Владимир Тодоров - Пятый арлекин

— Где живет Стефания?

— В нескольких часах езды от Дортинга, в Дайвере. Ее родители содержат ферму, разводят птицу.

— Почему миссис Скалацца согласилась отпустить Стефанию? Она ведь боялась грабителей.

— Днем она не боялась, а ночью был я.

— Стефания часто отлучалась из дому?

— Не знаю. Днем я почти не бывал там, лишь изредка выполнял некоторые поручения хозяйки: один раз сдал в ремонт ее старинные часы-браслет, потом как-то принес из магазина коробку с обувью. Но вы не подумайте чего-нибудь, Стефания скромная девушка, она похожа на испанку. Нет, не цветом волос, а фигурой, походкой. И улыбка у нее такая...

— Она нравилась вам?

— Да, но я никому не говорил об этом.

— Родриго,— мягко обратился к нему комиссар,— допустим, можно как-то объяснить присутствие отпечатков ваших пальцев на дверце сейфа, на браслете. А как оправдать пятна крови на вашем костюме? Скалацца была убита в одиннадцать дня, а вы явились в двадцать два часа, кровь к тому времени давно свернулась, и вы никак не могли ею измазать пиджак. Экспертиза же установила идентичность состава крови на пиджаке с кровью убитой.

Родриго опустил голову, выражая всем видом полную обреченность.

— Родриго, выслушайте меня внимательно: я не знаю, что заставляет вас не говорить правды, обрекая себя на гибель, потому что казнят и без такого количества обличающих материалов. Но я взялся за это дело, увидев в нем маленькую надежду на ваше спасение.

— Господин комиссар, господин комиссар,— Родриго пытался сказать что-то еще, он вскочил со стула, лицо его побледнело,— вы верите в мою невиновность? Тогда я спасен, я много слышал о вас. Господин ко...

— Подождите, Родриго,— прервал его комисар Троп,— к ваше­му спасению долгий извилистый путь, если он вообще отыщется. Но, читая протокол осмотра места преступления, я обратил вни­мание на бутерброды, которые вы обронили на ковер около трупа.

— Да, я помню: хотел достать платок и они выпали. А потом было не до них, я очень испугался, когда понял, чем все это мне грозит.

— Так вот, Родриго Альварес, я глубоко уверен, что человек, убивший Марию Скалацца в одиннадцать часов дня, не придет на место преступления вечером, с тщательно приготовленными бутер­бродами, не замыв пятна крови на костюме, и не станет, к тому же, потом нестись как сумасшедший по улице, привлекая к себе вни­мание. Такое может сделать только тот, кто ничего не знает о событиях, происшедших в этом доме! Но это между нами, сеньор испанец, между нами... Вы ничего к своим показаниям добавить не можете?

— Нет, господин комиссар. Простите,— Родриго умоляюще, не мигая смотрел на Тропа.

Троп подключил к расследованию убийства Марии Скалацца лейтенанта Блэза. Фердинанд Блэз не мог жить без кумира. В юнос­ти — это был Элвис Пресли, король рок-н-ролла, бывший шофер из Пенсильвании; Пресли сменил Кассиус Клей, непобедимый тя­желовес среди боксеров-профессионалов. В этот период восемнад­цатилетний Фердинанд упорно посещает спортивный клуб и, по мнению тренеров, обещает стать перспективным боксером тяжелого веса. Потом служба в армии, офицерские курсы, а после армии он, неожиданно для себя самого, приходит на работу в полицию. Его судьбу решил случай с племянником Джорджем.

Гангстер Витторио Винченце, скрываясь от полиции, забрался на чердак семиэтажного дома и открыл беглую стрельбу по группе преследования. Пятилетний мальчик был убит наповал на детской площадке для игр.

Фердинанд в тот день, видя горе своей тетки, поклялся посвятить всю свою жизнь борьбе с преступниками. Попав в полицию, он быстро разочаровался в этих «новых центурионах», как их рек­ламировала популярная кинолента. Фердинанд смог лично убедить­ся, что разговоры о коррупции в полицейском аппарате, связях с мафией, пытках и избиениях на допросах имеют под собой реальную почву. Газеты иногда прямо указывали на полицейского чиновника, уличенного в связях с преступным миром. Того тихо спроваживали, и на его место приходил другой, более осмотрительный.

Блэз уже всерьез подумывал об уходе из полиции, но вдруг он «открывает» комиссара Тропа и остается. Троп не похож на осталь­ных полицейских, с которыми Блэзу приходилось сталкиваться по работе, отличался от них принципиальностью, независимостью суж­дений, к тому же, классический бессребреник, что тоже привлекало молодого Блэза. Одни любили комиссара, другие ненавидели, третьи боялись, как, например, Хартинг. У Тропа был самый высокий про­цент раскрываемости преступлений, вероятно поэтому его и держали в аппарате городской полиции на высокой должности, хотя нередко шеф, обозленный его строптивостью, публично клялся отправить неудобного комиссара на пенсию. Затем следовало громкое дело, и Макгоурт пожинал плоды работы резкого, непримиримого, но в то же время нужного комиссара Тропа.

Таким образом, у Блэза появился новый кумир, и он попросился под начало Тропа. Он старался во всем подражать комиссару, даже его степенности и внешней медлительности, но это ему удавалось совсем плохо. Взрывной, атлетически сложенный Блэз, чувствовал потребность в ежеминутной отдаче энергии, и сбросив иногда ис­кусственную солидность, оглянувшись предварительно по сторонам, производил в коридоре полицейского управления несколько резких выпадов, качаясь, как маятник, проводя, как это принято в термино­логии боксеров, бой с тенью. Потом, устыдившись собственной вы­ходки, напускал на себя прежний серьезный вид. Черные глаза на смуглом лице возбужденно блестели, волосы падали на лоб, и со стороны Блэз больше походил на современного акселерата, нежели на лейтенанта полиции.

Троп терпеливо обучал Блэза методам расследования, с удовольствием отмечая, что Фердинанд хорошо усваивает его уроки. Их отношения постепенно перерастали в дружбу, необходимую для обоих, потому что каждый из них был, в сущности, одинок в боль­шом многолюдном городе.

Фердинанд сидел напротив комиссара в его кабинете, и тот излагал ему свою теорию расследования, которую называл «методом цветной печати».

— Понимаешь, Фердинанд, на цветной печатной картинке при ее изготовлении сначала отпечатывается один цвет, как правило — преобладающий, затем в определенные незаполненные места пропечатывается другой, потом третий, и так далее. Каждый цвет должен занять свое место. Если же он выйдет за границы отведенного ему участка, это сразу же обнаружится. Так и в расследовании, на­пример, с делом об убийстве Скалацца.

Сначала мы с тобой соберем заново показания лиц, тем или иным образом причастных к этой трагедии, а потом займемся на­ложением одних показаний на другие и посмотрим, где обнаружатся изъяны. Есть у меня некоторые соображения, но о них рано говорить. Ты ознакомился с материалами дела?