Го Осака - Косые тени далекой земли

– Спорить не буду, но ведь этим нельзя оправдать террористические акты, не так ли?

– Это не теракты. Это война. Между Басконией и Испанией.

– Вы, что же, поддерживаете их стратегию, бомбы, похищения и убийства?

– Деятельность ЭТА найдет отклик в сердце любого баска.

– Неужели? Что-то мне не верится, что баски так любят кровопролитие. Я вот слышала, что в баскском парламенте организацию ЭТА поддерживает только партия «Эрри Батасуна».

Ибаррагирре опять оглянулся и со вздохом проговорил:

– Японцы – нация однородная, и вам нас, национальное меньшинство, не понять.

Ибаррагирре было лет тридцать пять, то есть он был старше Риэ года на два-три. И на лекциях в университете, и за столом в пивнушке он говорил только о басках, он действительно гордился своей нацией, и, о чем бы ни зашла речь, будь то литература, искусство или музыка, все для него так или иначе сводилось к баскам.

И только одну тему, политику, Ибаррагирре до сих пор не затрагивал – казалось, он намеренно избегал ее. Пожалуй, сегодня он впервые откликнулся на разговор о политике.

Риэ взглянула вверх, в темное небо.

В том, что японцы – этнически однородный народ, Риэ сомневалась, однако не смогла бы, наверно, с уверенностью сказать, что действительно понимает душу тех, кто живет в Каталонии или Басконии.

Они шли по немноголюдному проспекту Майор, по направлению к центру Мадрида – площади Пуэрто дель Соль. На улице было еще много машин. На противоположной стороне танцевало несколько юнцов – по-видимому, панки, – они отбивали ритм, хлопая в ладоши.

Писо , [5]где жила Риэ, находилось на улице Принсипе, и, чтобы туда добраться, нужно было свернуть с Пуэрто дель Соль на проспект Херонимо, затем дойти до площади Каналехас, а там повернуть направо. Окрестности были вовсе не спокойные, но Риэ нравилась атмосфера торгового квартала.

Прошло уже почти полгода с тех пор, как Риэ за свой счет приехала в Мадрид учиться. До того она преподавала испанский в одном из токийских университетов, но случилось так, что ей пришлось подать прошение о временном увольнении, и после перерыва в несколько лет она снова оказалась в Испании. Во-первых, она хотела заново заняться языком, во-вторых – продвинуть свои исследования по современной испанской литературе и истории гражданской войны.

– Слушай, а у тебя есть молодой человек? – спросил на ходу Ибаррагирре.

Риэ на мгновение замешкалась от неожиданности, но тут же ответила:

– Есть.

– Испанец?

– Японец.

– В Мадриде?

– Нет, в Токио.

Ибаррагирре рассмеялся.

– Бистатик урун, биоцетик урун.

Эту баскскую поговорку Риэ уже выучила, она значила что-то вроде: «Тень ушедшего скоро блекнет».

Риэ промолчала, и Ибаррагирре продолжил:

– Если твоего мужчины нет рядом с тобой, прямо в эту минуту, значит, его вообще нет. Тебе не кажется, что по сравнению с ним у меня положение гораздо более выгодное?

Риэ даже растерялась – его навязчивость переходила всякие границы. Был ли у нее мужчина или нет, но об Ибаррагирре она никогда не думала и никогда не подумает как о возможном партнере.

– Не знаю, как у басков, но японские женщины всегда остаются верны своему мужчине, – заявила она, стараясь, чтобы лицо не выдало ее.

Ибаррагирре снова оглянулся назад, высматривая что-то в темноте. Затем, схватив Риэ за руку, произнес:

– По баскскому обычаю, если мужчина проводил женщину до дома, она обязана пригласить его к себе на бокал вина.

– Да неужели? Если бы у вас действительно был такой обычай, баски вряд ли стали бы тратить силы на такие утомительные соревнования, как ваша рубка бревен, – отрезала Риэ, высвобождая руку.

Наконец они вышли на площадь Каналехас. Ибаррагирре все еще шел за ней, пытаясь взять ее за руку. Девушке это не нравилось, и она сказала:

– Мой дом уже совсем рядом, там, за углом. Агур. [6]

Не сдаваясь, Ибаррагирре последовал за ней. Риэ прибавила шагу и свернула на улицу Принсипе.

Писо, которое она снимала, находилось метрах в тридцати от перекрестка, над магазином мехов. Число машин в Мадриде за последние несколько лет стремительно возросло, и одна сторона улицы, как и повсюду в городе, была сплошь заставлена машинами.

– Ну постой же, Риэ. Ну не можешь же ты и вправду меня вот так оставить.

– Агур. – Риэ снова резко бросила то же слово прощания и быстрым шагом пошла по мощенной камнем улице. Она проклинала в душе Ибаррагирре с его наглыми приставаниями и саму себя – за то, что до сих пор встречалась с таким человеком.

За спиной послышался звук его шагов, и руки мужчины, легшие на ее плечи, потянули девушку назад.

Риэ испуганно повернулась:

– Чего вы от меня хотите? Перестаньте немедленно!

– Ну что с тобой, Риэ? Не пора ли тебе уже вести себя как взрослая женщина, а? – проговорил Ибаррагирре и, еще крепче сжав ее плечи, резким движением втолкнул девушку в нишу рядом с дверью клиники зубного врача, возле которой они остановились.

– Прекратите! Я закричу!

Риэ была вне себя от ярости. Слушая его лекции, полные легкого, непринужденного юмора, она и подумать не могла, что этот человек способен вести себя так вульгарно.

– Кричи сколько хочешь. В ссору влюбленных никто вмешиваться не станет.

Тяжело дыша, Ибаррагирре прижал девушку к стене и, не церемонясь, приник к ней лицом.

Запах спиртного с силой ударил ей в нос. Ростом Ибаррагирре был невысок, однако сбит крепко, и вырваться из его хватки девушке, сколько бы она ни старалась, было не под силу.

Она чувствовала на щеке его тяжелое дыхание, прикосновение влажных губ и изо всех сил старалась отвернуть голову.

– Перестаньте же! – Выставив локти, она попыталась отстраниться.

– Ну чего ты, Риэ! Ты же знаешь, я люблю тебя. Ну что это ты вдруг так противишься, совсем на тебя непохоже.

Ибаррагирре крепко обхватил ее руками и приник пухлыми губами к мочке уха.

Риэ вывернулась так, что голова ее оказалась у него под подбородком, и попыталась отстраниться. Его хватка стала еще жестче.

Не помня себя, Риэ принялась топтать его ноги. Однако туфли на ней были без каблуков, и никакого эффекта это не произвело. Ибаррагирре упорно искал ее губы, а она отворачивалась от него то в одну сторону, то в другую.

В очередной раз увернувшись от поцелуя, Риэ что было сил ударила коленом ему в пах.

Ибаррагирре застонал, и девушка почувствовала, что его тело напряглось. Толстые пальцы впились ей в плечо. Риэ сжала зубы от боли.

Мужчина покачнулся, придавив ее всем своим весом. Риэ не могла пошевелиться, прижатая тяжелым телом Ибаррагирре к стене.

Внезапно она почувствовала, что хватка на плече ослабла. Удивляясь тому неожиданному эффекту, который произвел ее удар коленом, Риэ с силой оттолкнула мужчину. Не сопротивляясь, он отшатнулся назад.