Чингиз Абдуллаев - Повествование неудачника

– Вы так говорите, чтобы я его пристрелил, пока он спит?

– Ни в коем случае! Только этого не хватает. Если бы он оказался предателем, ты мог убить его с чистой совестью. А раз нет… у нас в городе еще полно стариков, которые сохраняют традиции старого воровского мира. Хочешь, чтобы они все начали против нас войну?

– Не хочу.

– Тогда не трогай его. Пусть спит. Можешь даже уложить его на диван и накрыть пледом, чтобы, проснувшись, он почувствовал твою заботу. Может, когда придет тебя убивать – а это рано или поздно обязательно случится, – сразу пристрелит тебя и не заставит мучиться.

– Спасибо, – пробормотал Иосиф.

Он действительно приказал перенести уснувшего Джамала на диван и накрыть его пледом. Внуков заперли в их комнате вместе с няней, попросив не шуметь и не мешать дедушке спать. Трупы охранников и собак погрузили в машины, чтобы увезти и закопать. На всякий случай Мейгеш оставил машину с двумя своими людьми охранять дом Джамала, пока тот не придет в себя. Беспомощностью хозяина и отсутствием охраны могли воспользоваться обычные грабители.

Когда они возвращались в город, позвонил Кудлин:

– Как у вас дела?

– Уже возвращаемся.

– Это хорошо. Я сейчас подумал о Джамале. Он, конечно, нам этого не простит – ни тебе, ни нам – и будет теперь мстить самым беспощадным образом. Может, тебе лучше вернуться и закончить свою работу?

– Вы серьезно это говорите? – изумился Иосиф.

– Нет, конечно, несерьезно. Давай возвращайся быстрее. Необходимо еще и Гиви проверить. Кстати, как у тебя с поисками «попки-дурака», о котором я просил?

– Пока ищем. Я так понял, что вам нужен «умный попка», а таких найти очень трудно.

– У тебя только два дня, – жестко сказал Кудлин, – иначе потом Джамал действительно сдаст нас федералам. Хотя бы из мести за свое унижение.

Двадцать третьего октября я поехал на своей машине на оптовый склад, куда меня отправил Расул. Обычная проверка товаров. У нас было уже двенадцать супермаркетов по всему городу, и следовало проверить, какие товары и в каком количестве отправляются по всем адресам. Я провозился на этом складе почти весь день, даже в перерыве никуда не ушел. Питался одними бутербродами и пил крепкий кофе. Поздно вечером наконец закончил свою работу и сел в машину, чтобы вернуться в город. И в этот момент услышал, что террористы захватили здание на Дубровке.

Честное слово, в первый момент я даже не понял, что там произошло, и вообще, какое отношение имеет здание на Дубровке к нашему мюзиклу, который там должен был идти. Но постепенно все-таки осознал, что здание захвачено вместе со всеми зрителями и актерами, и в нем находятся террористы, которые выдвигают свои требования; и что это именно то самое здание и тот самый спектакль, где находятся Варвара с Игорем. И тогда я повернул машину в другую сторону.

Был уже поздний вечер, когда я добрался до этого проклятого здания. Вокруг стояло оцепление, толпились люди, журналисты, операторы. Подъезжали артисты и политики. В первую ночь все напоминало какую-то игру. Никто не предполагал, что все это может быть настолько серьезно. Это ведь не Буйнакск, где Басаев захватил больницу, а все-таки Москва. Как можно захватить большое здание Дворца культуры с почти тысячей заложников? И вообще незаметно оказаться в столице, подтянув на Дубровку не только своих людей, но еще оружие и взрывчатку? Можете себе представить, какое количество сотрудников правоохранительных органов было задействовано в этой операции, когда все получали взятки – от инспекторов Госавтоинспекции до сотрудников спецслужб, закрывших глаза на доставку такого количества взрывчатки и оружия в столицу.

На второй день стало понятно, что все это очень серьезно. В здании окопался отряд террористов, состоящий из мужчин и женщин-смертниц. Они заминировали здание и готовы были умереть вместе со всеми заложниками. На переговоры не шли, требуя выполнить их условия.

Я, конечно, не специалист по терроризму и ничего в этом не смыслю. И, конечно, не мне давать советы в этой области. Но я точно знаю одно – если бы не было Буйнакска и Кизляра, никогда бы не случились события на Дубровке и в Беслане. В этом я абсолютно уверен. Вспомните, что в Буйнакске спецназ остановили накануне штурма, а потом разрешили всем террористам спокойно уехать. В Кизляре попытались что-то сделать, но ничего не получилось, и отряд Радуева ушел от спецназа. Два подряд таких удачных захвата и породили уверенность в том, что подобное возможно повторить. Поэтому сначала был такой неслыханный террористический акт на Дубровке, а потом – еще более страшный и невероятный по своей трагедии захват школы в Беслане. В этом отношении правильно поступают в Израиле. Там законодательно запрещено договариваться с террористами. Результат – ни одного захвата заложников за последние несколько десятилетий. Все знают, что никаких переговоров не будет, даже если террористы перебьют всех заложников. Их все равно разыщут и убьют – если не на месте преступления, то в любом другом месте.

Сейчас даже стыдно вспоминать, сколько людей делали себе политический капитал на этой трагедии, ходили туда-сюда, иногда выводили женщину или детей. Конечно, каждый спасенный человек – это огромное счастье. Но таким образом террористам показывали, что с ними считаются, с ними проводят переговоры и вообще принимают за сторону, с которой можно договариваться. А договариваться с ними нельзя. И пускать к ним актеров, политиков, бизнесменов, врачей и всех остальных просто глупо. Только опытных переговорщиков, которые могут реально оценить ситуацию, только психологов и аналитиков.

Но этот бардак на глазах у всего мира продолжался долгих три дня. И все три дня я дежурил у здания на Дубровке в надежде получить оттуда весточку и рассчитывая, что все закончится благополучно. Но с каждым днем становилось только хуже и хуже. Постепенно все начинали понимать, что это противостояние не может закончиться ничем, кроме смерти.

За эти три дня я вымотался до предела и все время ждал какого-то чуда, убеждая себя в благополучном исходе. Поздно ночью возвращался домой и кричал от злости и бессилия. Мы ведь собирались пойти с ней в загс. И я сам купил ей билеты на этот проклятый спектакль. Это с моим «везением» нужно было так постараться. Мне было почти сорок три года, и я наконец нашел женщину, с которой хотел жить и умереть. И теперь эту женщину вместе с сыном держали под прицелом какие-то отморозки, а я ничего не мог сделать…

Я даже подумал тогда, что нужно было нам всем раздать оружие и пустить нас в это здание. Всем мужьям, братьям, сыновьям тех, кого захватили эти ублюдки. Мне казалось, что мы просто разорвем этих террористов голыми руками. Через несколько лет, уже в Беслане, так все и получилось. Отцы и близкие несчастных детей, захваченных в школе, бросились туда с оружием в руках, создали панику, неразбериху, столпотворение, и в результате погибло больше трехсот детей. Нет, в таких случаях родственников пускать нельзя. Нужно, чтобы работали профессионалы.