Штефан Мариан - Современный румынский детектив

Эпитафия была достаточно смешная и очень подходила к Аркадие Манафу, который умер как настоящий второгодник. Даже на последний в жизни экзамен бедняга явился с невыученным уроком. Серена без всякой жалости заставила его "покончить с собой", и он, как дурак, покорно исполнил указание.

Я взял сумочку рыжей бесовки и вывалил содержимое. Среди всевозможных мелочей были предметы, привлекшие мое внимание. Потом мне на глаза попался паспорт, и я открыл его. С фотографии мне улыбалась самая непорочная из женщин — прежняя Серена. Документы свидетельствовали о том, что бывшая чемпионка постоянства собирается отбыть в южные страны через Стамбул. Я подобрал все с полу и кое-как запихал в сумочку, положив сверху то, что счел наиболее важным.

Затем снова вытянулся на кровати и закурил. По радио передавали джазовую музыку, Я погасил лампу, однако выключатель из руки не выпустил.

Серена вернулась из ванной — она вновь благоухала духами. Рыжая отравительница уселась на свое прежнее место и взяла еще одну сигарету из моей пачки.

— Итак, заключаем мир?

— Пожалуй. Но прежде ты должна мне кое-что объяснить. Она заерзала.

— Что? Это тебя не устраивает?

— Вообще-то не слишком, — промямлила она.

— Естественно. Ты мало отличаешься от большинства людей. Легче понести наказание, чем объяснить, что привело к падению. Причины эти, как правило, оказываются настолько гнусными, что ставят в тупик тех, кто уже готов был тебя простить… Как давно ты стала любовницей Аркадие Манафу?

— Ну вот еще! Разве это так важно?

— Согласен, не так уж важно. Важнее выяснить, кого ты оставила следствию вместо него?

— Его брата — близнеца Иполита Манафу, в прошлом легионера. Он бежал на Запад вместе с отступавшими немцами и считался погибшим на войне. Со временем он стал крупной акулой мирового шпионажа и работал под именем Вольфганга Шредера.

— Как же тебе удалось обвести вокруг пальца этого якобы немца?

— Братья выясняли свои отношения без свидетелей.

— А ты, бедняжка, тут ни при чем. Как же ты сумела внушить Аркадие Манафу, что простаки из милиции не станут подвергать экспертизе тело Иполита и выяснять личность убитого?

Да и подсунуть чужой труп совсем не просто.

— Иполит привык к тому, что кто-то за него таскает каштаны из огня, но на сей раз решил потрудиться сам, вот и сжег себе руки. Таким образом, милиция не смогла взять у него отпечатки пальцев. Мы проделали множество махинаций, подменяли анализы крови, даже похитили медицинскую карту. Аркадие Манафу здорово поработал над подготовкой собственных похорон.

Мне припомнился финал встречи с этим исключительным идиотом. Серена провела не только тщательную психологическую подготовку, настроив меня против него, она заранее подала мне мысль, что я смогу воспользоваться ее пистолетом, и чертовски хитро подсунула его мне.

Вначале я даже не сомневался в том, что действительно совершил убийство. И только окончательно успокоившись, понял, почему не дрогнула моя рука, то есть почему я не почувствовал отдачи, хотя от такого пистолета она обязательно должна была быть.

Как эффектно разорвалось сердце в груди Аркадие Манафу! Мне подставили эту мишень весьма искусно — от нее буквально глаз нельзя было отвести. И какой элементарный трюк! Под пуловер с броской аппликацией на груди, в том месте, где находится сердце, накладывается асбестовая пластинка. На ней крепится капсюль с пороховым зарядом, который должен взорваться. Взрыв создает иллюзию пулевого ранения. Пистолет, заранее спрятанный в рукаве, извлекают в нужный момент не только для того, чтобы спровоцировать противника на выстрел в целях самообороны, но и чтобы взорвать капсюль при помощи нити, протянутой через рукав к месту будущей "раны". Под толстым пуловером можно спрятать хоть ведро краски, из которого вытечет сколько хочешь почти настоящей крови.

Если сумеешь спустить курок одновременно с выстрелом противника или секундой позже — все остальное детская игра. Нужно только эффектно умереть. В таком деле без соучастника не обойтись: он подыскивает охотника, мастерски владеющего огнестрельным оружием, сводит его с живой мишенью и, как только убийца — простофиля справится со своей ролью, незамедлительно убирает его со сцены, чтобы случайно не заглянул жертве в глаза. В том случае, если стрелявший холостыми патронами идиот вовремя не учует подвоха, он становится первым кандидатом на виселицу. Но если мозги у него в порядке, он не даст себя провести.

— Неужели ты думала, я не соображу, что мне подсунули пистолет с холостыми патронами?

— А ты только тогда меня заподозрил?

— Тогда я получил неопровержимое доказательство, что ты по горло увязла в этом грязном деле.

— Значит, давно подозревал.

— Если это тебя интересует с профессиональной точки зрения, то можешь успокоиться. Ты отличный профессионал, Серена Сариван, хотя при мысли о тебе в мою душу не раз закрадывались сомнения. В нашей неправдоподобно чистой песне любви звучали порой фальшивые нотки. Но серьезные подозрения на твой счет появились у меня в тот момент, когда ты подменила кассету, подсунув пустую. Однако я предпочел объяснить это собственной небрежностью. Потом ты очень рьяно начала намекать на причастность к этому делу Манафу. В моих глазах он тогда еще был абсолютно чист.

— Тебя начало слишком заносить в сторону. И поскольку мысли твои устремились в другом направлении, я должна была вывести тебя на Аркадие.

— Да, меня начало заносить в сторону, потому что я не мог понять, почему Манафу оставил меня в живых, если действительно он убийца Рафаэлы. Это был его главный козырь, и я исключил его из игры. Попробуй догадайся, что жизнь была мне дарована лишь затем, чтобы впоследствии выступить в более почетной роли — мнимого убийцы Аркадие Манафу. Однако это преступление следовало обставить так, чтобы на допросе я искренне признал себя виновным. Вот уж воистину дьявольский план!

Я погасил сигарету — стало совсем темно.

— Что ты предлагаешь?

— Жду твоего ответа. На сей раз предлагаешь ты, а не я.

— Ну так что, сторгуемся?

— Я весь — внимание.

Несколько секунд она размышляла и, казалось, не могла решиться.

— Фифти — фифти тебя устроит?

— Фифти — фифти от чего?

— От марок, разумеется.

— Эх, Серена, Серена, — вздохнул я. — Тебе вполне бы подошел титул мисс Прохиндейка. Неужели ты так и не уразумела, что нет никакого смысла водить меня за нос?"Вольфганг Шредер — крупная акула мирового шпионажа"… Ты поступила опрометчиво, упомянув эту подробность. Но успокойся, я и сам докопался до истины. Мне известно, по какой причине к нам пожаловал этот братец, о существовании которого все давно позабыли. Крупная акула не станет заплывать сюда из-за каких-то дурацких марок, которые, по всей вероятности, давным — давно промотал вместе со своим братцем. Что изобрела Рафаэла?