Джон Гарднер - Возвращение Мориарти

— Рад видеть тебя, Хетти.

— Сэр, мы уж и не чаяли снова увидеть вас среди нас. То-то сегодня радости будет на улицах.

Мориарти не улыбнулся.

— И не только радости, но и пьянства, и распутства. Без этого уж наверняка не обойдется. Но перейдем к делу. Пейджет сказал, что у тебя неприятности. Садись, Хетти, и расскажи, в чем дело.

Миссис Джейкобс уселась в кресло.

— Я ищу справедливости, Профессор. Справедливости для моих мальчиков.

Мориарти понимающе кивнул.

— Твои мальчики, да. Уильям и… как зовут старшего?

— Бертрам, сэр, как и его отца, упокой Господь его бедную душу.

— Да, да. — Мориарти помнил Берта Джейкобса-старшего, умершего в тюрьме шестью или семью годами ранее, весьма искусного фальшивомонетчика. — И что же случилось с ними, Хетти?

— Забрали их, сэр, полгода назад. Со стариком Блендом.

— С Блендом? Скупщиком, что живет возле Уоппингской лестницы?

Хетти Джейкобс кивнула.

— Просто пошли навестить старика. Он, как вы знаете, сэр, был другом их отца, и ребята заходили к нему раз, а то и два в месяц. Ничего такого, сэр. Просто по-дружески. Мальчики они хорошие, я их ни про что не спрашиваю, но ничего плохого с ними не случалось.

Скорее, по воле случая, чем благодаря их сообразительности, подумал Мориарти, знавший братьев как искусных карманников, с малых лет работавших на улицах Вест-Энда. Братья хорошо одевались и, посещая парки, театры и мюзик-холлы, выглядели и вели себя как вполне приличные молодые люди. Мориарти сам занимался их подготовкой и знал, что они могли бы сойти за своих в любой достойной компании. Лет сорок или пятьдесят назад они стали бы основной частью так называемой «Банды щеголей», [8] «Банда щеголей» (Swell Mob) — в 30–60 годы XIX века так называли карманников, жуликов и аферистов, которые, дабы избежать разоблачения, одевались и вели себя как респектабельные джентльмены. но теперь были независимы, приспособив старые прием под современные условия.

— Так что же произошло? — мягко спросил он.

— Сидели они у старика Бленда, выпивали, слушали его байки. Бленд любит потолковать про старые времена, а им завсегда интересно послушать.

Мориарти уже все понял. Наделенный от природы необычайной памятью, Бленд мог часами рассказывать о разных ворах, душегубах и прочих злодеях да событиях времен собственной юности. Слушая его, братья не только узнавали что-то интересное, но и всегда мотали на ус с прицелом на будущее.

— Там-то их свиньи и накрыли. [9] Сейчас, в 1970-е, считается, что пренебрежительное «свинья» в отношении полицейского появилось в 1960-х, во время студенческих и расовых волнений в Америке, когда полицейские носили противогазы. На самом же деле «свиньями» полицейских и детективов называли еще во второй половине XIX века. — Примеч. автора. Старик, наверно, снебрежничал. Оставил в сундуке кой-какое барахлишко с Мейденхед-Мэнор. С ним-то его и взяли.

— А заодно и ваших ребят прихватили.

— Да уж, прихватили, ублюдки, хотя мальчики и слова им плохого не сказали.

Мориарти вздохнул. В конце концов, обучались братья за его счет, и ему от их доходов перепадала немалая доля. Оба понимали, что сопротивление при аресте чревато неприятностями. В ограблении Мейденхед-Мэнор ни один, ни другой участия, конечно, не принимали. Будучи опытными карманниками, они знали свое место и ни за что бы не пошли на большое ограбление.

— Значит, их забрали как соучастников Бленда?

— И они все теперь в кутузке.

— Бленд за хранение краденого, а мальчики — за сопротивление аресту и как соучастники?

— Никакие они не соучастники, сэр. И никогда бы в жизни себе такого не позволили!

— Знаю, Хетти, знаю, но английское правосудие — штука странная.

— Разве ж это правосудие? Нету никакого правосудия.

— Будет. Сколько им дали?

— По три года каждому. Оба в Стиле. [10] Стил — исправительное учреждение в Мидлсексе, известное также как тюрьма Колдбат Филдс, отличалось особо строгим режимом. В XIX в. здесь действовала так называемая «система молчания», в рамках которой заключенным запрещалось общение друг с другом. — Примеч. автора. Премерзкое место, сэр.

— Говорят, теперь там лучше. По крайней мере, не так плохо, как прежде. И строгости поменьше, и общаться позволено.

— Не верьте, сэр, тем, кто так говорит. Камеры все те же, и надзиратели злые, как звери.

— Насчет надзирателей я знаю. Кто был судьей? — резко спросил Мориарти.

— Хокинс.

Мориарти улыбнулся. Значит, Хокинс все еще при должности. А уж должен был бы уйти на покой. Сэра Генри Хокинса знали многие. Именно он шестнадцатью годами ранее приговорил к пожизненному заключению Чарли Писа, обнаружив вскоре, что Пис незадолго до того был осужден по другому делу.

— Они все еще в Стиле?

— Да, сэр.

— Справедливость будет восстановлена, Хетти. Я за этим прослежу.

— Но как?..

— Хетти, разве я когда-либо подводил своих людей? Разве я подводил твоего мужа? Или твоих друзей? Моих друзей? Твою семью?

Пристыженная таким упреком, она потупилась.

— Нет, Профессор. Вы никогда никого не подводили.

— Ну так доверься мне, Хетти. Когда я говорю, что добьюсь справедливости, верь — так оно и будет. Жди и благодари Небеса за мое возвращение.

— Спасибо, Профессор.

Женщина снова припала к его руке, и Мориарти раздраженно взглянул на телохранителя. Пейджет, поняв все без слов, подошел к миссис Джейкобс сзади и, взяв ее за плечи, повел к двери.

Через пару секунд он вернулся.

— Здесь Паркер, Профессор.

Мориарти уже сидел за столом.

— В каком он состоянии? Обеспокоен?

— Очень.

— Пусть подождет. Расскажи мне об ограблении Мейденхед-Мэнор. Мы имеем к этому делу какое-то отношение?

— Напрямую мы не замешаны, сэр.

— А кто замешан напрямую, нам известно?

— Ходят слухи, что это дело провернули Майкл Культяшка и Питер по кличке Дворецкий.

Мориарти поднялся и снова шагнул к окну. Он знал Майкла, прозванного Культяшкой за привычку изображать из себя одноногого лудильщика или матроса, и не питал к нему теплых чувств.

— Питер Дворецкий? Он же Лорд Питер, да?

— Он самый.

— Вот уже не подумал бы, что эти двое прибегнут к услугам Бленда; как-никак они ведь из-за реки.

Пейджет согласно кивнут.

— И много они взяли в Мейденхеде?

— Изрядно серебра, украшения… Говорят, только бумажек да монет на тысячу фунтов.

— И все это нашли у Бленда?

— Может, и не все, но много. Выносили целый час.

— Хм-м. Что-то здесь не так, Пейджет… что-то здесь не так. Похоже, старика Бленда кто-то сдал.

— Сдал пилерам? [11] Пилер — английский полицейский. По имени Роберта Пиля, основавшего в 1829 году муниципальную полицию. Лондонских полисменов еще называли «бобби» (уменьшительное от Роберт).