Джеймс Мэйо - Персидская гробница

- Придется продолжать. Я должен найти логово Дельгадо, пусть даже придется зимовать в горах.

Она кивнула, он ещё раз её поцеловал, и "кадиллак" покатил вниз по склону, шурша колесами по щебню.

Дорога петляла все ниже. В деревне Худ купил персики, сливы и лепешки, которые назывались "нун". Чуть ниже в сторону отходила наезженная тропа, на которую они свернули напрасно: выбраться обратно удалось только к двум часам. По шоссе на Мешхед особого движения тоже не было. Колонна грузовиков, караван кочевников, устало шагавших рядом с тяжело гружеными ишаками. Черноглазые детишки таращились над тюками вслед машине.

Они углубились в скалистое ущелье, и Дебби вдруг воскликнула:

- Здесь!

Справа виднелась густая роща, совершенно закрывавшая обзор.

- Притормози... Видишь дорогу?

Худ сказал бы, что это скорее тропа, чем дорога, и ведет она скорее всего к кучке жалких лачуг. Но, покосившись на напрягшуюся Дебби, повернул руль.

Дорога вилась между деревьями. На ней едва хватало места такой широкой машине, как "кадиллак". Вокруг стояла непроницаемая и неподвижная зеленая стена. Колеса то и дело попадали в рытвины, казалось, тропа вот-вот оборвется.

- Я уверена - это здесь.

Через несколько минут дорога вильнула в сторону и впереди появились железные ворота с пустой будкой охраны. Странно, но ворота стояли настежь, поблизости ни кого не было видно.

Худ хмыкнул и нажал на газ.

- Воспользуемся случаем...

- Возможно, он знает о нас и это сделано нарочно, - шепнула Дебби.

За воротами дорога сузилась, зато тут было твердое покрытие. Из-за бесконечных поворотов нельзя было отвлечься ни на миг. Худ подумал, что именно на это и рассчитывали строители. Потом они выехали на широкую ровную площадку на склоне горы, метрах в сорока над дном ущелья.

Худ восхищенно охнул и затормозил. Над пропастью к самому краю площадки прилепилось здание в форме лежащего овала, словно расколотого сбоку единственным окном.

Другое озаренное солнцем фантастическое сооружение из камня и бетона прильнуло к могучему боку утеса. Несколько зданий поменьше органично завершали общую картину.

- Ну, разве не потрясающее зрелище? - спросила Дебби.

Газон не был подстрижен, деревья росли в кажущемся беспорядке, однако создавалось общее ощущение естественной гармонии. Также естественно вписывались в пейзаж деревянные скамейки и неприметные каменистые тропинки. Каменная лестница вела к террасе, где сверкала гладь бассейна. Ущелье и горы расплывались в сероватой дымке. Вокруг тишина и безлюдье.

Худ остановил машину у дома-валуна и уже хотел шагнуть в открытую дверь, когда Дебби тронула его за руку.

- Могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

Худ обернулся. Говорил слуга - широкоплечий смуглый парень в белом.

- Добрый день! Мистер Дельгадо дома?

- Нет, сэр. Могу я узнать, кто вы?

- Тебе что-нибудь говорили насчет гостей? - спросил другой парень тоже в белом, подошедший с таким видом, словно вокруг никого не было.

- Ничего. Как вас зовут, сэр?

- Понимаете, мы ехали мимо и решили заглянуть на минутку.

В глубине здания Худ заметил такое, что заставило его крепче сжать руку Дебби и потянуть девушку за собой. В великолепном зале огромное окно освещало картину на стене, и Худ едва удержался от возгласа. Он был уверен, что это подлинный Бонар - портрет обнаженной женщины с зеленой вазой. Еще одно пролотно - явно Никола де Сталь. А там, дальше, Вийяр? Худ медленно шел вдоль стены, не зная, что и думать.

- Простите, сэр, но мистер Дельгадо о вашем визите не предупреждал!

Худ не слушал. Он лихорадочно прикидывал: конечно, это копии. Но какая работа! Художник, способный на такое мастерство, приближается по таланту к самому творцу... Но это вновь подделки! Дельгадо просто не мог раздобыть подлинник полотна Вийяра; тот украшал Пти-Пале в Париже.

И тут он вспомнил: несколько лет назад картина исчезла. Ее на время сняли в связи с выставкой, а потом так и не нашли. Деталей он не помнил, но это не могла быть она: ведь Дельгадо знаменит своей коллекцией подделок!

Он вернулся к полотну Бонара. Даже при самом пристальном изучении трудно было усомниться в его подлинности. Четкий мазок, рука мастера, его особая способность передать настроение... Эта подделка - гениальна!

Дебби дернула Худа за рукав, тот оглянулся. Тревожилась она не зря. В комнату продолжали собираться слуги. Встретивший их парень что-то втолковывал на фарси.

Худ перешел к длинной полке, на которой под стеклом лежал золотой скипетр с типичным для Древнего Египта изгибом на конце.

Неужели скипетр Тутанхамона, украденный из Музея древнего искусства в Каире? На этот раз он помнил точно, что скипетр так и не нашли.

Слуги приближались, и на этот раз уже настоятельно требовали:

- Извольте удалиться!

Худ ещё немного помедлил, потом кивнул.

- Видимо, придется заехать в другой раз.

Они двинулись к выходу, стараясь держаться поближе друг к другу. Слуги шли следом. Машина уже тронулась, а они все смотрели вслед.

Худ вел машину медленно, и за поворотом успел заметить съезд к гаражам и мастерской. Слуг уже скрыл край дома и он решил повернуть и притормозить.

- Я возвращаюсь, Дебби. Странные вещи здесь творятся. Хочу убедиться, что я не ошибся.

- Не надо, Чарльз! Там настоящие головорезы.

- Иначе нельзя, милая. Это слишком важно. Нужно взглянуть, что творится в другом здании.

- Сейчас наверняка звонят охране у ворот!

- Пускай звонят, я успею увидеть все, что нужно.

- Не оставляй меня!

- Тогда пошли со мной!

Дебби поспешно выскочила из машины.

- Не хлопай дверцей.

Они осторожно вышли на дорогу и спустились к дому, держась за деревьями. Никого не было видно. Дорожка, окруженная кустарником, вела к зданию.

Худ скомандовал:

- Пригнись!

Они помчались по дорожке. На полпути под деревом, почти касавшимся земли ветвями, Худ огляделся. В здании кто-то был. За окном мелькали фигуры, слышался мужской голос, но солнечные блики мешали различить детали.

У входа они выждали, прижавшись к шершавой стене, потом скользнули внутрь. Как раз вовремя: один из слуг вышел из здания - валуна и замер, осматриваясь.

Худ поманил Дебби к стеклянной двери в большую солнечную комнату, одной стеной которой служила дикая скала.

Стеклянный прозрачный потолок этажом выше был покрыт коврами. В комнате было столько света, что изящная итальянская и скандинавская мебель буквально парила в воздухе. Противоположную стену комнаты занимала стеклянная шахта лифта.

Худ сразу зашагал к картинам. Ближайшей оказалось полотно Хальса "Святой Лука". Казалось, в напоенном светом воздухе от холста исходит сияние. Нет, это не могла быть копия - слишком мощным оказывалось впечатление.