Эллен Полл - Труп на балетной сцене

Здесь балкон составлял всего четыре фута в ширину. Джульет использовала его главным образом для хранения лишних шезлонгов и садового инвентаря. У противоположной, граничащей с соседской террасой стены стояли какие-то столы и с полдюжины стульев. Взбодренная громкой музыкой, Джульет шла по узкому проходу (здесь мелодия «Ты ничего не сделал» звучала не так громоподобно, и она начала надеяться, что не навлечет на себя гнев соседей). Бетонная стенка высотой по пояс отделяла два хилых стульчика от остальных. Джульет взяла их и начала неуклюже пятиться, но тут, отделившись от основной террасы, на ее пути возникла невысокая худощавая фигура. Человек стоял против света. Возбуждение Джульет моментально испарилось, по спине, словно молния, пробежала дрожь страха. Она поставила стулья на пол. Весь вечер из головы не выходила мысль: а где он?

— Харт? — Джульет услышала, как дрогнул ее голос.

Фигура молча приближалась.

— Харт, это вы?

Ее так и подмывало позвать на помощь. Но вместо этого она сделала несколько шагов назад к ограждению и приказала себе успокоиться, вести себя по-взрослому. Он не мог знать о ее подозрениях, хотя, по мнению Джульет, они буквально вопили о себе.

Но Харт только улыбнулся:

— Мисс Бодин, я хотел перекинуться с вами словцом. Поблагодарить за все, что вы сделали для Рут.

Он приближался, Джульет машинально сделала шаг назад и почувствовала, как копчик уперся в бетонное ограждение. Сейчас его южный выговор проявился необычайно сильно, превратился в тягучий акцент. Джульет ощутила легкий запах рома, смешанный со свежим ароматом одеколона и шампуня.

Лицо Хейдена оказалось совсем рядом, так что она почувствовала его жаркое дыхание.

— Если бы не вы, «Большие надежды» не удалось бы поставить и наполовину так хорошо.

— Спасибо. Хотя я уверена, Рут справилась бы и сама, — ответила Джульет, стараясь вернуть голосу спокойствие. Но она тоже пила, и ее мысль не отличалась кристальной ясностью. Пытаясь вести себя как ни в чем не бывало, она снова двинулась вперед, к освещенному концу прохода. — Я как раз собиралась вниз…

Но Харт загородил ей дорогу, не давая договорить.

— Позвольте поцеловать вам руку, — попросил он, по-прежнему улыбаясь, в полумраке сверкнули белоснежные зубы.

— Не стоит.

— Мне это доставит огромное удовольствие.

Он слегка поклонился — изысканным, церемонным балетным поклоном и потянулся своей правой рукой к ее левой.

Джульет, как ни старалась, невольно отпрянула. Едва заметный порыв, прежде чем она позволила взять себя за руку. Но он не ускользнул от Харта, и Джульет в ту же секунду поняла, что попалась.

Сильные пальцы легли на ее талию. Харт внезапно замер, вопросительно посмотрел на нее. Его улыбка потухла.

— Что с вами?.. — начал он.

Джульет слишком поздно поняла: да, он не мог читать ее мысли. Однако привычным языком Хейдена был не английский, а язык тела. Он владел им в совершенстве, и этот язык составлял его жизнь. Он умел расшифровать любой вздох, дрожь, изменение позы, малейший трепет век.

Харт привычно перехватил ее талию. Джульет вспомнила, как легко он поднимал в воздух Электру, и ощутила новый приступ ужаса.

— Вы сильно нервничаете. — Он глянул ей прямо в глаза. — Что вас беспокоит?

Джульет почувствовала, как страх отражается на ее лице. Постаралась его прогнать, изобразить улыбку.

— Наверное, вечеринка, — ответила она. — Хочется, чтобы все удалось. Переживания хозяйки.

— И только? — недоверчиво протянул танцовщик. — Что вы дергаетесь, будто заяц?

За углом оборвал песню Стиви Уандер, и в наступившей тишине Джульет с облегчением услышала писклявый призыв Тери Малоун:

— Прошу всех вниз есть торт! Пожалуйста, все вниз, в гостиную! Пока не разрежем торт, больше никакой музыки!

Последовал шум голосов — и одобрительных, и недовольных, шарканье ног. У Джульет отлегло от сердца.

— Мне надо туда, — сказала она. — Хочу поднять тост за Рут.

— Она подождет. Скажите лучше, что у вас в голове?

— Послушайте, с какой стати я должна?..

Джульет снова попыталась обойти Харта, но рука танцовщика, сминая орхидею на старомодной ленте, крепче обхватила ее талию.

— Подождет, — с нажимом повторил он. — А пока вы откровенно, абсолютно откровенно, расскажете мне, что у вас на уме. Что вы напридумывали?

Покрасневшие от рома глаза сузились, и Джульет показалось, что она различает, как, анализируя и сопоставляя одно с другим, напряженно работает его проницательный ум.

— Мой сосед, — продолжал Харт, выделяя каждое слово, — сказал, что на прошлой неделе ему звонил полицейский — интересовался, не пропадали ли у него наркотики. Вы знали об этом?

Секунда шла за секундой, Джульет просто смотрела и ничего не отвечала. Ее сердце бешено колотилось.

— Дайте пройти, — наконец хрипло выдавила она.

— Я думаю, знали, — продолжал танцовщик, не обращая внимания на ее слова. — Думаю, это был тот самый полицейский, с которым вы сидели на поминальном вечере Антона.

Джульет побледнела. Она вспомнила, что видела тогда Харта. Но ей не приходило в голову, что и он заметил ее.

— Этот человек допрашивал меня. А Викторин упоминала, что на прошлой неделе он звонил и ей — спрашивал, не теряла ли она каких-то лекарств. Думаю, это вы подаете детективу такие идеи. Разве не так? — Он еще сильнее стиснул ее талию и угрожающе вывернул руку за спину.

— Дайте, наконец, пройти. — Во рту у Джульет пересохло, горло перехватил спазм, и, как она ни старалась, голос звучал не громче шепота. — Мне нужно к гостям.

— Я так не считаю.

Харт как-то по-балетному — она даже не сообразила, каким образом, — перехватил ее за запястье и поднял в воздух. Секунду спустя Джульет неустойчиво сидела на парапете, обе руки болезненно выкручены за спину. Хейден был настолько близко, что она ощущала, как напряженно вздымается и опускается его грудь.

— Вы выжидали, так? — зловеще сказал он. — Что-то узнали или думали, что узнали. Но ждали премьеры, чтобы не навредить своей подружке. Что вам такое известно? — Он навис над ней, Джульет невольно отпрянула и едва не потеряла равновесие. Она вспомнила слова Мюррея о том, как полезно помариновать подозреваемого. Харт жил наедине со своей виной, боялся разоблачения (или надеялся, что оно снимет с него тяжкий груз), ловил взгляды знакомых и коллег и ломал голову, не подозревают ли они чего-нибудь. Джульет подумала, не ударить ли его пятками в грудь. Но на ней не было даже туфель на острых шпильках, так что результат был ясен — она катапультируется с балкона и полетит вниз. Сердце стучало так громко, словно билось в голове. В ушах, в висках. Глаза заволокло туманом, закружилась голова. Вот здесь, сейчас случится страшное…