Анатолий Степанов - Привал странников

— Спятила! Вода еще знаешь какая холодная?!

— А мы загорать. — Она глянула в окно, стала убирать со стола грязную посуду и остатки царского завтрака. — День-то какой!

Дудаков понял, что сопротивляться бесполезно. Изволил только тактично намекнуть:

— Бутылочку бы с собой нелишне захватить.

День-то какой! Еще по-весеннему трепетна и мягка пронзительно-зеленая, светлая листва, а уже жаром отдает от асфальта.

Зина сразу взяла быка за рога: в ожидании неторопливого воскресного троллейбуса стала загорать, закрыв глаза и подставив лицо лучам яростно палившего с безоблачного неба солнца. Два паренька подтянулись к остановке и стали ждать троллейбуса.

В троллейбусе-то еще лучше. Влетел в открытые окна теплый ветер и стал гулять среди немногочисленных пассажиров, заставляя трепетать, как знамена, женские косынки, круглым горбом надувая мужские рубашки, лохматя волосы и принуждая всех радостно щуриться.

От троллейбусного круга, от пятачка идти до пляжа минут пятнадцать.

— Далеко-то как идти еще! — выразила неудовольствие Зина.

— А мы не торопясь, — подбодрил ее Дудаков. Настроение у него было замечательное: в авоське, привалившись к свертку с закусью, отдыхала перед боем бутылочка. Мимо заборов начальнических дач спустились к пляжу. Несмотря на то, что вода действительно была холодна, все же кое-какой народец на пляже колбасился.

Дудаков и Зина присели на песочек и, сидя, обнажились. Зина расстелила на песке принесенное из дома одеяло и раскинула на нем богатые свои, по-зимнему белые формы. Дудаков же продолжал сидеть, слегка стесняясь бледно-голубого тельца, густо испещренного мрачно-синими картинками. Не человек, а выставка графики: тут и деревенский пейзаж с церковью, и свидание двух приятелей с пивными кружками, и жанровая зарисовка на темы свободной любви, и ню (вроде бы даже Леда с лебедем), и нечто из немецкого позднего романтизма, повествующего о похищении орлом глубоко несчастного от этого юноши. Ну и, естественно, там и сям разбросанные каллиграфические лозунги: "Не забуду мать родную", "Нет в жизни счастья", "За друга в огонь и в воду".

Перед тем, как дремотно закрыть глаза, Зина осмотрела экспозицию и спросила без интереса:

— Кто это тебя так изукрасил?

— Сам. Молодой был и глупый.

— Как же ты до спины доставал?

— Товарищи помогли.

— Это за которых в огонь и в воду? — догадалась Зина и, не ожидая ответа, сладострастно задремала. Через некоторое время из дремоты ее вывел комплимент, произнесенный оглушительным шепотом:

— Нет, ты посмотри, какая женщина, Сережа!

Неизвестно, посмотрел ли Сережа на женщину, но женщина — это уж точно — украдкой посмотрела на говорившего. Могучий армянин тоже поймал этот взгляд и улыбнулся. От такого обходительного нахальства Зина гордо отвернула голову.

— Сережа, это женщина моей мечты! — продолжал настаивать армянин.

— Девушка, — поправил его неизвестный Зине Сережа.

— Откуда знаешь?

— Кинокартина такая была — "Девушка моей мечты".

— Так то — кино, а это — жизнь! — темпераментно прокричал армянин, а тот, кого он называл Сережей, вежливо обратился к Дудакову:

— У вас случайно чем открыть бутылку пива не найдется?

— А ты зубами, — грубовато посоветовал Дудаков.

— Не умею.

— Дай, — потребовал Дудаков.

Сережа протянул ему темную бутылку. Дудаков зацепился клыком за рифленый край крышки и сорвал ее. Теплое пиво аккуратной шапочкой явилось на свет.

— Буксы горят после вчерашнего, — объяснил Сережа свою жажду и припал к горлышку. Наблюдая за его ходящим кадыком, Дудаков нравоучительно заметил:

— Не очень-то, мужик, тебе пиво поможет. Покрепче бы чего нибудь.

— А может, не надо? Заведусь опять, — слегка посомневался Сергей.

— Надо, надо, — настаивал Дудаков.

— На круг далеко идти.

— У меня для начала имеется, — успокоил его Дудаков. — А потом ты ответишь.

Дудаков потянул к себе авоську и перебрался поближе к Сергею. Его место осторожно занял армянин.

— Девушка! — позвал он, но девушка глаз не открывала. Тогда он сказал: — Девушка, у вас купальник разорвался!

— Где?! — бодрым голосом вскричала Зина и села, подтянув ноги, прикрываясь.

— Вот здесь, — армянин осторожно, пальчиком, указал на купальниковое декольте.

— Так это же вырез, специально так задумано, — хихикнув, сказала Зина.

— Специально так задумано, чтобы сводить кавказского человека с ума, да?

— Будем, — решил Дудаков и чокнулся с Сережей. Граненые стаканы глухо брякнули.

— Будем, — подтвердил Сережа, и они взяли по сто двадцать пять одним глотком. Передернулись, закусили охотничьими сосисками. У Сережи открылись глаза, и он, увидев этими новыми глазами своего приятеля, решил позаботиться о нем:

— Рома, давай по самой маленькой!

— Э-э-э, что мне ваша водка! — брезгливо поморщился армянин. — Я пьян и без нее! Такая женщина, такая женщина! Голова кружится, никакой водки не надо!

— Какие глупости вы говорите, — укорила его сияющая Зина.

— Почему глупости? Разве правда — глупость?! Я правду говорю!

Дудаков наконец вспомнил о своих обязанностях и заметил строго:

— Ты, парень, того… Полегче.

— А что, если это твоя женщина, так и любоваться нельзя? Восхищаться нельзя, да?!

— Уж так и его, — обиделась Зина.

— Моя — да?! Моя — да?! — возликовал Роман.

— И не ваша, — парировала справедливая Зина. Уж она-то четко представляла, чья она.

— А чья? А чья?!! — продолжал бесноваться Роман.

— А ничья, — высокомерно обнародовала свою жизненную позицию Зинаида.

— Э-эх!! — простонал Роман и обхватил голову руками.

— Охолонь чуток, парень, — сочувствующе посоветовал ему Дудаков.

Роман поднял голову, оглядел всех ошалелым глазом — и бросился к Москве-реке. Охолонуться.

— Вы простудитесь! — слабо ахнула вслед ему Зина, но Роман, не раздумывая, с ходу кинулся в москворецкую пучину. Вынырнул и заскользил по воде сверкающей бабочкой. Мощный баттерфляй.

Пер по реке широкобедрый буксирчик, и команда одобрительно взирала на Романа, а он, покачавшись на крутых буксирчиковых волнах, рванул к берегу, на теплый песок, под теплое солнышко. Вода-то действительно холодная была. Зина слезла с одеяльца и закутала им синегубого армянина, а Дудаков уже подносил щедро наполненный стакан:

— Прими. В момент согреешься.

Роман принял и в момент согрелся. Дудаков и Сережа прикончили остатки и обреченно смотрели на пустую бутылку.

— На круг? — спросил Сережа.

— А что делать? — согласился Дудаков.

Натянув штаны, они пошли туда, где им станет еще лучше. Дудаков забеспокоился вдруг, обернулся и сурово предупредил свою спутницу:

— Зина, ты здесь не очень чтоб! Я скоро вернусь.