Сергей Смирнов - Всегда начеку

Старший сержант милиции Калсын Мансуров стоял у восьмого вагона, время от времени стряхивая с себя мокрые хлопья снега. Когда поезд тронулся, услышал крик:

— Помогите! Помогите!

Кричала женщина, показывая рукой под вагон.

Мансуров подбежал и увидел, что ящик электрогенератора одного из вагонов сбил старика с ног, опрокинул, поволок между колесами. Человека тащило по бетонным шпалам, швырнуло в сторону, на рельсы. На него уже надвигались задние колеса. Он был обречен.

Есть литературный штамп, к которому прибегают иные журналисты, описывая отважные поступки. Они утверждают, что за миг до подвига перед глазами героя проносится вся его жизнь, встают образы родных и близких и т. п. Мог бы и я приписать Калсыну Мансурову множество воспоминаний, которые предшествовали решающей минуте. Тогда речь пошла бы о привольных Кумыкских степях, где пасутся бесчисленные овечьи отары, о селении Аксай — родине Калсына, о его нелегкой трудовой жизни. Эта жизнь началась тогда, когда только-только окончивший семилетку паренек заменил отца, изувеченного в автомобильной катастрофе. Он стал работать возчиком на подводе, возил хлеб, кукурузу, грузил тяжеленные мешки. Освоил трактор, отслужил срочную службу за лютой полярной параллелью. А потом работа в милиции — опасная, бессонная. Первое оперативное задание: поимка преступника, убившего своего отца. Задержание грабителей, забравшихся в магазин. И многое, многое другое...

Когда старика Арслан-бека швырнуло на рельсы и он почти ощутил безжалостную тяжесть колеса, старший сержант ни о чем не вспомнил. Ни о просторных степях, ни о родном селении. Не вспомнил даже о жене Гюлизар и пятерых ребятишках — одиннадцатилетней Барьяк, восьмилетнем Султане-Али, пятилетней Зарьят, трехлетнем Джинете-хане и о недавно родившемся Султане-Муране. Слишком коротко было мгновение. Молнией сверкнуло: «Гибнет человек!»

Есть русская поговорка: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». В этом случае наоборот. Можно долго рассказывать не сказку, а быль о подвиге Мансурова, а дело делалось молниеносно.

В одно мгновение случилось нечто особенное: обычно не зависящее от разума чувство самосохранения отступило, было повержено более сильным чувством, которое только и делает человека человеком в высшем смысле этого слова.

То, что произошло дальше, выглядело бы в пересказе весьма неправдоподобно, когда бы не спасенный старик, десятки очевидцев и пола мансуровской шинели, начисто отрезанная колесом вагона. Калсын переступил одной ногою рельс, нагнулся и подхватил гибнущего под мышки. Однако, поскользнувшись, оказался на рельсах сам, придавленный упавшим на него стариком. Застегнутая на все пуговицы шинель, новая портупея, пистолет на боку еще больше сковывали движения. И все-таки какой-то доли секунды хватило, чтобы приемом самбо перекинуть старика через себя, вместе с ним вырваться из-под лязгающих колес.

Облепленный грязным снегом, без шапки, в разорванной шинели Мансуров отошел в сторону, облокотился о чугунную ограду. Его знобило. Он не видел окруживших его людей, не слышал, о чем говорят. Дрожали руки, гудела голова. Таким его застала жена, которая, как обычно, принесла в узелке обед. Он и на нее глядел невидящими глазами. А мог ли он в те минуты дать интервью местным газетчикам, которые прибыли на место происшествия? Даже фотографировать Калсына было неудобно: в таком он был растерзанном виде.

Короче говоря, старый Арслан-бек остался цел и невредим, отделался испугом. Он по-прежнему бережет свое здоровье: курит сигареты с фильтром, боится простуды, но не забывает заводить часы и приходит на станцию задолго до прибытия скорого Москва — Баку. А старший сержант Мансуров, получив новую шинель, отправив старую родителям «на память», продолжает свою скромную службу на линейном пункте милиции Северо-Кавказской железной дороги.

Что толкнуло Мансурова на подвиг? Открывается широкое поле для предположений и домыслов: каким бы отважным он мог быть на фронте, в партизанском отряде, в подполье? Конечно, он был бы героем, но ведь то особые условия, а сейчас мирная жизнь, и как легко успокоиться в ней, жить повседневными заботами и радостями — работать, растить детей, встречаться с друзьями. Казалось бы, где тут место геройству?

Но давайте познакомимся с Мансуровым поближе. Побудем с ним, когда он дежурит.

За сутки через станцию проходит восемнадцать одних только пассажирских поездов! Короткая стоянка, тысячи и тысячи пассажиров, шум, толкотня, неминуемые мелкие и крупные конфликты. У иного это «разнообразное однообразие» притупило бы внимание, ослабило бдительность, вызвало бы раздражение и скуку. Коммунисту Мансурову никогда не изменяет острота чувства, сознание высокого долга. Он — слуга народа, ответственный за его благополучие и безопасность, поэтому спешит на помощь людям до того, как его позовут. Вору не скрыться от его острого взгляда; глядя на его атлетическую фигуру, стушевываются хулиганы и скандалисты.

Особенно трудно Мансурову в базарные дни, когда масса людей и товаров захлестывает Хасавюрт. Немало еще темных людишек — любителей погреть руки в чужих карманах.

Еще труднее ночью. Чего только не случается ночью, когда в темноте светятся лишь тусклые станционные огни да разноцветно подмигивают семафоры!

Прибегает жена обходчика. Запыхавшись, говорит: у самой сторожки двое местных затеяли поножовщину. Дико кричат, бросаются друг на друга, — жди беды. И, стуча сапогами, Мансуров бежит туда, вырывает у озверевших спорщиков ножи, а самих доставляет в дежурную комнату. До утра под замок, а там разберемся.

На путях скользнула быстрая тень: кто-то перебегает на ту сторону, в руке — ноша. Первая мысль: почему бежит? Автобусы уже не ходят: поздно. Что за спешка? И снова мчится Калсын, перепрыгивая через рельсы, чтобы задержать подозрительного. Короткий разговор в дежурке — и подозрение подтверждается На вопрос: «Что в чемодане?» — задержанный не может толком ответить: не успел ознакомиться с чужими вещами.

Не проходит часа — новое дело. Дружинники Гаджимурадов и Махмудов приводят, поддерживая под руки, пьяного. Странная фантазия оказалась у этого пьянчуги: прокутив половину получки, оставшиеся деньги он комкал и бросал в мусорный ящик. При тусклом свете фонаря Калсын копался в мусоре, извлекая пятерки и трешки. Потом вновь составление официальных бумаг, фиксирующих каждое действие милиции.

Не следует, разумеется, думать, что охрана общественного порядка на участке милицейского пункта — дело одного Мансурова. У него хорошие руководители: начальник пункта Юрий Федорович Слепченко, оперуполномоченный ОБХСС Зайнулла Алиевич Гамидов, работник уголовного розыска Николай Петрович Макоев, люди образованные, умные, решительные. Калсын многим обязан им, их опыту.