Хизер Террелл - Тайна похищенной карты

Республиканцы, президентские выборы, унылый старомодный курорт: все признаки ее клиента.

— Позволь, я сама скажу, кто был на той встрече. Ричард Тобиас.

— Угадала.

— Это как раз по его части. Правда, я никак не думала, что он поддерживает крайне правых. Я всегда считала его более умеренным республиканцем вроде моего отца.

Хотя про себя она подумала, что отец вполне мог бы изменить свои политические воззрения, если бы его пригласили присоединиться к элитной всевластной клике вроде этого комитета.

— С тех пор как они с твоим отцом творили чудеса в Бостоне, он сделал резкий уклон вправо.

Джо завел тираду о несгибаемых республиканцах, кандидатуры которых якобы поддерживал Ричард.

Мара его перебила:

— Причем тут деятельность Ричарда и его намерение скрыть от меня истинный вид карты?

— А сама что думаешь?

Мара улыбнулась. Джо не боялся охладить ее немного, когда она теряла терпение.

— Давай рассуждать. Если Бен сказал правду по поводу карты, то она могла бы служить доказательством, что китайцы открыли большую часть света, включая Америку, раньше европейцев. Китай в таком случае попытается поднять вокруг карты общественный шум, провозглашая свое историческое преимущество. Китайцы также могут связать былую славу первооткрывателей с теперешним «новым» Китаем. Если Ричард на самом деле настолько консервативен, то в его политической программе не найдется места для идеи, что Америку открыли китайцы задолго до европейцев. — Она хмыкнула. — Представь себе лицо Ричарда, если Новую Англию придется переименовать в Новый Китай.

— В самую точку.

Мара продолжала рассуждать:

— В таком случае Ричард захочет получить карту. И уничтожить ее. — Она помолчала. — Пожалуй, последние слова возьму обратно. Он припрячет карту. Такая ценность может однажды пригодиться.

— Верно понимаешь.

— Но причем здесь я?

— Я бы сказал, ты отвечаешь за розыск украденной вещи.

— А как насчет укрывательства? Если он в курсе моих взглядов, то понимает, что я не пойду против закона и захочу вернуть карту китайской стороне. Или заключить сделку, по которой на его долю достанется почет первооткрывателя, а карта тем не менее останется под контролем китайцев. Я никогда не соглашусь на то, чтобы карта осталась у него в тайнике.

— Вот этим я как раз сейчас и занимаюсь. А пока суд да дело, будь поосторожнее с Тобиасом. Общение с ним сведи до минимума.

— Постараюсь.

— Но вернемся к китайцам — видела своего друга?

— В последнее время — нет. Но я предпринимала все меры предосторожности, которым ты меня научил.

— Он там, Мара. Просто стал более внимательным, с тех пор как ты заметила его в «Ритце».

Солнце закатилось за горизонт, отбросив последний отблеск на террасу. Похолодало. Мара вернулась в свою неубранную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Раскладывая вещи по местам, она рассказывала Джо о встрече с профессором. Он притворно зевал, пока она пересказывала урок истории об эпохе Великих открытий, ордене Христа и всех странностях, отмеченных на первых картах мира. Но потом она упомянула виконта Томара.

— Я откуда-то знаю это имя, — сказал Джо.

— Помимо всего прочего, это довольно известный португальский коллекционер карт. Я пытаюсь добиться с ним свидания. Открой досье, составленное Кэтрин.

Слушая вполуха Джо, который зачитывал биографию Томара, она наклонилась, чтобы подобрать с пола туфлю. И тут она что-то увидела. Прозрачная пленка, которой она заклеила ящики стола — один из маленьких трюков Джо, — была порвана. Мара провела пальцем по шву. Да, ящики действительно кто-то открывал. Можно предположить, что в номере убирала горничная, хотя в то утро она повесила на дверь табличку «Не беспокоить».

Очень осторожно Мара выдвинула ящик. В начале дня она разложила в нем кое-какие мелочи в особом порядке, оставив все важные документы при себе. Ящик стола служил лишь проверкой, роются в ее вещах или нет.

Все предметы вроде бы остались на своих местах. Вроде бы. Одна ручка оказалась не в том отделении, и ничего не значащая брошюра теперь лежала криво. Кто-то явно обыскал ее комнату.

Лето и осень 1421 года и зима 1422 года

Индийский океан, восточное побережье Африки и мыс Доброй Надежды

Армада покидает Малайзию и разделяется на пять флотов. Корабли под командованием адмирала Чжоу заходят во все известные порты Индийского океана и Арабского моря, чтобы вернуть посланников на родину. Используя для скорости северо-восточный муссон, они направляются к восточному берегу Африки.

Многие из моряков ходили по этому маршруту раньше. Для них такое путешествие обычное дело, тем более что небеса послали им хорошую погоду и благоприятные ветры. Но Чжи по-другому воспринимает плавание. Он дни и ночи занят — снимает показания компаса, рассчитывает широту по звездам, без устали составляет лоции.

Мастер Чэнь не может обойтись без Чжи, а потому не отпускает его на берег. Для Чжи остается одно утешение — Юань, рулевой, у которого меньше работы в портах, и он пользуется этим, уходя в увольнения. Во время вечерних прогулок Чжи по палубе Юань рассказывает ему о варварских городах, разыгрывая целые сценки, подсмотренные на чужбине. Чжи слушает, как моряки меняют свои личные запасы фарфора, шелка и лаковых изделий на слоновую кость, пряности и драгоценные камни. Он слушает рассказы о невиданных животных: жирафах, фу-лу в черно-белую полоску и страусах. Он восхищается, услышав от Юаня о рубинах, сапфирах и бриллиантах, преподнесенных королем Каликута адмиралу Чжоу в качестве дани императору Юнлэ.

Юань со всеми подробностями описывает религиозные обычаи в портовых городах, населенных в основном мусульманами. Он рассказывает Чжи, как в дни богослужений торговля на рынках прекращается до полудня. Вместо работы люди постятся, совершают омовения в розовой воде, умащаются благовониями и маслом и отправляются в храм для молитвы. Чжи дивится этим обычаям: на родине терпимо относятся к его вероисповеданию, но, разумеется, ни о каком прекращении работы ради молитвы не может быть и речи.

Чжи узнает, что флот адмирала Чжоу не собирается останавливаться в Мекке, и ему больно. Еще мальчишкой в Куньяне он слушал рассказы паломников, возвратившихся из святого города. Они говорили о Большой мечети с божественным залом, переливающимся золотом и цветными камнями. Они рассказывали о чудесном аромате мечети, построенной из глины, смешанной с розовой водой. Они описывали, как обходили вокруг Каабы [8] Каменный мусульманский храм в Мекке, построенный в форме куба; святое место для исповедующих ислам. и в ответ на особо настойчивые просьбы демонстрировали маленькие лоскутки черного шелка, срезанные с покрывала. [9] Речь идет о покрывале из натурального шелка с вышитыми на нем золотом в верхней части изречениями из Корана, которым покрыта Кааба. Слушая рассказы паломников, Чжи мечтал отправиться на молитву под призыв, раздающийся с четырех башен Большой мечети. Быть так близко и не совершить паломничества, когда другие тратят на это годы, путешествуя по земле, кажется ему святотатством. А ведь еще один паломник в семье только добавил бы славы роду Ма.