Егор Роге - Опустошение

Я спросил, что интересного в Элладе.

– Тебе бы здесь было очень интересно, – сказал он, – к тому же ты не боишься жары. В музеи я не хожу. Поднимались на Ликавиттос, это гора такая, красивый вид на город, особенно вечером. Еда очень хорошая, особенно в маленьких ресторанах. Водку местную «узо» пить нельзя, она отвратительная, да и жарко очень. На выходных наш адвокат приглашает на свою виллу в Портохелли, говорят, чудесное место. Кстати, меня тут осенило несколькими идеями по развитию бизнеса, когда вернусь, обсудим…

– Идеи по развитию бизнеса в Канаде? – спросил я.

– Нет, в Москве. А при чем здесь Канада? – удивился Артем.

– Не знаю. Но думаю, что какими-то идеями ты руководствовался, оставляя пятнадцать процентов с каждой сделки в Канаде, на счету «Лассаля».

– Они не на счету «Лассаля». Они на счету нашей компании в Канаде. Нам выгодно самим проводить отгрузки. И мы решили, что необходимо проводить операции из нашего офиса в Монреале. Его надо реанимировать. Поэтому немного денег положили на счет нашей компании в Монреале.

– Сорок тысяч – это немного? Может, вы с Иосифом решили, что ему надо в Канаду, на покой? И что еще я могу случайно узнать? – возмутился я.

– Я все тебе объясню, но не по телефону. Я сброшу факсом из отеля на твой домашний факс, договорились?

– Будь любезен, объясни.

Вечером я получил следующий документ:

«Дорогой мой, недоверчивый заместитель!

Представляю твою реакцию, когда ты узнал от Марка, что я просил часть прибыли оставлять в Канаде. Однако перед началом повествования позволю себе напомнить мои собственные слова, адресованные тебе ранее, в начале пути: тебе давно нужно было научиться доверять мне.

Поговорим о нашем бизнесе. Канадская компания с миллионными оборотами работает в Москве, однако сам офис, который открыл представительство в России, закрыт. Компания не платит никаких налогов, ни там, ни здесь. Любой недоброжелатель может подорвать наш бизнес. Я принял решение открыть офис в Монреале. Помещение нам выделит Марк. В благодарность нашим сотрудником в Монреале станет его дочь – Ира. Она будет получать официальную зарплату, платить налоги и проводить отгрузки. Мы ничего не потеряем, потому что «Лассаль» сейчас берет с нас по пятьсот долларов за отгрузку каждого контейнера и оформление документов. А в месяц у нас минимум десять контейнеров.

Иосиф никуда не собирается и, вернувшись со мной в Москву, продолжит выполнение своих обязанностей. Мы только выиграем от этого.

Теперь, почему я не говорил тебе об этом. Причиной этого является твоя неадекватность. Ты считаешь, что уже все знаешь, все можешь и имеешь свое мнение по любому вопросу.

И я, зная, что все равно сделаю так, как считаю нужным, решил сэкономить свои силы и не убеждать тебя в необходимости этого шага. И Марк, и Иосиф, и Макс в курсе этого решения.

Я хочу извиниться перед тобой за игнорирование твоего мнения, но решение принято и пересмотру не подлежит. Кстати, пока больше денег в Канаде оставлять не нужно, и Марк будет выставлять счета по старой схеме.

Я хочу похвалить тебя за внимательность и ответственное отношение к финансам компании. Я не думал, что обнаружишь это сам, и хотел рассказать тебе об этом после возвращения.

Обнимаю.

P.S.

Из-за моей вынужденной задержки в Греции зарплату всем придется выдать тебе (следовал список фамилий и суммы).

Твоя зарплата теперь равна моей, поздравляю. Но это только до моего возвращения».

Понимая, что общение вне офиса с Женей мне нужно прекратить, я каждый день засиживался допоздна и уходил только после того, как слышал поворот ключа в двери ее кабинета.

Как-то в пятницу вечером в офис приехал Любомир. Он был очень доволен развитием сотрудничества и предложил сходить поужинать в небольшой сербский ресторан. С Женей мы столкнулись у главного входа, она собиралась вернуться в офис и спокойно поработать.

– Трудовой энтузиазм? – поинтересовался Люб.

– Руководство три шкуры дерет, не успеваю хвалебные статьи размещать, знала бы, что я училась ради этого пять лет, сто раз подумала бы, – ответила она.

– А я, Любомир, не успеваю эти хвалебные заметки оплачивать, чтобы они публиковались, – съязвил я.

– Не ссорьтесь, ребята. Пойдем лучше с нами ужинать. Балканская еда: чевапчичи и плесковицы. Знаешь, что это?

– Знаю, я из Венгрии ездила в Белград, правда, до войны, – ответила Женя, – я с удовольствием, но не помешаю ли?

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Конечно, нет, только все разговоры не для прессы, – ответил я.

Сербский ресторан недалеко от Белорусского вокзала мне понравился.

Любомира там знали, приветливо махнули сразу две компании, сидящие за столиками в глубине зала.

– У нас сегодня праздник, – начал Любомир, – удалось пристроить дочку к бабушке на два дня, теперь гуляем. Не возражаете, если моя жена присоединится к нашей компании?

Со всех сторон неслась сербская речь.

Посетители говорили в основном о войне. Ужасная катастрофа, развалившая на части процветающую страну, никого не могла оставить равнодушным. Люди, говорившие на одном языке, в одно мгновение стали врагами. Я был уверен, что в этом сербском ресторане не было ни одного хорвата или боснийца.

Любомир никогда не говорил откровенно на тему войны даже со мной.

«В Белграде всегда все будет спокойно, – утверждал он, – нам не нужна эта война».

Жаль, что он ошибался.

Сербская кухня, простоватая на мой взгляд, – мечта любого любителя мяса. Кебабы и мясные лепешки, то, что Любомир называл чевабчичами и плесковицами, действительно были потрясающими. В Сербии не очень любят гарниры, в нашем понимании, поэтому к мясным блюдам предлагались только свежие огурцы, помидоры, и перец.

– А картофель, рис в Сербии не едят? – спросил я Любомира.

– Нет, почти нет. Ты знаешь, – продолжил Любомир, – ваше правительство в рамках гуманитарной помощи для сербских пострадавших районов в Хорватии поставило гречневую крупу.

– Гречку? – переспросил я.

– Да, гречку, в мешках. Так вот наши люди не смогли ее есть. Сначала не знали, как готовить, потом научились, но все равно не смогли.

Вскоре приехала Вера.

– Ну, какие планы на вечер? – сразу спросила она. – Только не говорите, что после ресторана домой. Я – молодая и красивая женщина, которую муж на три года запер дома, хочу танцевать.

– Я не смогу, ребята, – сказал я, – у меня сегодня другие планы.

– А я с удовольствием присоединюсь, – произнесла Женя, – но тебе, Любомир, придется заниматься двумя женщинами.

– Нет проблем, – ответил Любомир, – но я не танцую. – И, обращаясь ко мне, продолжил: – Старик, пусть танцуют на здоровье, а мы поговорим спокойно.