Анатолий Степанов - Привал странников

Ушел и Демидов.

— Я поеду, — сказал Махов. — Если что, буду звонить вам. Вы дома будете?

— Первую половину дня, а скорее до вечера дома. Звони.

Кто-то понял Смирнова буквально и тотчас позвонил: в машине раздался тихий зуммер оперативного телефона. Махов кинулся к автомобилю.

— Да, — сказал он в трубку, вытянутую из салона. — Да. Да. — Положил трубку и повернулся к Смирнову.

— Графиня изменившимся лицом бежит пруду, — отметил некоторое посерение личика у Махова Смирнов. И уже совсем серьезно: — Что случилось, Леня?

— Сам шеф на ковер вызывает.

Алик, готовивший завтрак, крикнул из кухни:

— От Ларионова звонили! Просил быть у него не позднее часу!

Смирнов прошел к нему, уселся за стол, и, внимательно глядя, как Алик сноровисто жарит свинину, слегка удивился вслух:

— Сбор всех частей! Чевой-то Сережку разбирает? Махова срочно вызвал, меня приглашает…

— Поедешь?

— Ничего не соображаю: очень жрать хочу. Поедим, тогда и решу.

Пригасив огонь и прикрыв скороварку крышкой, Алик стал накрывать стол. Любил, чтобы как в больших домах: закусочка в малой посуде, вилочки-ножички в полном наборе, твердые салфетки пирамидой. Оглядел дело рук своих и предложил:

— Приступим?

Приступить не успели: долгим-долгим дребезжанием антикварного звонка Казарян требовал, чтобы его впустили. Его и впустили. Он, твердо зная, куда надо идти, ворвался на кухню, заиграл ноздрями чуткого армянского носа и определил:

— Трефное мясо? — И решил для себя: — Пойдет!

Уселись втроем и позавтракали основательно. За чаем Смирнов сообщил Казаряну:

— Твой бывший напарник, а ныне большой начальник Сережа Ларионов меня к себе требует.

— Пойдешь?

— А куда деваться? Придется.

— Я с тобой пойду.

— А стоит? Я, Рома, один с ним разберусь.

— Стоит, стоит. Давненько я не встречался со своим бывшим дружком. Вот и повидаемся.

— Чего ты завелся? Может, он просто по-хорошему поговорить со мной хочет.

— По-хорошему надо так: с бутылкой марочного коньяка и с букетом роз по вечерней прохладе, после работы — и в ноги учителю и старому другу: "Прости, что на вокзале не встретил!" И нечего придуриваться, Саня. Ты сам все понимаешь.

— И я с вами поеду. В машине подожду, в "Эрмитаже" погуляю, — сказал Алик. — А в принципе не нравится мне этот вызов. Ни к чему он тебе сейчас, Саня.

Подъехали на Петровку к двенадцати. Смирнову пропуск был уже заказан, а Казарян, сделав парочку звонков по местному телефону, обеспечил себя пропуском на две минуты позже. Поднялись на положенный этаж.

— Давай-ка Махова навестим сначала, — вдруг осенило Смирнова.

Нашли комнатенку Махова. Он сидел за столом, горестно обхватив голову руками.

— Была клизма? — участливо осведомился Смирнов.

— Нет еще. Выдерживает, садист, — доложил Махов. Вдруг опомнился: — А вы-то что здесь делаете, Александр Иванович?

— Тебя вызвал, а меня пригласил. Такие вот пироги. Ты сиди, жди, а мы к нему пойдем.

В приемной Смирнов сказал секретарше высокомерно:

— Доложите. Смирнов ждет.

Секретарша исчезла в дверях кабинета — в эдаком начальственном шкафу. Вернулась и сказала, глядя только на Смирнова:

— Он вас просит зайти.

Смирнов открыл дверь и шагнул в кабинет. Казарян вошел туда же без спроса.

— Здравствуйте, — сказал, не выходя из-за стола, генерал. И персонально Казаряну: — А я не просил вас, товарищ Казарян, меня навещать.

— Зато у меня такое желание возникло, — грубо отпарировал Казарян и решительно уселся на один из стульев, плотным рядом стоявших у стены. Во избежание скандала генерал достойно смирился:

— Ну что ж, коли так… И вы присаживайтесь, Александр Иванович. Проследил взглядом за тем, как усаживается рядом с Казаряном Смирнов, затем добавил: — Прошу простить меня, на несколько минут отвлекусь на небольшое дельце. — Ткнул пальцем в кнопку и приказал в селектор: — Махова ко мне!

Махов остановился посреди ковровой дорожки и доложил:

— Капитан Махов прибыл по вашему указанию!

— Кто позволил вам, капитан, нарушать служебные инструкции? — спросил Ларионов.

— Я, наверное, чего-то не понимаю, товарищ генерал, но я ничего не нарушал…

— По какому праву вы занимаетесь делами, не относящимися к порученному вам расследованию? — тихо, совсем тихо начал генерал. Постепенно его голос обретал оглушающую мощь: — По какому праву вы посвящаете в ход розыска посторонних людей?!!

— Виноват, товарищ генерал, — обреченно признался Махов.

— Идите. На вас будет наложено дисциплинарное взыскание, — устало закончил Ларионов и, подождав, пока выйдет Махов, обратился к Смирнову: Как дела, Александр Иванович?

— Дела как сажа бела, Сережа, — ответил Смирнов, а Казарян взъярился:

— Спектакли нам устраиваешь, да?

На реплику Казаряна Ларионов никак не отреагировал. Он делами Смирнова был озабочен:

— Да, дела неважнецкие! Вы что, частным сыском занялись? Так у нас это законом воспрещается. Ваши действия, Александр Иванович, антиконституционны. Сегодня, в период кардинальных, я бы сказал, революционных перемен, нарушение не то что духа, буквы закона будет караться самым решительным образом. Я не собираюсь вас стращать, но запомните: никакие старые заслуги, никакие связи не дают вам права попирать социалистическую законность.

— Опомнись, Сережа, — попросил Смирнов. Но Ларионов не опомнился:

— Вы, кажется, живете теперь в Москве? Где остановились? В гостинице?

— Я живу у своего друга журналиста Спиридонова.

— Там и прописаны?

— Я не прописывался.

— Так вот, Александр Иванович. Еще одно противозаконное ваше действие, и вы будете высланы из Москвы. В двадцать четыре часа.

Генерал встал за своим столом. Встал и Смирнов.

— Будь здоров, Сережа, — попрощался он и направился к двери.

— Советую не забывать, что я вам сказал, — в спину Смирнову, вдогон напомнил генерал.

Смирнов исчез за дверью. Казарян вдоль стола для заседаний прошел к генеральскому письменному и через него схватил Ларионова за лацканы тужурки, притянул к себе:

— Учти, генерал, если ты сделаешь какую-нибудь пакость Саньке, я тебя под землей найду и размажу по первой попавшейся стенке, — и оттолкнул Ларионова так, чтобы тому ничего не оставалось, как усесться в свое служебное кресло.

В дверях Казарян остановился и, умело копируя ларионовские интонации, закончил:

— Советую не забывать, что я вам сказал.

Не принимая во внимание уши секретарши, Смирнов спросил:

— Порезвился?

— Самую малость.

Они вышли из приемной и поспешили навестить Махова вторично. На этот раз Махов сидел барином, засунув руки в карманы брюк и далеко вытянув ноги.

— Как насчет завтрашнего? — спросил Смирнов.