю, тебе могли бы быть полезны Марти Фолкнер, Уильям Венс и Джеб Симмонс. Фолкнеру сейчас уже за восемьдесят, и иметь с ним дело трудновато, с Венсом я давно не пересекался, но вот Симмонс…

— Билл Венс?

— Да. Вы знакомы?

Уильям Венс однажды заезжал к отцу на раскопки, когда там была и Тесс. Лет десять назад, вспоминала она. Она работала с отцом на северо-востоке Турции. К самой горе Арарат военные не допускали, но они подобрались насколько могли близко. Теперь ей вспомнилось, что, вопреки обыкновению, Оливер Чайкин держался с Венсом как с равным.

Тесс явственно вспомнила его: высокий красивый мужчина, старше ее лет на пятнадцать.

Венс был очарователен: понимающий и заботливый, а для нее это было паршивое время. Она тяжело переносила беременность, а тут еще лагерь без всяких удобств. Венс, почти незнакомый, кажется, понял, каково ей приходится, и старался ободрить, когда на душе было совсем погано, и внушить, что она привлекательна, хотя Тесс знала, что выглядит настоящим страшилищем. Причем делал он это без всякой задней мысли. Она с легким смущением вспомнила теперь, что была тогда чуточку разочарована его чисто платоническим к ней отношением, потому что сама серьезно им увлеклась. И к концу пребывания в лагере он, может быть — только может быть, — начал немного ей отвечать, хотя чем может привлечь мужчину женщина на седьмом месяце беременности, ей оставалось только гадать.

— Я с ним однажды встречалась у папы, — ответила она, — но, по-моему, он специализировался на финикийцах.

— Так и есть, но ты ведь знаешь, как обстоит дело с тамплиерами. Для археологов это порнография, проявить к ним интерес — настоящее научное самоубийство. Дошло до того, что никто не хочет серьезно ими заниматься. Слишком много безумных охотников за тайнами роются в их истории. Помнишь, что писал Умберто Эко?

— Нет…

— Верный признак безумца: рано или поздно он приплетет к делу тамплиеров.

— Я постараюсь счесть это за комплимент.

— Слушай, я на твоей стороне. Они очень даже заслуживают серьезного исследования, — Эдмондсон повел плечом. — Только, я же говорю, много лет не связывался с Венсом. Последний раз, когда о нем слышал, он был в Колумбийском университете, так что на твоем месте я бы начал с Симмонса. Его я тебе легко могу выловить.

— Ладно, давай, — улыбнулась Тесс.

В палату заглянула медсестра.

— Через пять минут анализы.

— Потрясающе, — простонал Клив.

— Ты дашь мне знать? — спросила Тесс, собираясь выходить.

— Не сомневайся. Вот выберусь отсюда, и как насчет того, чтоб я угостил тебя обедом, а ты меня — продолжением истории?

Она вспомнила свой последний обед с Эдмондсоном. В Египте, после совместных подводных раскопок затонувшего под Александрией корабля. Он упился аракой, сделал слабую попытку за ней поухаживать и, получив мягкий отпор, заснул прямо в ресторане.