Диля Еникеева - КАЗАНОВА, или Российские 9 1/2 недель

Они лежали на полу тяжело дыша, мокрые и совершенно обессиленные.

— Малышка, это просто фантастика... — пробормотал наконец любовник, придя в себя. — У меня нет слов... чтобы передать свои ощущения.

Он поднял ее на руки и понес в ванную. Усадив Ларису, сам влез, сел напротив и включил воду.

Похоже, даже неутомимый Казанова устал от такого неистовства плоти. Молча сидел, прислонившись к противоположному краю ванны и смотрел, как струи воды сбегают по ее телу. Она полулежала совершенно расслабленная, чувствуя приятную тяжесть во всем теле, не в силах пошевелить даже пальцем, и смотрела на Игоря, чуть улыбаясь.

— Я такого потрясающего стриптиза в жизни не видел, — наконец тихо сказал он. — Все профессионалки и даже Ким Бессинджер — ничто по сравнению с тобой.

— А это был не стриптиз, а признание в любви.

— Я так и понял, потому и потерял голову.

— Ты всегда так чутко понимаешь мое состояние... Меня порой поражает твоя интуиция.

— Потому что я тебя люблю и чувствую. Глазами и телом можно сказать гораздо больше, чем словами. Я не люблю красивых слов, но умею легко все угадывать по глазам. Язык дан, чтобы скрывать истину, но глаза не лгут.

— Когда я танцевала, то думала о том, что сегодня тебя чуть не потеряла.

— Я это понял. В тебе умерла великая танцовщица и актриса. На твоем лице, в каждом движении были и трагизм, и страсть, и страдание, и неистовство, и печаль, и нежность... Просто драматическая история любви, но в танце. Чуть не умер, пока на тебя смотрел. Думал, какой я дурак, что по моей вине тебе пришлось столько раз страдать. Я тебя мучил, женщину, которую люблю больше жизни...

— Ты меня не мучил, просто мы встретились с тобой слишком поздно, когда у каждого уже сложился характер, свои принципы, а за плечами слишком много прошлого. И это прошлое, как бы мы ни сопротивлялись, влияет на наши отношения. Когда мы одно целое, то обо всем забываем. А как начинаем разговаривать, всплывает что-то из нашего прошлого, и мы становимся уже не целым, а всего лишь двумя половинками целого.

— И все же — ты моя половинка, а вместе мы целое.

— Я — твоя женщина, ты — мой мужчина.

— Ты — моя женщина, я — твой мужчина.

— После этого можно уже ничего не говорить. Мы уже все сказали друг другу.

Они молча сидели, глядя друг на друга и улыбаясь.

Казанова думал о том, что всего лишь несколько часов назад, сидя в ее машине, он говорил про себя злые слова: что устал от ее непредсказуемого характера, что с нею так все сложно, что если Лариса хочет уйти, то пусть уходит, он утешится с другими... И если бы он тогда вышел из ее машины, то не было бы этого неистового сплетения тел на полу и не было бы этой благодарной нежности, которую они испытывают друг к другу сейчас.

Лара думала примерно о том же. Что Алка права, говоря, что она упертая, как сто хохлов сразу, что не нужно мужчине демонстрировать свои амбиции. Зачем мериться с ним характерами, зачем пытаться победить? В этой борьбе нет победителя. Проигрывают оба.

Больше она не будет по пустякам демонстрировать Игорю свой взбалмошный нрав. Зачем она препиралась с ним по каждому пустяку? Он сказал, что накупит ей белья, а она тут же на дыбы: я сама себе могу купить! Это же глупо. Понятно, что денег у нее достаточно, но зачем напоминать об этом, когда любимый хочет подарить тебе что-то, сделать приятное? Казанова же не собирается брать ее на свое содержание. Они с ним на равных. Он заставлял ее что-то съесть, а она снова артачилась, хотя Казанова всего лишь заботился о ее здоровье, а не собирался командовать. Сколько раз она делала наоборот или спорила из чистого упрямства! Какие-то инфантильные игры. Назло тебе все сделаю по-своему.

Зачем она играла в эти дурацкие игры с человеком, которого любит, единственным на свете мужчиной, который позволил ей почувствовать себя счастливой и забыть обо всем на свете?! И зачем лезла в его прошлое, выспрашивала, а потом мучилась ревностью и мучила его?

Все, больше она никогда так делать не будет. Этот человек ей дорог, и она не хочет его терять. Ведь именно это она хотела сказать и сказала ему во время своего танца.

— Ты мне дорог, и я не хочу тебя терять.

— Я тоже не хочу тебя терять. Когда-нибудь я расскажу тебе, сколько раз мне казалось, что я тебя теряю или уже потерял.

— Расскажи сейчас.

— Всего рассказать не могу. Потом ты сама поймешь почему. Но вчера, когда ты лежала в этой ванне, закрыв глаза, а я стоял рядом, то вспоминал рассказ Битова “Эта женщина” и думал, что вот лежит ЭТА ЖЕНЩИНА, единственная на свете, которую я люблю, и я ее потерял из-за своего дурацкого самолюбия, амбиций и упрямства. И понял, что с женщиной не нужно мериться характерами. Ее нужно любить и носить на руках.

— Знаешь, я сейчас думала почти о том же — что с мужчиной не нужно бороться за лидерство, потому что мужчина — это мужчина, а женщина — это женщина.

— Получается, что если бы у нас с тобой не было таких перепадов и надрыва, то мы вряд ли бы это поняли.

— Думаю, что да. Так что даже наши с тобой страдания и выяснения отношений принесли пользу. Мы столько поняли о себе и о нас, что впредь будем умнее.

— Я-то уж точно буду умнее.

— Я тоже постараюсь не отставать.

Казанова вылез из ванны, поднял ее на руки, обернул махровой простыней и понес в спальню.

— Ты не проголодалась?

— Нет, а ты?

— Как всегда, после секса у меня зверский аппетит.

Она весело рассмеялась. Ну до чего же он естествен, органичен и обаятелен!

— Игорь Северин, мой милый Казанова, оставайся таким, какой ты есть. Я тебя таким полюбила и не собираюсь переделывать.

— И ты, моя Снежная королева, оставайся такой, какая ты есть. Я тебя полюбил именно такой и именно за это, поэтому не надо подстраиваться под мой характер.

Он пошел на кухню и вскоре вернулся с подносом.

“Если я каждый день буду столько есть, то скоро не влезу ни в один костюм”, — с тревогой подумала Лара, но тем не менее съела все, что он принес.

Отложив поднос на столик, Казанова залез в постель, сел рядом, обняв ее за плечи и укрыв их обоих одеялом.

— По-моему, сегодня у нас был заплыв на такую длинную дистанцию, что еще долго не захочется вступать в ту же воду, — сказала Лариса, положив голову ему на плечо.

— Ошибаешься, дорогая, мне уже хочется.

— Мне пока нет.

— Это не проблема. Сейчас захочется, — заявил этот нахал, придвигаясь ближе.

— Нет, милый, не надо. Так хорошо просто быть рядом. Мы так с тобой здорово сидели и разговаривали в ванне. Хочу сохранить это ощущение. Давай просто поболтаем.

— Давай, — согласился он.

Игорь уже решил, что не будет делать ничего против ее желания. Ему тоже была дорога эта доверительная теплота, которая сейчас их связывала. Какая разница, что делать, лишь бы Лариса была рядом.