Реймонд Хаури - Последний тамплиер

Окружность его была размечена крошечными, равномерно расположенными засечками, в центре размещалась двухконечная вращающаяся стрелка, а под ней — еще две, поменьше.

Взгляд Рейли метался от непонятного предмета к рослому турку, который тоже посматривал то на стол, то на Рейли с Рустемом, с трудом сдерживая любопытство. Рейли невольно напрягся, прикидывая свои шансы, но здоровяк прочитал его мысль и отступил, угрожающе подняв винтовку. Рейли шагнул назад, отметив, что у Рустема, уловившего их перемещения, на лбу выступили капельки пота.

Тесс у стола рассматривала странное приспособление.

— Что это такое?

Венс внимательно осмотрел находку.

— Морская астролябия, — удивленно пробормотал он, поднял взгляд и заметил ее недоумение.

— Навигационный инструмент, нечто вроде примитивного секстана, — уточнил он. — Долготу они, конечно, определять не умели, но…

…Астролябия, под названием «измеритель небес», известна с 150 года нашей эры. Это один из первых научных инструментов. Впервые разработана греческими учеными в Александрии, а в Европе распространилась после мусульманского завоевания Испании. Арабские ученые пользовались ею для определения времени по высоте солнца, а к пятнадцатому веку ее оценили и мореплаватели. Португальские моряки первыми научились измерять широту. Именно морская астролябия помогла Генриху Мореплавателю, сыну португальского короля Жуана, заслужить свое прозвище. Много лет его флот хранил это умение как драгоценную тайну и был единственным, чьи корабли не боялись выходить в открытое море. Она сослужила бесценную службу в эпоху португальских морских открытий, вершиной которых стало плавание Христофора Колумба в Новый Свет в 1492 году. Не случайно Генрих Мореплаватель с 1420 года и до своей смерти в 1460 году был правителем ордена Креста. Этот португальский военный орден ведет свое начало от тамплиеров.

Венс крутил в руках астролябию, рассматривая метки на внешней окружности.

— Поразительно. Если она в самом деле принадлежала тамплиерам, то на столетие опередила все известные нам…

Он вдруг замолчал. Его пальцы нащупали в мешке кожаный сверток.

Развернув его, он обнаружил внутри небольшой лист пергамента.

Почерк он узнал сразу: тот же, что в шифрованном манускрипте, приведшем их сюда. Только здесь между словами были промежутки.

Письмо не было зашифровано.

Тесс тоже узнала руку.

— Письмо Эмара! — воскликнула она.

Венс не слушал. Он отошел от стола, держа в руках листок. В напряженном молчании все ждали, пока он прочтет. Наконец Венс вернулся, задумчивый и мрачный.

— Кажется, — сдержанно сказал он, — мы еще не у цели.

Тесс почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Уже зная, что ответ не обрадует ее, она спросила:

— Что там сказано?

Восточное Средиземноморье, май 1291 года

— Шлюпку на воду!

Даже сквозь бушующий вокруг ураган крик капитана эхом отозвался в голове у Эмара. Новый вал обрушился на галеру, но рыцарь думал теперь только об одном. Дароносица. Он бросился к форштевню.

«Я должен ее спасти».

В памяти промелькнула первая ночь плавания, когда, удостоверившись, что моряки и братья-рыцари спят, они с Гуго пробрались на бак. Эмар прижимал к груди сундучок, доверенный ему Гийомом де Боже. Врагов у тамплиеров хватало повсюду, а после падения Акры они стали беззащитны. Сундучок должен быть надежно скрыт от глаз, чтобы его не нашли при обыске. Эмар поделился своей заботой с Гуго вскоре после отплытия. Он, как и де Боже, полностью доверял этому человеку, но не ожидал, что тот предложит такое превосходное решение.

Он вспомнил: выйдя на нос, Гуго поднял факел, осветив темное отверстие, чуть больше сундучка, прорубленное в затылке деревянной птицы. Взобравшись по форштевню, капитан оседлал носовую фигуру. Эмар в последний раз осмотрел резной сундучок и передал капитану, который бережно опустил его в отверстие. Рядом плавилась на маленькой жаровне смола: поверхность ее плавно колыхалась в такт усиливавшейся качке. Когда дароносица была надежно закреплена в подготовленном тайнике, Эмар осторожно зачерпнул смолу черпаком на длинной ручке и передал ее капитану. Тот налил смолу в зазор между сундучком и стенками отверстия. В тот же миг волна, захлестнувшая горячую смолу, зашипела, взлетев облачком густого пара. Гуго кивнул Эмару, и тот приступил к последней стадии их тайного труда. Отверстие заложили куском дерева, точно подходящего по форме. Гуго заклинил его деревянными колышками, каждый толще большого пальца мужчины, и тщательно засмолил щели. Смола мгновенно остывала под брызгами волн. Дело было сделано. Эмар постоял, любуясь работой, пока Гуго сползал с носовой фигуры на палубу.

Оглянувшись, Эмар уверился, что их никто не видел. Он подумал о Мартине Кармо, спавшем под палубой. Ни к чему пока было сообщать своему протеже о сделанном. Позже, когда они достигнут порта, может быть, придется сказать, но до тех пор местонахождение дароносицы будет известно лишь ему и Гуго. Что до содержимого сундучка — к этому знанию молодой Мартин еще не готов.

Вспышка молнии вернула Эмара к настоящему. Он двинулся дальше вдоль шпигатов и уже почти достиг бака, когда целая гора воды обрушилась на палубу «Храма сокола», сбила его с ног и отбросила назад, на штурманский столик, ударив грудью об угол. Мартин мгновенно оказался рядом и, не слушая сдавленные мольбы, поднял и утащил его за собой к ожидающей шлюпке.

Эмар перевалился через борт и, несмотря на раздирающую боль в боку, успел подняться и увидеть, как Гуго тоже спускается к ним. Капитан сжимал в руке причудливое медное устройство — Эмар и раньше видел, как он пользуется этим инструментом, — и сосредоточенно устанавливал стрелки. Рыцарь гневно ударил кулаком в борт. На его глазах гордая фигура сокола, до сих пор противостоявшая бушующей стихии, переломилась, как щепка, и скрылась в пенящихся волнах.

У Тесс упало сердце, в груди не осталось воздуха. Она смотрела и не верила.

— Как же так? Столько всего, а оно на дне моря?

В ней вдруг вспыхнул гнев. «Все сначала?» Мысли путались.

— К чему же тогда все эти тайны, — мрачно выпалила она, — шифрованные письма… Почему было просто не дать знать в Париж, что все безвозвратно пропало?

— Они блефовали, — предположил Венс. — Пока сокровище было в их руках, дело было живо. И они были защищены.

— Пока не открылись карты?

Профессор кивнул:

— Именно так. Вспомни, этот сундучок, что бы в нем ни скрывалось, для тамплиеров был необычайно важен. Эмар не мог позволить ему затеряться, даже если не ждал, что при его жизни кто-нибудь до него доберется.