Наталия Левитина - Опасные удовольствия

– Именно!

Несколько секунд Лиза пребывала в задумчивости. Андрей решительно вывел девушку из несвойственного ей состояния.

– А как отреагировал на эти обвинения Батурский?

– О, как он отреагировал! – оживилась Лиза. – Как он отреагировал! Если я была потрясена, то он был просто убит. Виола вылетела из кабинета, как ошпаренная кошка. Следом вывалился белый Глеб Николаевич и спросил, нет ли у меня валидола. А он никогда не жаловался на сердце. Господи, да если бы в тот момент в приемной оказалась Вероника, он бы растер ее по полу, словно детскую присыпку. Представляете, какой кошмар! Так опарафиниться! Растоптать свою репутацию! Мой бедный Глеб Николаевич! И ведь ни одна собака не разоблачила Веронику, никто не подсказал ему, что она за женщина. Вот, Андрей, именно так и бывает: в тайну посвящены все, кроме того, кого это непосредственно касается. У вас есть подружка?

Лиза разгорячилась, ее глаза сверкали, грудь вздымалась – хоть прямиком на полотно Рембрандта.

– Есть. Но как ты смеешь подозревать в ней какие-то дурные наклонности?! – встал на дыбы Андрей, мгновенно воссоздав в памяти чудесное личико Дирли-Ду. – Она безупречна!

– Боже упаси, Боже упаси! – всплеснула руками Лиза. – Да что вы! Я и не предполагаю, что ваша подруга тоже проститутка. Нет! Я просто хотела сказать, что если она вдруг решит вам изменить, то вы будете последним, кто об этом узнает. Закон природы.

– Глупая девчонка! – возмутился Андрей, хотя в сердце должен был признать у Лизы неплохие умственные способности. – Моя подруга мне не изменит.

– Конечно, конечно! – заволновалась Лиза. – Вы не нервничайте. Я же для примера! Как можно вам изменить? Вы такой большой и красивый!..

«Большой и красивый, – думала Лиза, когда громогласный сыщик покинул приемную. – И такой неудержимый, страстный, воинственный. Ему изменить – сразу пристукнет. Командует, орет, как псих. Меня, малознакомую девочку, чуть не убил. А с подружкой тогда как обращается? Дрессирует с плеткой в руках? Обалдеть! Не мужчина, а сплошной восторг! А вдруг его безупречная подруга ему уже надоела? И он обратит внимание на меня. Я мила и приветлива. Очень юная и освежающая, как мятная таблетка. Пригласил бы меня куда-нибудь, глупый, вместо того чтобы орать!»

– Елизавета!

Секретарша подпрыгнула в кресле. Это снова был Пряжников.

– Я забыл тебя спросить о самом главном.

– Да, сегодня вечером я свободна! – радостно выпалила Лиза.

– Что? – удивленно шевельнул бровью Андрей. – Нет. Какого числа Виола и Батурский устроили баталию?

– Чего устроили? – разочарованно переспросила Лиза. – Какую баталию?

– Когда Батурский узнал правду о Веронике? Какого числа? – медленно и внятно произнес Андрей.

– А, вы об этом… Сейчас. У меня все записано. Вот. Тридцатого сентября. «Ук. в каб. ник. не пуск. до ок. бес. с ж.» и еще «Куп. дл. апт. вал. и нитр.».

– Предельно ясно, – кивнул Пряжников. – А главное – лаконично.

– Указание: в кабинет никого не пускать до окончания беседы с женой. А потом я дописала: купить для аптечки валидол и нитроглицерин. На случай грядущих стрессов. Ах, если бы я приобрела для моей аптечки бронежилет и второго октября убедила Глеба Николаевича его надеть! Он сейчас был бы с нами!

– До свидания, Лиза. Прости, я был груб с тобой.

– До свидания. Я не обижаюсь. Передайте привет Константину.

Стремительный Пряжников исчез теперь окончательно.

Лиза отодвинула ящик стола, достала серебристую визитку Сюзанны Эдмундовны и с упоением и страстью порвала ее на мелкие кусочки.

Дирли-Ду сидела в наушниках, закатывала глаза к потолку и усиленно картавила:

– Il montre la maison. Он показывает дом. Elle entre dans la banque. Она входит в банк. Je visite le ville. Я посещаю город.

– Не правильно! – крикнул Максим. – La ville. «Город» во французском женского рода. Артикль «la».

– Сама знаю! – огрызнулась Дирли-Ду. – Не перебивай!

Они только что поругались. Колотов вломился в квартиру Андрея, выловил среди диванных подушек сонную Дирли-Ду и стал пытать девушку на предмет внебрачной связи с капитаном Смирновым. Дирли-Ду стойко отрицала адюльтер, клялась в верности Пряжникову, потом стукнула назойливого репортера в челюсть и демонстративно занялась французским. Макс удалился к холодильнику, достал бутылку пива, долго, придирчиво изучал этикетку и срок годности, потом осторожно присосался к горлышку.

– Не булькай! – крикнула из комнаты Дирли-Ду. – И принеси мне сосиску.

Максим вернулся. Дирли заглотнула холодную сосиску и поменяла кассету.

– Ну и произношение! – возмутилась она, но уже вполне миролюбиво. – Язык болит.

– Извини, если мои подозрения оскорбили тебя, – сказал Максим. – Я не имел права вмешиваться в ваши дела.

– Да! – кивнула Дирли-Ду. – Не имел. Каждый человек сам распоряжается своей жизнью. И свинство препятствовать ему в этом. Тем более что твои подозрения напрочь лишены фундамента. Признаю, я была у Кости, ела там торт и увлеченно беседовала. Но только это! Никто не собирается обманывать твоего драгоценного Андрея.

– Твоего тоже, – пробубнил Макс.

– И забудем обо всем, словно ты ничего мне не говорил.

– Забудем, – покорно согласился Макс.

– Je visite une petite usine. Я посещаю маленький завод. Vous entrez dans l’hotel. Вы входите в отель. О, Андрюшка!

Дирли-Ду соскочила с дивана и помчалась к входной двери. Там она удачно упала на мокрого Пряжникова.

– Забыл зонт, – объяснил Андрей. – Моросит не переставая. Максим, привет. А что это вы вдвоем здесь делаете?

Пряжников ревниво уставился на друзей.

– Я учу французский. Макс пытается отравиться яблочным уксусом.

Колотов с ужасом встряхнул опустошенную бутылку.

– Но это же пиво! Пиво!

– Пиво, не волнуйся, я пошутила.

– Зачем тебе французский? – спросил Андрей.

– Я купила тур на две персоны – пять дней любви в Париже. Елисейские Поля, звуки аккордеона, деревья в сиянии электрических гирлянд. Отбываем через две недели. Ты ведь сможешь вырваться? Пять дней любви!

Максим с завистью посмотрел на Андрея.

– Везет тебе, старик!

– Не знаю, будет ли у меня время. И много ты собираешься вызубрить за две недели? Так, все на поиски моего зонта. С тех пор как здесь поселилась Дирли-Ду, в квартире царит первозданный хаос.

– А когда ты вернешься? Я соскучилась!

– Эндрю, далеко собрался? Подбрось меня в редакцию?

– Поехали.

Андрей поцеловал Дирли-Ду, Максим накинул куртку, и друзья вышли на улицу.

– Что насчет Франции? Воспользуешься предложением?

– Если мы и отправимся в Париж, то, конечно, не на деньги Дирли-Ду, – заметил Андрей.

– А если ты окажешься в Париже, неужели не попытаешься встретиться с Катериной?