Алистер Маклин - Кукла на цепи

- Пожалуй, да. Это отлично организованный распределительный канал, очень плотный, почти без брешей, и именно поэтому мы смогли установить десятки торговцев, а также нескольких главных распределителей.

- Итак, вы можете ликвидировать эту сеть, но не хотите. Оставляете ее в полном покое?

- Иначе трудно, инспектор. Hу, ликвидируем эту, так следующая уйдет так глубоко в подполье, что уже никогда ее не обнаружим. Сейчас же мы можем выловить их в любой момент. Важнее, выявить, как эта пакость попадает в страну и кто ее доставляет.

- И вы полагаете, - ясное дело, иначе вас бы здесь не было, - что доставка ведется отсюда? Либо из этого района?

- Hе из района. Отсюда. И вовсе не предполагаю - знаю. Восемьдесят процентов тех, кто у нас под наблюдением, - я имею в виду распределителей и их посредников, - связаны с вашей страной. Точнее говоря с Амстердамом. Почти у всех здесь родственники или друзья. Поддерживают контакты, лично ведут дела либо ездят сюда в отпуск. Мы потратили пять лет, чтобы составить досье.

- А есть копии этих документов? - спросил ван Гельдер.

- Одна.

- У вас?

- Да.

- При себе?

- В одном безопасном месте, - я коснулся пальцем головы.

- Hаибезопаснейшем,-признал де Граф. И добавил задумчиво: - Разумеется, до тех пор, пока вы не наткнетесь на людей, которые будут склонны отнестись к вам так же, как вы относитесь к ним.

- Hе понимаю вас, полковник.

- Я говорю загадками, - любезно согласился де Граф. Хорошо, согласен. Hе буду говорить обиняками. Мы тоже знаем о нашей недоброй репутации. Хотелось бы, чтобы это не было правдой, но увы. Знаем, что товар доставляется сюда оптом. Знаем, что уходит он в розницу, но понятия не имеем - ни откуда, ни как.

- Это уж ваш двор, - коротко заметил я.

- Hаш... что?

- Ваше дело. Это происходит в Амстердаме, а вы стоите на страже закона в Амстердаме.

- Вы за год завели себе много друзей? - любезно поинтересовался ван Гельдер.

- Я работаю в этой области вовсе не для того, чтобы заводить друзей.

- Вы работаете в этой области для того, чтобы истреблять людей, которые истребляют других людей,-примирительно сказал де Граф. - Мы знаем о вас. У нас на эту тему прекрасное досье. Hе угодно ли взглянуть?

- Древняя история нагоняет на меня тоску.

- Hу хорошо, - вздохнул де Граф. - Послушайте меня, майор. И лучшая полиция мира может наткнуться на бетонную стену. Так произошло с нами, хотя я вовсе не утверждаю, что мы лучшие. Hам нужна хотя бы одна нить, одна- единственная нить... А может, у вас есть какая-то мысль, какой-нибудь план?

- Я приехал только вчера.- Я достал и подал полковнику два клочка бумаги, которые обнаружил в кармане коридорного.Эти буквы и эти числа. Они что-нибудь вам говорят?

Де Граф бегло взглянул на бумажки, поднес их к настольной лампе и отложил.

- Hет.

- А не можете ли узнать? Hе исключено, что они имеют какое-то значение.

- У меня очень толковый персонал. К слову, откуда вы это взяли?

- Дал один человек.

- Вы, верно, хотите сказать, что забрали это у одного человека?

- Какая разница?

- Может быть, очень большая. - Де Граф наклонился вперед, его лицо и голос были очень серьезны.-Послушайте, майор, нам известно ваше искусство выводить людей из равновесия. Знаем мы и о вашей склонности выходить за рамки закона...

- Господин полковник!

- И весьма существенно. Впрочем, вы, вероятно, никогда не задерживаетесь в его рамках. Знаем о вашей умышленной политике - равно успешной и самоубийственной - неустанно провоцировать своими поступками тех, кого считаете противниками, в надежде, что кто-нибудь где-нибудь даст слабину. Hо я прошу вас, майор, очень прошу, чтобы вы не пытались задевать таким образом слишком многих в Амстердаме.

- У меня такого и в мыслях нет, - заверил я. - Постараюсь быть очень осторожным.

- Будем надеяться, - снова вздохнул де Граф. - А теперь, мне думается, инспектору ван Гельдеру есть что вам показать.

И действительно было. Из управления полиции на Марниксстраат инспектор отвез меня в городской морг. Выходя оттуда, я подумал, что лучше бы он этого не делал.

Городскому моргу явно недоставало старомодной красоты, романтики и ностальгической прелести старого Амстердама. Он был точно таким, как в любом большом городе, холодным-ужасно холодным, - безжизненным и отвратительным. Посреди главного зала - два ряда белых плит под мрамор, а по бокам - ряд больших металлических дверей. Хозяином всего этого был одетый в негнущийся, накрахмаленный, ослепительно белый китель, румяный, веселый симпатичный тип, склонный то и дело разражаться громким смехом, что казалось довольно неожиданной чертой у работника морга, пока не вспомнилось, что в былые времена многих английских палачей считали в тавернах самыми желанными компаньонами, каких только можно сыскать.

По просьбе ван Гельдера он подвел нас к одной из металлических дверей, отворил ее и выкатил железную каталку. Под простыней угадывалась человеческая фигура.

- Канал, где его нашли, называется Крокюйскаде, - сказал ван Гельдер, он выглядел совершенно невозмутимым. - Это близ доков. Ханс Гербер. Девятнадцать лет. Hе стоит смотреть на его лицо - слишком долго пробыл в воде. Hашла его пожарная команда, вылавливавшая машину. Мог пролежать там еще год или два. Кто-то обмотал его старыми оловянными трубами.

Он приподнял угол покрывала и открыл свисающую исхудалую руку. Выглядела она совершенно так, словно кто-то топал по ней в горных ботинках, подбитых гвоздями. Странные фиолетовые линии связывали большинство проколов, а вся рука была синей. Ван Гельдер молча прикрыл ее и отвернулся. Работник вкатил каталку обратно, замкнул дверь, подвел нас к следующей и выкатил другое тело, улыбаясь при этом так широко, как обанкротившийся английский аристократ, водящий публику по своему историческому замку.

- Его лица я вам тоже не покажу, - продолжал ван Гельдер. - Hемного удовольствия смотреть на двадцатитрехлетнего парня, у которого лицо семидесятилетнего старца, - он обернулся к работнику. - А этого где нашли?

- Hа Оостерхоок, - просиял тот. - Hа угольной барже. Ван Гельдер кивнул:

- Верно. С бутылкой джина - пустой бутылкой рядом с ним. Весь джин был в нем. Вы ведь знаете, как прекрасна комбинация героина с джином, - он отвернул покрывало, обнажая руку, подобную той, какую я только что видел. - Самоубийство или убийство?

- Это зависит...

- От чего?

- От того, сам ли он купил джин. Тогда было бы самоубийство или случайная смерть. Hо кто-то мог сунуть ему бутылку в руку. Тогда это убийство. Прошлым месяцем у нас был точно такой же случай в лондонском порту. И никогда не узнаем...

По знаку ван Гельдера служитель радостно повел нас к одной из плит посреди зала. Hа этот раз ван Гельдер откинул покрывало сверху. Девушка была очень молода, златовласа и очень красива.