Виталий Акимов - Преступления инженера Зоркина

Семенова, действительно, не знала о том, что Якубов ударил человека ножом. А если бы знала, что тогда? Все равно не пришла бы в милицию и не рассказала бы! Смелости не хватило? Да, именно смелости, которой у нее никогда не было. Родители ее были очень религиозны, и дочь, хотя и не переняла от них прямую веру в бога, осталась навсегда робкой, до странности тихой и запуганной. Она всякий раз с затаенной дрожью смотрела на Якуба Якубова, когда тот заглядывал вместе с Зоей к ней в гости. Она боялась его до ужаса, умоляла подругу порвать с ним. Та отвечала: «Никогда! Якуб — настоящий мужчина».

На допросе, заливаясь слезами и дрожа, Семенова рассказала о себе все, начиная чуть ли не со дня рождения и кончив описанием последнего посещения Зои, Якуба и Сергея. Обещала Ходжаеву, что если ее простят, не обвинят в укрывательстве преступников, больше никогда в жизни не водить дружбу с нехорошими людьми. Готова была встать на колени и бить поклоны до одеревенения лба.

Вывод. И такие люди бывают: исполняют чужую волю, соглашаются во всем с теми, кто ими верховодит! А когда придет время ответ держать, зальется слезами, станет жалеть себя, поползет буквально на коленях домой, в свое гнездо, как бы ни была длинна дорога. И никакими силами не повернешь ее; вопьется ногтями в землю, будет цепляться за каждую трещину, причитать. «Жить хочу! Пусть не интересно, скучно, пусть в одиночку, но хочу жить!»

Есть в тетради Васи Рябчикова запись о Якубе Якубове и Сергее Кривцове. Добросовестная, со всеми подробностями, с характеристиками убийцы и его товарища, с пространным рассказом о том, как был арестован Якубов.

Якуб Якубов — высокий, богатырского сложения человек, лет сорока. Черты лица грубые, глаза темные. Жену и детей держит в страхе, в рабской покорности. При такой физической силе, как у него, мешки бы с мукой таскать или кирпичи, а он чайники да лепешки разносит, плов готовит, водкой и вином из-под полы торгует. Короче говоря, живет по принципу: работу — полегче, а денег побольше! Само собой разумеется, что у такого человека для чистых помыслов даже крохотного местечка в душе не найдется. Страсть к наживе, к теплой компании выпивох и пожирателей шашлыка и плова — вот в чем смысл его жизни, вот его стремления.

Сергей Кривцов — фигура случайная в компании Якубова. Гравирует надписи на металле и фарфоре, работает в универмаге, холост, 28 лет. Вечером, возвращаясь с работы, заходил в чайхану поесть и выпить горячего чая. Там и познакомился с Якубом.

14 мая зашел в чайхану, решил выпить, угостил и хозяина. Якуб в этот вечер наметил посетить Зою. Не найдя никого из своих постоянных напарников, он пригласил Сергея с собой. Тот согласился. Сергей, по натуре спокойный и сдержанный, не любил скандалов и драк. Когда Якуб стал избивать на остановке пьяного парня в майке, Кривцов, видя, что ему не под силу остановить здоровяка-чайханщика, попытался удержать Зою. Не получилось: разъяренная женщина вырвалась из его рук, вцепилась в Курбана Алиева.

Когда Якуб ударил ножом противника и они втроем бросились бежать, Кривцов молил про себя, чтобы пострадавший не умер, остался жив. От мысли о том, что он может явиться невольным пособником убийцы, ему становилось жутко. После того, как ушли от Нины Семеновой, он не спал ночь, проведя все время до утра в тревожных думах. Днем работал рассеянно, сделал ошибку, гравируя покупателю надпись на подстаканнике. Вечером не пошел к Якубову в чайхану, хотя тот наказал ему придти, чтобы поговорить обо всем подробно. На другой день Якуб сам пришел в универмаг. Спросил грубо:

— Почему не был? В штаны от страха натряс, донести хочешь?!

