Штефан Мариан - Современный румынский детектив

— Это в буквальном смысле фантастично!

— Да, дорогой, — ответил Беглый устало, — вот уж шесть лет я живу в кошмаре; вторично научился ходить, ибо дорога, которой иду, заминирована и, что самое печальное, ведет в никуда…

— Тем не менее ты ею следуешь.

— Иллюзия, Алек, иллюзия свободы, быть может, несбыточная надежда на снисходительность судьбы.

— Следовательно, ты продолжаешь надеяться? Беглый улыбнулся:

— Конечно, в се мы надеемся…

— Хм, я содрогаюсь при одной мысли. Из-за женщины… Неужели она того стоит?

— Какой ты наивный! Обычно такие вопросы возникают потом. Я от души желаю тебе не попасть в такое положение. А я вот попал.

— Сам виноват.

— Побойся бога!

— Наверно, ты помнишь французскую пословицу: "Если не можешь закрыть глаза, смотри в другую сторону". Я очень уважаю Нору, свою жену, — ты ее не знаешь, — но тем не менее никогда не возвращаюсь домой неожиданно. Техника предоставила в наше распоряжение замечательное средство предупреждения невыносимых ситуаций — телефон. Ты сообщаешь о своем приходе и появляешься не раньше чем через десять минут, чтобы дать возможность удалиться предполагаемому гостю.

Беглый смотрел на него с удивлением.

— И это говоришь ты?

— Представь себе.

— А помнишь, как на втором курсе, проводив Челу домой, ты часами подкарауливал, не выйдет ли она снова?

— Она никогда и не выходила, по причине того, что ее хахаль обитал этажом выше. Об этом я узнал за неделю до предстоящего бракосочетания. Нина, моя первая жена, казалась святой. Когда бы я ни вернулся, неизменно заставал ее дома. Но это ей не мешало сожительствовать с одним моим студентом последнего курса. Естественно, об этом знала вся группа… Не стану тебе рассказывать, чем кончился мой второй брак. А в третьем я решил застраховаться от сюрпризов, отказавшись в первую очередь от неожиданных возвращений домой.

— И ты… счастлив?

— Как нельзя более, дорогой мой. У меня уютный дом, красивая жена, у которой я не спрашиваю, куда она идет и почему опоздала, на каникулах копаюсь в огороде, сын поступил в институт… Что я себе могу еще пожелать?

Силе опустил глаза.

— В самом деле, что тебе остается себе пожелать?

Димка подмывало плюнуть в харю счастливому мужу, но он сдержался. Он сжался комочком в кресле. Форма делала его похожим на вечного второгодника.

Хозяин почувствовал его взгляд.

— И господин… тоже…

— Тоже. У нее не было телефона.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Алек? Хозяин помялся.

— Пойми меня правильно… Не представляю себе, как рассказать об этом жене. Она, конечно, человек порядочный, но эта история может ей показаться странной.

Беглый рассмеялся:

— Успокойся, дружище, не думай, что мы собираемся остаться у тебя в нахлебниках.

— Разумеется, никакой спешки нет. Нора вернется из Бухареста лишь завтра в полдень.

— Понял. Мы уйдем раньше. Вор встал.

— По — моему, лучше нам уйти прямо сейчас.

— Почему?

— А вдруг хозяйка свалится на голову? Или она тоже звонит заранее?

— Она еще ни разу не вернулась раньше времени, — сказал, улыбаясь, профессор Истрате. — Позже — да, бывало… — Он обернулся к Беглому: — Я очень сожалею, Василе, поверь…

— О чем ты говоришь! Ты и так был очень любезен.

— По сравнению с тем, что ты и твои родители сделали для меня… Я в неоплатном долгу перед вами.

Он пояснил вору:

— На последних трех курсах я жил у них на всем готовом и не платил ни копейки.

— Да ладно…

— Тогда мне приходилось очень туго.

— Зато сейчас хорошо!

— Слава богу! Завтра возьму деньги в сберкассе — вам на дорогу. — Он улыбнулся. — Нора о них не знает, мои сбережения…

— Ты очень любезен. Хозяин вздохнул облегченно:

— Тогда отдыхайте. Поговорим еще за утренним кофе. Покойной ночи.

— Покойной ночи, Алек, и большое тебе спасибо!

Челнок провожал его взглядом, пока за ним не затворилась дверь, затем перерезал телефонный провод. Профессор подскочил.

— Ты что? — Ша!

— Ты… ты… — Он не находил слов. Вор осклабился:

— Я, дядя, пуганый! Этот тип мне не нравится.

— Не было печали…

— Не нравится он мне, — повторил Димок упрямо. — Тута два входа? — Дя.

— Хм! Хреново! — Он подошел к окну: — Ложись, я на стреме. Он погасил свет. Беглый пожал плечами и стал раздеваться,

бормоча:

— Что я ему скажу завтра, когда обнаружится, что провод перерезан?

— Скажешь, пунктик у дружка.

Челнок следил за ночными тенями. Внезапно он оседлал подоконник и скрылся в темноте.

Силе смотрел в потолок, перебирая в памяти слова Алеку: Техника предоставила в наше распоряжение замечательное средство предупреждения невыносимых ситуаций — телефон".

Да, этот урок Алеку получил еще в студенческие годы. На последнем курсе они поехали на обзорную экскурсию по стране вместе с преподавателями. По возвращении в Бухарест на Северном вокзале доцент Стаматиу достал из кармана пригоршню двушек: "Звоните предварительно, господа, так оно лучше!"Полушутя, полусерьезно каждый из них взял по монетке. И только Холбан, замдекана, заявился домой без предупреждения. Открыв дверь и увидев, что происходит в спальне, он рухнул на пол. Инфаркт.

Силе содрогнулся. Он вспомнил другой случай. Как-то в четыре часа утра его разбудил телефонный звонок. Мужской голос спросил тихо, сквозь слезы: "Сэм, моя жена у тебя?"Он швырнул трубку в сердцах. А человек повторял звонки каждые полчаса. Ему не верилось, что виновата телефонная станция или что он набирает не тот номер. Около восьми он разрыдался: "Сэм, попроси ее вернуться домой, я все прощаю"…

Беглый закрыл глаза.

Алеку шагал быстро, беспокойно оглядьюаясь. Вор следовал за ним, прижимаясь к заборам, не теряя его из виду. Горная прохлада разгуливала по ночным улицам, обнимая ледяными руками запоздалых путников.

Алеку Истрате остановился перед каким-то зданием, потоптался в нерешительности, но в конце концов вошел.

Челнок прочел вывеску и выругался — это была милиция.

— Непорочны одни только ангелы небесные, — заметил пастор.

Вор крикнул в окно:

— Деру, дя Силе! Мусора на подходе!

Беглый только что задремал. Он вскочил как ужаленный.

— Что такое? Что случилось?

— Продал тебя друг, прямехонько в милицию поспешил! Силе пришел в себя. Быстро собрал шмутки и выпрыгнул в окно.

Они бежали наугад через лес, натыкаясь на деревья. Ночь стерла последние следы света. Не было видно ни зги. Взбешенный Силе беззвучно матерился. Под кожей ходили желваки. И вдруг остановился.

Вор глянул на него с опаской:

— Что ты, дя Силе?

— Я иду назад, слышь, малый, задушу гадину!

— Ты с ума сошел! Наддай!