Сергей Саканский - Призрак с арбалетом

– Не имеем, увы.

– Я буду жаловаться.

Пилипенко строго посмотрел на него:

– На что? Лично ваше имущество досматривали?

– Нет.

– Ну и не волнуйтесь. Вам бы положено знать, коллега, что в экстренной ситуации можно и без ордера. Если улик не найдем, тогда нам по шее дадут, а если да, то ордер выпишем задним числом.

– Но какие улики вы можете найти здесь, в пансионате?

– В том-то и дело, – Пилипенко поднял палец вверх, – что в пансионате никаких улик быть не должно.

Студент пожал плечами и глянул по сторонам, как бы ища поддержки. И хозяйка, и Лариса смотрели на него с недоумением.

Жаров сел за столик в углу, всем своим видом показывая, что у него есть, что сказать. Пилипенко подошел и сел рядом. Жаров вполголоса рассказал о призраке, который прошел по улице Коновальца, но следователь почему-то не проявил никаких признаков удивления.

– Во всяком случае, – сказал он, – теперь ясно, что тот, у «Спартака», никак не мог быть призраком. Даже если вообще верить в призраков, то пришлось бы согласиться с тем, что они могут появиться незадолго до смерти человека, от которого происходят.

Подошел Минин, подсел к ним, на третий свободный стул, положил перед следователем пленки с отпечатками пальцев, протянул ему лупу. Пилипенко принялся внимательно изучать отпечатки, сравнивая их с какими-то контрольными, которые он извлек из своего кармана.

– На глазок оно, кончено, неточно, но… – Пилипенко положил пленки на стол и прихлопнул их ладонью.

Он встал и коротко произнес:

– Их здесь нет.

– А что вы искали? – полюбопытствовал студент.

Пилипенко внимательно посмотрел на него:

– То и искал, чего здесь нет. И быть не могло. А теперь, будьте добры ваши пальчики. Думаю, они совпадут с теми отпечатками, которые остались на стрелах.

Произошедшее в следующий момент было столь неожиданным, что Жаров даже не успел испугаться. Студент весь изогнулся, сломался пополам и, вдруг распрямившись, как пружина, выбросил высоко в воздух ногу. Если бы Пилипенко не увернулся, то получил бы очень крепкий удар. Но и смягченный удар был достаточным, чтобы на несколько секунд лишить его способности действовать.

Студент, чье тело напоминало теперь огромные ножницы, перекатился с одной ноги на другую и вдруг устремился к окну. От его нового удара распахнулись створки. В следующее мгновение он исчез в проеме окна.

Пилипенко покачал головой.

– М-да…

Жаров всполошился:

– Чего же мы ждем?

– Да ничего особенного. Пойдем, посмотрим, это должно быть интересно. Теперь я понимаю, где они познакомились, – пробурчал он загадочную фразу.

Все трое – Пилипенко, Минин и Жаров подошли к окну. Действие, которое происходило во дворе, на самом деле было эффектным. Не долго думая, Жаров достал маленький цифровой аппарат, с которым никогда не расставался, и сделал несколько сенсационных снимков для своей газеты.

Двое оперативников, которые, оказывается, дежурили во дворе, приняли боевые стойки, расставив конечности, словно крабы на охоте. Пустые кадки для летних растений загораживали их ноги, и казалось, будто милиционеры восстали прямо из этих кадок.

Худенький студент летал между ними, словно персонаж из «Матрицы», нанося удары ногами, но ребята, как и Пилипенко, были обучены уворачиваться. Вот если бы они еще знали каратэ так же, как этот странный студент…

Он меж тем достал одного довольно крепко, и тогда оба, как по команде, схватили кадки, действуя ими как щитами и шаг за шагом приближаясь к драчуну.

Пилипенко выхватил свой табельный «Макаров».

– Прикончить его, что ли? – обратился он к Жарову.

– Шутишь?

– Конечно, шучу, – сказал Пилипенко и выстрелил.

Выстрел был, как говорили в прежние времена, «на воздух», но все же произвел желаемое действие. Трое в саду застыли, словно в немой сцене у Гоголя: оперативники с кадками и студент, который, казалось, замер прямо в полете. Тут один с размаху надел студенту наголову кадку, а другой скрутил ему руки за спиной. Пилипенко продул «Макарова», спрятал его обратно в желтую кобуру, скрытно висевшую под мышкой, и одернул полу пиджака.

Оперативники подвели студента к окну.

– Не топчите газон, – строго сказал следователь. – Мне он тут не нужен, везите его в управление.

Теперь все встало на свои места, или почти все. Собака правильно вела след, но в одном из его узлов была сбита с толку. Киллер, он же студент, действительно застрелил бомжа на Дарсане, прошел коротким путем на улицу Коновальца и перелез через забор пансионата. Ральфа же миновала это место и устремилась дальше, поймав след того же человека, но более ранний: киллер воспользовался тем же перелазом, когда вышел на свою охоту, на мост. Именно тогда его и запечатлела видеокамера магазина.

Он действительно поджидал свою жертву, но не только сегодня: охотник поселился в пансионате заранее, чтобы не вызывать подозрений. И это именно он был призраком, потому что был одет точно также как жертва. Только вот совершенно было непонятно, для чего ему был нужен этот маскарад…

Пилипенко по-хозяйски затворил окно, ловко вправив сломанный шпингалет.

– Надо же, студент юрфака, – пробурчал он. – Двоечник он, а не студент. И какие отпечатки могут быть на окровавленной стреле?

– Оставьте ребенка в покое! – раздался вдруг тихий, но настойчивый голос.

Все обернулись к хозяйке, которая произнесла эти слова. Пожилая женщина сидела в дальнем углу холла и ошарашенно наблюдала за происходящим.

– Я Сашеньку, – продолжала она, указывая в сторону окна, – знаю вот с таких вот… – хозяйка показала высоту над полом, тяжело вставая на ноги и как бы опираясь на невидимую голову ребенка, которого демонстрировала.

– Неужели? – неподдельно изумился Пилипенко.

– Он ко мне каждый год приезжает, тетей Дусей зовет. А раньше он маленьким был, родители его привозили…

– Ух, ты! – воскликнул Пилипенко, и теперь стало ясно, что его удивление преувеличено.

– Тетя Дуся! – встрял Жаров. – Выходит, вы обманули нас, когда сказали, что этот Сашенька не выходил из дома, спал весь вечер…

– Да нет, – махнул рукой Пилипенко. – Сашенька просто вылезал из окна и переваливал через забор в переулок. Тетя Дуся не виновата…

Пилипенко помолчал. Неожиданно он выбросил вверх руку, будто в каком-то условном приветствии.

– Сколько пальцев? – внезапно спросил он хозяйку.

– Три, – неуверенно ответила она.

– А вы как думаете? – обратился он к Ларисе.

– Два, – сказала она.

Действительно, Пилипенко выставил два пальца, словно показывая международный знак победы. Он подошел к Ларисе и ласково тронул ее за плечо.

– Вы как себя чувствуете?

– Плохо, откровенно говоря.