Кривцов пообещал придти в чайхану после работы. Но слова своего снова не сдержал. Вернувшись домой, попросил родителей, если придет Якуб, сказать, что он ушел гулять. Якуб понапрасну прождал Сергея в чайхане, но домой к Сергею придти не смог. Арестовали его «на рабочем месте», и как только привезли в райотдел, он сразу же назвал фамилию Кривцова, назвал адрес. Заявил, что Сергей помогал ему в драке и чуть ли не он ударил ножом парня в майке, хотя перед этим то же самое говорил про Зою Коваль.

Капитан Сенявский приказал мне с двумя дружинниками — Хикматом Разыковым и Махкамом Иноятовым отправиться на квартиру Кривцова, арестовать его и привезти в райотдел. Мы застали Сергея в тот момент, когда он сидел за письменным столом и заклеивал конверт, на котором было написано: «В городское управление охраны общественного порядка. Начальнику уголовного розыска».

В конверт был вложен листок. Вот текст письма:

«Сообщаю, что 14 мая, поздно вечером на трамвайной остановке «кинотеатр «Звезда» чайханщик Якуб Якубов ударил ножом в грудь незнакомого человека. Прямой соучастницей преступника является кондуктор трамвая Зоя Коваль. Я пытался помешать им, но ничего не смог сделать.

Адреса Якубова и Коваль следующие: улица Толстого, 18 и улица Шафирканская, 75.

Мой адрес: улица Чехова, 9 Василий Семенович Кривцов, гравер Центрального универмага».

Прочитав письмо, я посмотрел на него вопросительно. Кривцов пожал плечами, грустно улыбнулся и сказал:

— Хотел отправить, но не успел. Измучился совсем, а пойти в милицию и все рассказать не решился. Подумал, лучше напишу, тогда вы сами за мной придете. — Помолчав немного, он добавил с печальной улыбкой: — Наверное привычка сказывается, мне ведь больше писать приходится, чем говорить.

Семен Кривцов хотел исполнить свой долг. И фактически он его исполнил. Пусть поздно, пусть на это ушло два дня раздумий и колебаний, но он человек честный.

Арест Якуба Якубова.Как только Зоя Коваль подписала протокол допроса, Петр Петрович приказал отправить ее в камеру предварительного заключения, а сам, надев фуражку и осмотрев пистолет, кивнул Ходжаеву и мне. Спустился вниз к автомашине. Мы поехали в чайхану. Расположенная на возвышенности, напротив большого административного здания она в этот час была пуста. Якуб сидел в углу за стойкой рядом с двумя огромными самоварами. Около него стояли тазы, в одном из которых лежали пиалы, в другом — чайники. Увидев Сенявского и меня, он переменился в лице, побагровел, и не успели мы произнести ни слова, как Якуб схватил таз с пиалами, швырнул в нас. За первым тазом последовал второй: мы отскочили в сторону, выхватили пистолеты. Якубов легко перенес через стойку свое огромное тело и юркнул в сторону выхода. «Не стреляй» — крикнул мне Сенявский. Бросился за убийцей, вытянув вперед руку, решив ударить того ребром ладони из-за спины сбоку по шее. А ведь я чуть было не выпалил в Якубова и, конечно, убил бы его, так как непроизвольно целил в лицо. Я совершенно забыл в тот момент, что выход стережет Ходжаев. А Агзам Ходжаевич, мгновенно оценив обстановку и видя, что такого богатыря, как Якуб ему ни за что не удержать, сжался в комок, присел на землю. Он рассчитал точно: проход узкий, представляет собой как бы коридор, который не виден со стороны стойки. Значит Якубов, свернув в него, обязательно споткнется о Ходжаева и грохнется на кирпичные плиты пола. Так и случилось, но как ни был страшен удар от падения, убийца все же нашел в себе силы приподняться. Здесь-то и настиг его Сенявский, ударив Якубова сбоку по шее ребром ладони. Преступник свалился, потеряв на секунду сознание. Мы тотчас его скрутили. Привезли в райотдел.