Джон Макдональд - Я буду одевать ее в индиго

— Но вы встречались с этой девушкой? Я имею в виду Бикс Боуи.

— Каким образом?

— Хотя бы через того же Роко. Или Эву Витрье, или еще кого-нибудь. Почему бы и нет?

Он улыбнулся.

— Дорогой мой, когда-то давным-давно, еще в Нью-Йорке, я посещал одного известнейшего психоаналитика. У него был отличный способ вызвать у человека чувство вины, задавая вопросы точно в такой же манере. Ведь некоторые пациенты лгут своим психоаналитикам, вы догадываетесь, о чем я? Иногда истина бывает крайне неприятной. Человеку всегда хочется выглядеть лучше, он есть на самом деле. Нет, я никогда не видел эту девушку. И не вижу причин, по которым я должен был встречаться с ней или помнить о ней, даже если мы и встречались. Что-то я не пойму, какова настоящая цель всех этих расспросов?

— Мне непонятно, почему она упала с горы именно в вашей машине, Брюс.

Дэвид Саундерс зевнул и потянулся к бутылке.

— Видите? — воскликнула Бекки. — Мы надоели бедному Дэвиду. Отличная еда, Брюси. У тебя еще осталось это чудное бренди? Отлично! Налей мне еще чуть-чуть, самую капельку. Спасибо, дорогой.

Как только мы встали из-за стола, Майер сказал:

— Мистер Банди, я искренне ценю ваше гостеприимно и вашу любезность, но я что-то неважно себя чувствую. Наверное, сказывается высота и это замечательное вино. Самое лучшее для меня сейчас — это прогулка по свежему воздуху. Нет-нет, Трэвис, не беспокойся, со мной все будет в порядке.

Тонко и хитро проделано, старина. После того, как он ушел, подали бренди, и я заметил, что Брюс не мешает Дэвиду Саундерсу наливать себе сколько угодно, чтобы он мог почувствовать себя совершенно свободным. Вскоре они встали и пошли в дом, поскольку Брюс захотел показать Дэвиду какие-то экспонаты из своей коллекции.

Мы с Бекки присели на каменную скамью неподалеку от маленького фонтанчика.

— Честное слово, Трэвис, вы вели себя просто ужасно.

— Что я такого сделал?

— О, какая невинность! Вы доставили несчастному Брюсу немало неприятных минут и заставили его понервничать. А он и так был ужасно расстроен всей этой историей с Роклендом.

— И вы все знаете об этом?

— Он спрашивал у меня совета. Поверьте, он неплохой парень. Конечно, иногда бывает, что он ведет себя довольно глупо, порывисто и порой сталкивается… с проблемами, типичными для того мира, в котором он живет. Я думаю, мы остаемся друзьями только потому, что я никогда его не осуждаю.

— Настолько хорошими друзьями, что вы привели ему небольшой подарочек?

— Подарок?

— Одного стройного загорелого археолога.

— О да, конечно. Мы тут все ужасные грязные извращенцы, всегда готовые подарить ближнему то, что нам самим не нужно. Наверное, вам это кажется просто отвратительным?

— Меня это не очень интересует. Да и вас я совсем не знаю.

— Меня? Я всего лишь испорченная старуха, кровожадная и ненасытная до сильных молодых мужчин. Обычно они очень симпатичные, трогательные и благодарные, но этот малый ведет себя как самовлюбленный жеребец. У него редкостная способность совершать жестокие поступки, которые и выдают его подлинную сущность. Он однажды рассказал мне мерзкую историю о том, как он избивал гомосексуалистов, когда учился в школе. Такие люди обычно скрывают свои порочные наклонности даже от самих себя. Я решила отделаться от него, потому что заподозрила что-то неладное. Брюс предложил привести Дэвида к нему и сказал, что сразу определит, верны ли мои подозрения. Через десять минут он подтвердил, что они оправдались. Что ж… может, это и лучше для Брюса после такого фиаско с Роклендом. Брюс довольно одинок в этом году. Парень, с которым он жил, утонул в прошлом году, когда они гостили у друзей в Акапулько. Для Брюса это был страшный удар.

— А что случилось с Роклендом?

— Дорогой мой, вы очень, очень милый. Но поверьте, временами вы становитесь утомительным. Подумайте сами, мы сидим здесь одни и каждый из нас прекрасно знает, как нам было бы хорошо в постели, а вместо этого вы пытаетесь вытянуть из меня длинную скучную историю, слишком длинную, чтобы ее здесь рассказывать. Я знаю, что вы мне подходите. По-моему, мы начинаем нравиться друг другу. Меня уже тошнит от слишком молодых мужчин. Они неистощимы и, в отличие от бедного Дэвида, слишком приторны. Как будто бесконечный десерт. Они пресыщают. Но приходится довольствоваться этим, потому что зрелые мужчины, у которых есть стиль и от которых исходит ощущение мужественности, как правило, уже женаты. А я в этих вопросах очень щепетильна. Иначе это будет очень похоже на воровство.

— Как же тогда быть с моей женой и пятью детьми?

— Вы лжете, сэр! Женщина оставляет свой след всем, что ей принадлежит, будь то ее меха, белье или мужчина. Вы не женаты, и сомневаюсь, что когда-нибудь были. Хотя я однажды была замужем, давно, несколько веков назад.

— Все это очень интересно, но такой уж я зануда. Скажите, как я могу получить информацию о Рокленде?

— Ну что ж, дорогой мой, я довольно ясно представляю, как вы садитесь с Брюсом и заставляете его рассказать все без утайки.

— Уточняю — как мне разузнать о Рокленде от вас?

— Вы хотите, чтобы я выдала чужой секрет. Для этого у меня должны быть достаточно веские причины. Я должна знать ваши намерения. И, конечно, я должна вам поверить. Это довольно щекотливый момент. Ни одна женщина не узнает мужчину или не поверит ему до конца, пока они не переспят. Потом, конечно, часто оказывается, что она доверилась подлецу.

— Вы подцепили меня на тротуаре перед этим домом. Вы выпили так мало, что от этого и мышь не опьянеет. Вы чертовски привлекательны, Бекки. И я, сидя во дворике у этого «голубого» в прелестной Оксаке, должен позволить вам продеть мне в нос кольцо, чтобы вы могли увести меня, куда вам вздумается. Так не бывает.

— Какой ужасный, подозрительный и грязный умишко. По вами видно, что вам приходилось бывать в крутых переделках, и я нахожу вас чудовищно привлекательным. Ваши бесцветные глаза, ваши большие руки, то, как очерчены ваши губы, как звучит ваш голос… все это делает меня назойливой. Поэтому я предпочитаю не краснеть от смущения, не жеманничать, не флиртовать, потому что мужчины ужасно боятся уязвить свое самолюбие и довольно часто не делают никаких попыток к сближению, боясь провала. А ведь жизнь так коротка и с каждым днем становится все короче. Если я ошеломила вас своими откровениями, нам не обязательно все решать прямо сейчас. Мы можем выпить на дорожку, а уж потом решим, что делать. А теперь давайте найдем наших милых друзей и пожелаем им спокойной ночи.

В этот момент в коридоре появились Дэвид и Брюс. Брюс держал Дэвида за руку. Саундерс шел пошатываясь и что-то бормотал себе под нос, делая размашистые жесты и неуверенно вышагивая по плитке. Заметив нас, он быстро отдернул руку и его повело в сторону. Потеряв равновесие, он грохнулся на пол и захрапел.