Анатолий Степанов - Привал странников

— Живое воплощение, — повторил Казарян и пришел к выводу, что: — По существу, Саня, по существу.

— Я что-то не так сказал? — робко спросил Демидов.

— Так, именно так! — энергично успокоился Казарян. — В десятку, в яблочко!

Приехали. Демидов остался у подъезда, а Смирнов и Казарян поднялись в квартиру.

— Давай, Рома, договоримся на будущее, пока милиции с нами нет, начал Смирнов, усаживаясь в кресло и лишний раз любуясь новыми джинсами. Если то, что я предполагаю, подтвердится, то у тебя будет серьезное задание. Не посвящая Махова в наши дела, я просто намекну тебе, что пора действовать.

— Ты задание излагай, — Казарян скинул башмаки и лег на диван.

— Сегодня будешь колоть бармена Дениса. Мне думается, что его связь с твоим Миней не односторонняя. Денис — посредник. Между Миней и кем? Вот первый вопрос. Я догадываюсь, но хотелось бы доказательств.

— А если он не расколется?

— Если все будет как надо, он расколется, как орех.

— Саня, ну скажи! — взмолился Казарян. Смирнов посмотрел на часы:

— Часика через два-три ты и сам все узнаешь.

— Шаманствуешь, старый хрен? — обиделся Казарян. — По Денису все?

— Не все. Прежде чем ты начнешь его колоть, ты должен его надежно спрятать. Лучше всего здесь, в Алькиной квартире. Сюда они не решатся сунуться.

— Могут убрать?

— Без всякого сомнения. Учти, если у меня одно дельце не выгорит, Денис — последняя ниточка.

— По твоему знаку я отлавливаю Дениса, привожу сюда и потрошу, уточнил свое задание Казарян. — Так? Может, еще и Миню потрясти?

— Если понадобится. Он тоже на несколько концов выходит, которые ой как нам нужны. Но его хрен зацепишь, молчать будет до упора. Хотя со временем должен заговорить.

— У меня и сегодня заговорит, — заверил Казарян. — Все? Тогда я минут двадцать придавлю.

Казарян имел свойство в любом положении спать малыми дозами. И после таких кратковременных сеансов был свеж, как роза под дождем. Казарян спал на диване, а Смирнов дремал в кремле, когда вернулся Алик.

— Подъем! — садистски заорал он.

Казарян тотчас, но не открывая глаз, сел на диване, двумя руками пригладил жесткую свою армянскую шевелюру. Смирнов тяжело, как Вий, поднял веки и спросил:

— Там что — уже милиция приехала?

— Ага, — весело подтвердил Алик.

— Значит, сейчас Махов заявится. — Смирнов резко встал.

Алик ахнул:

— Откуда такие портки, Саня?

— О портках после. Не позднее четырех ты поставишь "Ниву" во дворе дома в начале Фрунзенской набережной, где гастроном. Ты его знаешь, что через дом от "Фитиля". Можешь меня ждать, можешь машину оставить, у меня же дубликаты ключей есть. Понятно?

— От милиции оторваться хочешь?

— От всех, — ответил Смирнов и, услышав звонок во входную дверь, заметил: — Вовремя поговорили.

Вошел Махов, сказал:

— Здравствуйте, Александр Иванович, рабочие прибыли и сейчас приступят.

В "Привале странников" было как в шахтерском забое лет шестьдесят тому назад. Отбойные молотки колотили, как крупнокалиберные пулеметы, поднималась тучей снизу непрозрачная пыль, и жарко стало, как в преисподней.

— Вы бы водичкой побрызгали, стахановцы, — не пределе прокричал Смирнов. Чтобы его услышать, трое рабочих выключили молотки. Смирнов повторил: — Вы бы водичкой побрызгали.

— А что — мысль, — обрадовался возможности прерваться старший. Витек, сбегай-ка к дворнику, шланг принеси, а мы перекурим пока.

Рабочий по имени Витек не спеша удалился. Махов спросил у старшего:

— На сколько времени вам эта работа?

— Если скол оттаскивать поможете, то часа на полтора-два.

— Поможем. Только вы уж, пожалуйста, побыстрее.

— А что ищете-то?

— Клад, — встрял в разговор Смирнов, зная, чем поддержать энтузиазм тружеников коммунального хозяйства.

— Гляди ты! — обрадовался старший. — А большой?

— Отроете — посмотрим.

Витек протянул шланг от скверика, от садового крана и включил его. Тонкая струя зашевелилась и выпустила струю. Старший подхватил струю и, поприжав большим пальцем дырку, водяным веером прошелся по помещению. Пыль стала оседать.

— Ну, дедок, ну, молодец! — имея в виду Смирнова, радовался старший.

— Вы бетон почаще смачивайте, — посоветовал на прощанье Смирнов. И Махову: — Выйдем, Леонид.

Вышли. Махов глазами отыскал бьющих баклуши оперативников и приказал:

— Вы там рабочим помогите осколки оттаскивать.

Оперативники послушно, но без радости отправились в здание. Смирнов и Махов устроились в скверике.

— Леонид, ты списки, о которых я просил, принес?

— Вот они. — Махов достал из кармана бумаги. Смирнов взял бумаги и, не заглядывая в них, невинно поинтересовался:

— Списки ты составлял по телефонной справке управления?

— По-прежнему держите меня за лоха. Нет, Александр Иванович, это копии ежегодных официальных актов.

— Я посмотрю? — из вежливости спросил разрешение Смирнов и, не ожидая маховского ответа, стал листать бумаги. Потом изучать. Потом попросил у Махова ручку и отметил важное для себя жирными галочками на полях.

— Что вы отметили, Александр Иванович? — спросил Махов, принимая возвращенные Смирновым бумаги. Принял, сложил вдвое, сунул в карман.

— После скажу, — Смирнов откинулся на скамейке. — Позагораем, Леонид?

Подошли Алик с Казаряном, уселись рядом.

— Ну как там? — задал постоянный свой вопрос Алик.

— Долбают, — дал исчерпывающую информацию Смирнов.

Дожидаясь, уныло сидели, перебрехиваясь ни о чем. Через полчаса Алик ушел. Через час, наверное, из "Привала" выскочил один из оперативников и закричал:

— Товарищ капитан! Рабочие вас зовут!

— Пойдемте, Александр Иванович, — пригласил Махов, и они пошли. Казарян — следом.

— Что у вас? — спросил Махов, с солнца плохо видя в помещении.

— До какого-то покрытия дошли, начальник, — доложил старший. Махов спрыгнул в глубокую, в человеческий рост, яму и там нагнулся.

— Пластик какой-то, в кирпичную кладку разрисованный, — сообщил он наверх.

— Понятно. Облицовку со стены сорвали, — вспомнил старинный кирпич Смирнов. — Пусть отбивают до края, чтобы отогнуть можно было.

Махов выбрался из ямы, а в ней по-новому загрохотали отбойные молотки и грохотали еще минут десять. Умолкли разом, и голос старшего возвестил:

— Край, начальники!

Махов опять прыгнул в яму и оттуда потребовал:

— Нож!

Один из оперативников кинул вниз финку в футляре. Там, внизу, Махов надрезал в двух местах пластик и попросил рабочих:

— Потяните-ка, братцы.

Рванули. Оторвали и стали загибать кусок метра в полтора. Загнули и увидели деформированный мужской труп в лиловом шелковом костюме и руку второго, еще не освобожденного от пластика и бетона трупа.