Джон Берли - Уайклифф разрывает паутину

— А потом что? Домой-то нас отпустят?

Чуть помедлив, Уайклифф сказал:

— Не думаю, чтобы вас задержали там на ночь. А пока ответьте мне на последний вопрос. У вашей родственницы наверняка были подруги. Кто-нибудь из них навещал ее?

Джейн постукивала кончиками пальцев по пластику стола.

— У стариков не бывает друзей-приятелей. Нет, никто к ней не приходил. Давно, уж с полгода…

— А до этого?

— Была одна старая леди, — сказал Клиффорд. — По воскресеньям приходила.

Джейн Рул вздохнула.

— Это он про Лили Армитидж. Она действительно бывала здесь каждое воскресенье, но потом ее так скрутило от артрита, что старуха уже из дома не выбирается. Если вообще жива еще.

— Где она живет?

— В городке, на Альберт-плейс. Вот только номера дома не знаю.

Полицейский автобус они остановили на проселочной дороге у въезда в хозяйственный двор фермы, сплошь покрытый теперь слоем грязи.

— Высадишь меня у кемпинга — рядом с домом, — велел Уайклифф, — а сам поедешь и распорядишься насчет Рулов. Особой спешки нет, они никуда не сбегут. Направь за ними Кэрноу.

Чтобы добраться до кемпинга, пришлось пуститься далеко в объезд. Дождь лил отвесной стеной, капли лупили по крыше машины, дорога была пустынна. Керси подогнал автобус вплотную к крыльцу дома и дождался, пока ответят на звонок Уайклиффа.

— Кто там?

Женщина была болезненно худа; ее туго стянутые назад в «конский хвост» волосы делали лицо странно оголенным. Серое бесформенное платье-балахон походило скорее на драпировку, чем на предмет гардероба.

Уайклифф представился и спросил:

— А вы, если не ошибаюсь?…

— Я — Эстер Клемо. Вы нашли Хильду? — вопрос был задан командирским тоном.

— К сожалению, нет.

Черты ее лица, оживившиеся на мгновение, опять сложились в мрачную маску.

— Дома никого нет. Что вам угодно?

— Побеседовать с вами.

Она помедлила в нерешительности. Потом сказала:

— В таком случае, вам лучше зайти в дом.

Голос ее был с хрипотцой, манеры резковаты. Она провела его в гостиную — реликвию прошедших лет: семейные фотографии в рамочках и раскрашенные гравюры с шотландскими оленями по набивным обоям стен; в открытом камине горка смятой красной бумаги; внутри каминной решетки — огромный вазон из кантонского фаянса с букетом засушенных трав.

Эстер стояла, сцепив пальцы рук на животе, и ждала.

— Быть может, сядем?

Она пожала плечами и указала ему на кресло. Потом сама присела на краешек другого.

— Я к вам прямо из Трегеллеса.

— Ну и что с того?

— Мы обнаружили труп Агнес Рул.

— Как это, mpyn?!

— Увы, она умерла некоторое время назад. По крайней мере, несколько дней.

Известие искренне потрясло Эстер. Она дважды порывалась что-то сказать, но не решалась и лишь по прошествии некоторого времени спросила:

— Она, стало быть, опять ушла из дома, и они нашли ее, когда уже было поздно?

Казалось, ей очень хотелось, чтобы все объяснялось именно так, и другие варианты ее пугали.

— Нет, все было иначе, мисс Клемо. Тело Агнес было обнаружено нами в морозильном шкафу Рулов.

Никакой реакции, кроме быстрого взгляда на собеседника. Эта женщина откровенно боялась выдавать свои истинные чувства. Явно взволнованная, даже потрясенная, она тем не менее нашла в себе достаточно самообладания, чтобы обдумывать каждое слово. Она отвела глаза и спросила:

— Вы хотите сказать, они ее убили?

— Нам пока мало что известно, но на данный момент наиболее вероятна версия, что она умерла своей смертью.

Эстер нахмурилась.

— Тогда почему же?… — Она позволила своему вопросу повиснуть в воздухе.

Бледный свет дня сквозь высокое окно постепенно наполнил комнату, и она предстала во всей своей неприглядности: потертый ковер, грязная обивка мебели, пыльные карнизы, облезлые стены.

Эстер разгладила складки балахона на острых коленях. Уайклифф решил, что настала пора несколько разрядить атмосферу:

— Будьте любезны, расскажите мне немного о Рулах и Клемо. Так, вообще, о двух семьях и степени родства между ними.

Она глянула на него подозрительно, но, встретив его спокойный доброжелательный взгляд, отбросила сомнения:

— Ничего сложного здесь нет. Элинор, мать Джеймса Клемо, которая умерла на прошлой неделе, — она была из Рулов. Один из ее братьев — Гордон — женился на Джейн, хотя она была его двоюродной сестрой, и они взяли у Клемо в аренду ферму Трегеллес.

— Агнес приходилась Гордону и Генри сестрой?

— Да, у них в семье было две девочки и два парня. Генри и Гордон уже умерли. Агнес вела у Генри хозяйство, пока он был жив, а после его смерти перебралась к невестке в Трегеллес.

Эстер уже совершенно расслабилась. Внимательный слушатель для иной женщины лучше, чем таблетка успокоительного.

Уайклифф понял это и сделал деликатную паузу, прежде чем задал следующий вопрос:

— У Рулов водились деньги?

— Не то чтобы много. Их батюшка держал лавку в городке. Правда, после войны Генри стал неплохо зарабатывать на антиквариате.

— Куда же он дел заработанное?

— По-моему, он почти все промотал на игру, а что осталось, должна была получить Агнес. Она ведь ухаживала за ним без малого сорок лет. — Здесь она снова с подозрением посмотрела на сыщика. — Вы все-таки считаете, что ее убили! Иначе к чему эти вопросы?

Тон ее сделался обвиняющим.

— Да нет же, я сказал вам правду. Пока у меня совершенно нет оснований считать, что Агнес была убита.

Но Эстер это не убедило.

— Как бы то ни было, ко мне это не имеет ровным счетом никакого отношения. Хвала Господу, дела Рулов теперь меня совершенно не касаются.

— Что значит, теперь!

Она покраснела, но не сразу, а постепенно, залившись густым румянцем от шеи до бледных только что щек.

— Я раньше у них работала.

— До того как переехали сюда?

— Когда мне было пятнадцать лет. Тогда учиться в школе заканчивали в пятнадцать… По крайней мере, такие, как я.

— А потом Клемо вас удочерили?

— Вроде того.

— Рулы к вам плохо относились?

Она заерзала на месте.

— Они вообще странная семейка. Все слегка с приветом.

— Но ведь Элинор Клемо до замужества тоже носила фамилию Рул, верно?

Эстер искоса окинула его взглядом.

— Она приняла меня в свою семью, за что я должна быть ей благодарна. На это вы намекаете? Но только можете мне поверить, она это сделала для собственной выгоды. Хотя что теперь говорить. Все в прошлом. Это мое личное дело. При мне оно и останется.

— Кто ваши настоящие родители?

Она лишь передернула тощими плечами и ничего не ответила.

— Вы переживаете из-за Хильды?

— Конечно, переживаю! Я растила ее с четырех лет, после смерти ее матушки.