Александер Смит - Мораль красивых девушек

В деревне есть школа, где очень мудрый учитель. Ему помогают два других, но он главный, и все больше слушают его, чем остальных. Однажды он сказал мне: «Саймон, ты очень умный мальчик. Ты помнишь всех животных в стаде по именам, ты помнишь и животных, от которых они родились. Ты в этом лучше всех остальных. Такой мальчик, как ты, мог бы поехать в Габороне и найти там работу».

Мне не казалось удивительным, что я помнил всех животных, потому что я любил скот больше всего остального. Я хотел, когда вырасту, работать со скотом, но там, где мы жили, такой работы не было, поэтому мне пришлось подумать о чем-то другом. Я не верил, что достаточно хорош, чтобы ехать в Габороне, но когда мне исполнилось шестнадцать, учитель дал мне деньги, которые получал от правительства, и я купил на них автобусный билет в Габороне. У моего отца денег не было, но он дал мне часы, которые однажды нашел на обочине шоссе. Он высоко их ценил, но отдал мне и сказал, чтобы я продал их и смог на них прокормиться, когда приеду в Габороне.

Мне не хотелось продавать часы, но, в конце концов, когда я так оголодал, что заболел желудок, мне пришлось их продать. Мне дали за них сотню пула, потому что это были хорошие часы, и я купил себе еды, чтобы восстановить силы.

Я долго искал работу, а деньги на еду кончались. Наконец я нашел работу в гостинице. Мне нужно было носить багаж и открывать дверь постояльцам. Иногда эти постояльцы приезжали издалека и были очень богатыми. Денег у них были полны карманы. Иногда они давали мне чаевые, и я хранил эти деньги в почтовом отделении. Мне жаль, что этих денег больше нет.

Спустя какое-то время меня перевели в кухню, помогать поварам. Там решили, что я хороший повар, и выдали мне униформу. Я готовил десять лет, хотя терпеть не мог эту работу. Мне не нравился жар кухни и все эти запахи еды, но это была моя работа, и приходилось выполнять ее. И когда я работал там, в этой гостинице, я познакомился с братом человека, который здесь живет. Вы, наверное, знаете, о ком я говорю — он важный человек и живет в Габороне. Он сказал, что даст мне работу здесь, работу помощника управляющего фермой, и я очень обрадовался. Я сказал ему, что знаю все про скот и что буду хорошо смотреть за фермой.

Я приехал сюда с женой. Она из этих мест и была рада вернуться. Нам предоставили хорошее место для житья, жена очень довольна. Вы знаете, мма, как важно, чтобы твоя жена или твой муж были довольны. Если это не так, в доме не будет никакого спокойствия. Никогда. Моя теща тоже довольна. Она переехала сюда и живет в задней части нашего дома. Она целый день напевает, потому что рада, что ее дочь и наши дети с нею.

Я ждал, что буду работать со скотом, но как только я познакомился с братом, который живет здесь, он спросил меня, чем я занимался. Я сказал, что работал поваром. Он очень обрадовался и велел, чтобы я был поваром в этом доме. У них часто бывают большие, важные люди из Габороне, и на них произведет впечатление, что в доме есть настоящий повар. Я сказал, что не хочу этого, но он меня заставил. Он поговорил с моей женой, и она встала на его сторону. Она сказала, здесь так хорошо, что надо быть дураком, чтобы отказаться делать то, что от тебя хотят. Теща начала причитать. Она старая женщина и непременно умрет, если нам надо будет уезжать. Жена сказала мне: «Ты что, хочешь убить мою мать? Ты этого хочешь, да?»

Поэтому мне пришлось стать здесь поваром, и я все так же живу среди запахов кухни, хотя предпочел бы быть при скоте. Вот почему я недоволен, мма, когда моя семья довольна. Странная история, как вам кажется?

Он закончил рассказ и мрачно посмотрел на мма Рамотсве. Она встретилась с ним взглядом, но тут же отвела глаза. Она думала, ее мозг лихорадочно работал, она перебирала все возможности. И вот гипотеза возникла, была проверена, и выводы сделаны.

Мма Рамотсве снова посмотрела на него. Он закрывал дверцу топки. Внутри чана для воды, сделанного из старой бензиновой цистерны, кипела и булькала вода. Говорить или промолчать? Если сказать и ошибиться, можно нарваться на грубость. А если промолчать, можно упустить момент. Она решилась.

— Я хочу спросить вас об одной вещи, рра, — начала она.

— Да? — отозвался он, поправляя штабель дров.

— Я вчера видела, как вы положили что-то в еду. Вы меня не видели, а я вас видела. Зачем вы это сделали?

Он застыл на месте. Он собирался поднять большое бревно, нагнулся, обхватил его, но теперь очень медленно разжал руки и выпрямился.

— Вы меня видели? — голос был сдавленный, слова едва слышны.

Мма Рамотсве проглотила комок в горле.

— Да. Я вас видела. Вы что-то положили в еду. Что-то плохое.

Он смотрел на нее, и она заметила, что глаза его потускнели. Лицо, до тех пор живое, застыло, лишилось всякого выражения.

— Ведь вы же не пытались убить их, верно?

Он открыл рот, чтобы ответить, но не издал ни звука.

Мма Рамотсве ободрилась. Решение было верным, теперь следовало закончить начатое.

— Вы просто хотели, чтобы вас перестали использовать как повара, правда? Если они почувствуют, что ваша еда нехороша на вкус, они освободят вас от работы повара, и вы сможете заняться работой, которая вам действительно нравится. Так ведь?

Он кивнул.

— Это очень глупо, рра, — сказала мма Рамотсве. — Вы могли причинить кому-нибудь вред.

— Не тем, что я положил, — ответил он. — Это вполне безопасно.

Мма Рамотсве покачала головой.

— Это никогда не бывает безопасно.

Повар смотрел вниз, на свои руки.

— Я не убийца, — сказал он. — Я не из таких.

Мма Рамотсве фыркнула.

— Вам очень повезло, что это я выяснила, чем вы занимались, — сказала она. — Конечно, я вас не видела, но ваша история выдает вас.

— И что теперь? — спросил повар. — Вы все им расскажете, и они вызовут полицию. Прошу вас, мма, не забывайте, что у меня семья. Если я не смогу работать на этих людей, мне трудно будет найти другую работу. Я старею. Я не могу…

Мма Рамотсве подняла руку, чтобы он замолчал.

— Я не из таких, — сказала она. — Я скажу им, что продукты, которые вы использовали, оказалась плохими, но вы не решились сказать об этом. Я хочу попросить брата, чтобы он дал вам другую работу.

— Он не даст, — отозвался повар. — Я уже его просил.

— Но я женщина, — заметила мма Рамотсве. — И знаю, как добиться, чтобы мужчина сделал то, что нужно.

Повар улыбнулся.

— Вы очень добры, мма.

— Слишком добра, — сказала мма Рамотсве, поворачиваясь, чтобы идти к дому. Солнце всходило, и деревья и холмы, да и сама земля казались золотыми. Прекрасное место, и она с удовольствием пожила бы здесь подольше. Но теперь здесь уже нечего было делать. Она знала, что сказать Государственному человеку, и могла вернуться в Габороне.