Ю Несбё - Полет летучей мыши

– Думаю, в аду найдется место хорошему татуировщику, – сказал Джин, прокалывая кожу иглой. – Дьявол ценит разнообразие в пытках, верно, приятель?

Но посетитель был пьян и почти засыпал, так что не проникся ни рассуждениями Джина о загробной жизни, ни болью от иглы.

Сначала Джин не хотел браться за этого парня, когда тот пришел в его мастерскую и гнусавым голосом с каким-то певучим акцентом изложил свою просьбу.

Сначала Джин ответил, что не делает татуировки пьяным, и предложил прийти в другой раз. Но этот тип положил на стол 500 долларов, и, поскольку сама татуировка стоила 150 да посетителей в последние месяцы было не сказать чтоб много, Джин достал дамскую бритву и мужской дезодорант. От предложенного виски, впрочем, он отказался. Вот уже двадцать лет Джин Бинош занимался татуировкой, гордился своей работой и говорил, что настоящие мастера на работе не пьют. По крайней мере виски.

Он выколол заказанную розу и приложил к ней кусок туалетной бумаги:

– Первую неделю берегитесь солнечных лучей и мойтесь без мыла. Хорошая новость – болеть перестанет уже вечером. Плохая – вы обязательно вернетесь, чтобы сделать еще одну.

И с ухмылкой добавил:

– They always do [112] Так всегда приходят ( англ .). .

– Мне хватит и этой, – ответил посетитель и, шатаясь, вышел.

Открылся люк. Ветер оглушительно свистел в уши. Харри сел перед люком на колени.

– Готов? – крикнули ему на ухо. – За кольцо дергай на четырех тысячах, потом начинай считать. Если через три секунды парашют не раскроется, значит, что-то не так.

Харри кивнул.

– Я пошел! – крикнул голос.

Он увидел, как ветер вцепился в одежду маленького человека, когда тот выбрался под крыло. Торчащие из-под шлема волосы развевались по ветру. Харри взглянул на наручный альтиметр. Чуть больше десяти тысяч футов.

– Еще раз спасибо! – крикнул он пилоту.

Тот обернулся:

– Всегда пожалуйста, коллега. Куда приятнее, чем фотографировать поля марихуаны!

Харри высунул из самолета правую руку. Вспомнил, как в детстве, проезжая летом по Гюдбрандсдалю до Ондалснеса, высовывал руку из машины, чтобы «полетать». И как ветер иногда подхватывал его ладошку.

Скорость ветра за бортом была потрясающей. Харри с трудом высунул наружу ногу, про себя приговаривая, как научил Джозеф: «Правая нога, левая рука, правая рука, левая нога». Он встал на подножку рядом с Джозефом. Обрывки облаков летели на них, пролетали мимо и через секунду были уже далеко. Внизу лежало пестрое покрывало из зеленых, желтых и коричневых лоскутков разных оттенков.

– Проверка! – крикнул Джозеф на ухо.

– Готов! – крикнул Харри в ответ и увидел, как пилот поднял вверх большой палец. – Пошли! – Он снова посмотрел на Джозефа.

Тот белозубо улыбался из-под шлема и очков. Харри сместил центр тяжести и поднял правую руку:

– Горизонт! Вверх! Вниз! Пошел!

Он был в воздухе. Самолет продолжал лететь вперед, и Харри показалось, что их с Джозефом сдуло. Краешком глаза он увидел, как самолет повернул, и вдруг понял, что это он сам повернулся. Посмотрел на горизонт, где планета заворачивала, а небо постепенно синело, пока не переходило в лазурный Тихий океан, по которому приплыл когда-то капитан Кук.

Джозеф толкнул его, и Харри постарался принять правильное положение. Проверил альтиметр. «9000 футов». Господи, у них море времени! Он начал вертеться в воздухе и махать руками. Он был Суперменом, чтоб его!

На востоке перед ним были Голубые горы, называвшиеся так из-за эвкалиптов, чьи голубоватые испарения заметны издалека. Так сказал Джозеф. А еще он сказал, что за этими горами то, что его предки-кочевники звали домом. Бесконечные сухие равнины, которые в основном составляют этот континент. Немилосердная топка, в которой совершенно невозможно выжить – а предки Джозефа выживали тысячелетиями, пока не пришли белые.

Харри посмотрел вниз. Такой мирный и заброшенный вид, такая тихая и милая планета. На альтиметре – 7000 футов. Джозеф отпустил его, как и договаривались. Серьезное нарушение со стороны инструктора, но ведь то, что они вообще самовольно прилетели сюда – одно сплошное нарушение. Харри увидел, как Джозеф, который летел слева, прижал руки к бокам и удивительно быстро понесся вниз.

Харри остался один. Как всегда в таких случаях. Так многое успеваешь заметить в свободном полете, в шести тысячах футов над землей.

Кристина сделала свой выбор в гостиничном номере в одно непогожее утро, в понедельник. Может, она проснулась, измученная этим новым днем еще до его начала. Харри не знал, что она тогда думала. Душа человека – темный, дремучий лес, и тропинку в нем выбираешь сам.

5000 футов.

Может, она выбрала верную? Пустой стакан и пустая коробка из-под таблеток. Значит, по крайней мере она не сомневалась. Однажды все это должно было закончиться. Однажды должно. Конечно, потребность покинуть этот мир каким-то определенным образом – это тщеславие, слабость, доступная не каждому.

4500 футов.

Слабость других – жить. Просто и счастливо. Да, конечно, не так уж просто и счастливо, наверное, – но все это сейчас внизу, до этого далеко. Если совсем точно – четыре тысячи футов. Он сжал оранжевое кольцо на правом боку, уверенным движением выдернул шнур и начал считать:

– Пятьсот один, пятьсот два…

Привет, как долетели? (англ.)

Хорошо (англ.).

Деловая поездка? (англ.)

А почему в вашем паспорте не проставлена виза, сэр? (англ.)

Простите, забыл (англ.).

Вы полицейский? (англ.)

Только одну (англ.).

Разве это так заметно? ( шведск .)

Негодник ( шведск .).

Давайте сделаем что-нибудь хорошее! (англ.) – цитата из фильма Брайана Де Пальмы «Неприкасаемые».

Давайте пообедаем (англ.).

Мошенник (англ.).

Гэри Ларсон (р. 1950) – известный американский карикатурист, автор серии «По ту сторону».

Ищите что-то еще? ( англ .)

Идти близко, но унесет вас о-очень далеко ( англ .).

Люди, которые торгуют или балуются травкой ( англ. ).

«X а у с» (house – англ.) – возникшее в 1980-х гг. музыкальное направление, получило распространение среди наркоманов.

Добрый день! (Как приветствие в Великобритании считается устаревшим, но в США и Австралии употребляется.)