Барбара Гордон - Польский детектив

Варшава, Пулавская, 61

Несколько месяцев назад ваше объединение отвергло сценарий «Их двое и ничто», написанный мною в соавторстве с режиссером Густавом Нечулло. Сейчас я узнаю из сообщений прессы, что объединение приступило к съемкам фильма под вышеуказанным названием, режиссером этого фильма является Славомир Барс. Убедительно прошу сообщить мне, по какому сценарию снимается этот фильм.

С уважением, Иоланта Кордес

Тов. Иоланте Кордес

Варшава, Финляндская, 5

Уважаемая пани Кордес,

представленный Вами и режиссером Нечулло сценарий был совершенно непригоден для реализации и был нами отвергнут, о чем Вы и сотрудник нашего объединения Нечулло были уведомлены. Новый сценарий написан лично художественным руководителем объединения Славомиром Барсом и является совершенно оригинальным произведением, коренным образом отличающимся от всех предыдущих вариантов.

С уважением, Тадеуш Фирко

Тов. Иоланте Кордес

Варшава, Финляндская, 5

По Вашей просьбе мы обратились в кинообъединение «Вихрь» и получили возможность ознакомиться со сценарием «Их двое и ничто», который в данный момент находится в производстве. Согласно Вашему пожеланию мы сравнили этот сценарий с тремя вариантами, подготовленными Вами и паном Нечулло. Со всей ответственностью мы утверждаем, что сценарий Славомира Барса действительно коренным образом отличается от третьего варианта Вашего сценария, который Вы представили как последний и основной и который кинообъединение отвергло. Но мы констатируем тот несомненный факт, что сценарий, представленный нам кинообъединением «Вихрь» как произведение Славомира Барса, почти идентичен первому варианту Вашего сценария до всех дальнейших поправок и переработок. Это можно считать в определенном смысле нарушением авторских прав, Ваших и пана Нечулло, хотя с юридической точки зрения ситуация сложная и запутанная. Тем не менее наша юридическая консультация всегда готова принять это дело, если Вы официально дадите нам право представлять Вас в суде.

Юрисконсульт Союза работников кино и театра.

подпись неразборчива

На этом кончается корреспонденция, касающаяся создания шедевра отечественной кинематографии под названием «Их двое и ничто».

Я еще ничего не знаю об Иоланте Кордес, кроме того, что она написала какой-то там рассказик, но не сумела сделать из него сценарий, хотя ей в этом деле помогал специалист, весьма опытный в режиссерском ремесле. Вот именно: ремесле или искусстве? Кто такой Густав Нечулло? Ремесленник или истинный художник? Можно ли его сравнить с великим Славомиром Барсом? Посредственность или большой талант которого затирают менее способные, зато пробивные? И этого я пока не знаю, так же, как и дальнейших действий Иоланты Кордес — воспользовалась ли она услугами юрисконсульта из Союза работников кино и театра, столь мужественно защищающего авторские права?

Великодушный Хмура все-таки дал мне шанс, которым смог бы воспользоваться тот, кто умеет прочесть на человеческом лице характер, прошлое и будущее. Из конверта, помеченного номером «4», выскальзывают несколько фотографий. Типичные любительские снимки, хотя есть и один профессиональный. Не знаю, смогу ли я на основании этих фотографий проникнуть своим воображением в мысли и чувства Иоланты Кордес, но теперь я хоть знаю, как она выглядит. И достаточно точно, поскольку некоторые снимки — цветные.

Ей лет 35–40. Ни худая, ни толстая. Лицо продолговатое, смуглое, глаза карие. Не очень красивые, слишком глубоко посаженные, близко к длинному, узкому носу. В таких случаях женщина пытается исправить ошибки природы соответствующим гримом: можно удлинить глаза карандашом, проведя линию дальше к виску. Пани Иоланта не сразу начала использовать этот метод: на тех фотографиях, где она явно моложе, лицо ее, можно сказать, голое, никакой косметики. Голое и сердитое лицо. Замкнутое и угрюмое, хотя один раз она сфотографировалась в обществе красавца блондина на берегу озера. Блондин со скучающим видом ставит палатку, а Иоланта мешает ложкой в котелке, стоящем на походном примусе. Был еще кто-то третий, кто эту сценку увековечил, потому что заходящее солнце положило его тень под ноги хлопотливой парочке.

Кто же это? Может быть, мальчик, который на другом снимке сидит в лодке вместе с Иолантой Кордес? Ему лет 14–15, он похож и чертами лица, и буйной светлой шевелюрой на блондина, ставящего палатку. Значит, блондин — ее муж, а мальчик — их сын? Возможно. Но я никак не могу избавиться от навязчивого впечатления, что я уже где-то видела этого красивого мужчину.

К тому же времени, что и туристские фотографии, относится портрет Иоланты Кордес, выполненный старательно и со скромной элегантностью в старом, надежном фотоателье Мерницкого на площади Трех Крестов. Темные гладкие волосы, зачесанные назад, придают на этом снимке Иоланте вид строгий и достойный. Темное платье с белым воротничком — так могла бы выглядеть директриса довоенного пансиона для хорошо обеспеченных барышень. Только губы обращают на себя внимание. Они — самая интересная деталь в ее лице: полные, мягкие губы, приоткрытые в радостной улыбке, хотя глаза смотрят серьезно. Брови над этими слишком близко поставленными глазами приподняты удивленно. Похоже, Иоланта Кордес смущена тем фактом, что кто-то хочет увековечить на фотографии ее непривлекательное лицо, она ведь некрасивая женщина и давно уже знает об этом, хотя и не перестает печалиться по этому поводу, и вот, удивившись и развеселившись стараниям фотографа, чтобы она выглядела как можно лучше, вдруг и сама поверила, что может на мгновение волшебно похорошеть.

Внизу, на матовой, слегка шершавой поверхности фотографии трогательная, хоть и не очень оригинальная надпись: «Дорогому Мисю в пятнадцатую годовщину свадьбы — любящая Иоланта».

Я замечаю, что дата под этим нежным супружеским посвящением совпадает по времени с первым письмом из кинообъединения «Вихрь». Женщина, потерявшая веру в счастье, вдруг поймала свою жар-птицу, и ей улыбнулась удача. Отсюда и этот фотопортрет, который она и не собиралась заказывать, просто пошла сделать фотографии на удостоверение. Почему я так думаю? Женщина, уверенная в себе и своей красоте, наверняка не оденется так простенько, идя к фотографу, чтобы заказать портрет — подарок мужу на годовщину свадьбы. Так что снимок этот случайный, скорее всего, фотограф уговорил Иоланту.

Очередная фотография — групповой цветной снимок. Что-то мне тут кажется знакомым. Ах да, стоит лишь взглянуть на лежащий еще под рукой и не спрятанный в папку номер «Мира экрана». Конечно же, это сад, окружающий виллу Барсов. Дамы одеты по самому последнему слову моды середины шестидесятых годов. Выходит, подписав договор, Иоланта Кордес была принята в кругах польских кинематографистов. Может быть, именно тогда и именно здесь происходили те бесконечные консультации, диспуты над сценарием «Их двое и ничто»? Нет, пожалуй, я ошибаюсь, Иоланта должна была как следует освоиться в этом обществе, прежде чем в модном платье поднять бокал с шампанским. А может быть, не ее личные достоинства привели ее в кинематографическую элиту, может, она обязана этой честью положением своего мужа?