Георгий Миронов - Игуана

Но потом все оставалось как было.

В государственных учреждениях любят время от времени сменить интерьер, мебель, даже чайные сервизы.

Менять сотрудников не любят, даже если они надоели и вызывают постоянные приступы раздражения.

И уж совсем не любят менять традиции.

Традиции - это святое.

В правоохранительных органах традиционно, держали специалистов.

Были узкие профессионалы и в группе новой техники, - так называлось официально особое подразделение Отдела специальных операций (ОСО)

Аббревиатурой ОСО были, в том числе, закамуфлированы и новейшие технические достижения, опробуемые в рамках усиления борьбы с организованной преступностью. Здесь были спутниковые системы слежения за объектом, уникальные системы идентификации измененного голоса, системы видеосъемки любого объекта в городе Москве с увеличением, при необходимости, до размеров, позволяющих считывать удостоверение, показанное водителем гаишнику на углу Волхонки и Моховой...

Когда началась операция "Перехват-Отслеживание" в рамках сложно задуманной партии "Ограбление Пушкинского", полковник Патрикеев перешел из своего крохотного кабинетика в эту тоже не большую комнатку на первом этаже здания на Большой Дмитровке.

- Увеличь "картинку", - попросил он оператора.

Тот покрутил тумблеры, на дисплее стало видно лицо водителя машины, застывшей у светофора.

Патрикеев обернулся к оператору спецсъемок.

- Сделайте мне его фотокарточку, - пошутил. - И попробуй на следующей остановке спецаппаратурой прощупать багажник. Хочу убедиться, что не обвела нас Игуана вокруг пальца.

- Думаете, могли подменить содержимое багажника? - Спросила его Нина Степановна, кумулировавшая всю аудио и видео-информацию по части операции "Перехват".

- Нет, думаю, что могли подменить машину. У нас на площади объект на мгновение вырывается их под видео - контроля, тут могли - подставить другую машину. Хотя, крайне маловероятно: мы бы заметили "двойника" на подступах и взяли "под колпак". Но - береженого Бог бережет.

Тем временем в двух машинах (удаляющихся друг от друга на большой скорости, одна шла в сторону Тверской, другая уже подходила к Крымскому мосту) было напряженно тихо.

Гера закурил, вставил зажженную сигарету в рот Борьке.

Тот затянулся жадно, с каким-то всхлипом. Спросил, не вынимая сигареты и судорожно вцепившись в "баранку".

- С травкой?

- С травкой?

- Не задурею?

- Не успеешь.

- А чего мы там, где уславливались, "тачку" не оставили?

- А потому, что "менты" не глупее нас. А если "утечка информации"?

- Это как?

- Могли подслушать нас, мог кто-то "настучать"...

- Да ты что? Кого подозреваешь?

- Кабы подозревал, операцию бы перенес. Или отменил.

- Да тут, похоже, мы так вляпались, что не отменишь.

- Это точно. Тоже понял, с кем имеем дело?

- Грамотный. Где остановиться?

- Есть запасной вариант про который я вслух пока не говорил. Возле Парка культуры притормози, и сразу - из машины, .

- А ты?

- И я тоже. На наши места другие сядут. А уж куда они поедут, не наша с тобой забота.

- Значит, план меняется?

- Можно и так сказать. А может, так у них с самого начала было задумано. Тоже - люди грамотные, те, кто нас "на работу" принял.

Патрикеев, слушая слабый сигнал через наушники, поморщился, нажал кнопку связи с машиной, в которой шли Федор с Пал Палычем: - Федя, у них план поменялся. Машину остановят у Парка Горького, выскочат, а в салон и за баранку сядут другие.

- Мои действия?

- Пал Палыча высади, ему там поможет наряд из ОМОНа, они, как всегда, помогут, договоренность есть. Сигнал связи старый. Они и возьмут двух наших; - незадачливых грабителей. А ты уж иди за профессионалами, которые поведут машину. За тобой пойдет группа захвата на всякий случай, если опять что выкинут. Но думаю, это короткая цепочка, эта пара и будет "ставить тачку". Твоя задача - только отслеживать ситуацию, не вмешиваться в нее. Если все же сменят команду, группа захвата возьмет тех, кто освободился, а ты - снова на "хвост" садись. Понял?

- Понял, понял.

- Тогда вперед и - с песней.

- "Работа у нас такая"...

- Давай, давай, без лирики. Дело может оказаться с кровушкой.

Такой же разговор засек Патрикеев и в машине, остановившейся у светофора перед Тверской. Но здесь пришлось действовать ещё быстрее.

Саня передал команду, полученную от Геры перед тем, как они разошлись по машинам:

- Владик, перед Тверской прижмись к тротуару. На секунду, не выключая мотора, - распахни дверцу и выскакивай.

- А ты?

- И я с другой стороны.

- И что?

- На наши места уже сменщики есть.

- Так не договаривались.

- Дурачок, нам же лучше: "бабки" те же, а ответственности и опасности меньше. Как выскочишь, обходи машину и дуй во двор углового здания, уходи дворами, пока не убедишься, что за тобой нет слежки.

- А может быть? - содрогнулся вялым, как студень, телом Владька.

- Все может быть, кроме того, чего не может быть никогда.

- Дай ствол.

- На хрена?

- Буду отстреливаться.

- Ты что, совсем придурок? Если тебя возьмут, то так аккуратно, что пукнуть не успеешь. И не думай, да и обращаться с ним ты не умеешь.

- А ты?

- А я умею. Потому и ношу с собой.

- Ну, вопросы есть?

Вопросы были. Но не у Владьки, а у слышавшего разговор полковника Патрикеева.

- Сколько ещё "штучек" приготовлено для него у грабителей?

И второй вопрос, поконкретнее:

- Последняя ли это "перемена" на праздничном ужине?

Проскочили здание бывшего МХАТа, потом Театра дружбы народов (ныне театра Татьяны Дорониной)

Возле бывшего кафе, от которого остались смешные круглые загогулины на газоне и ещё более смешные и странные ворота с фонарем (когда-то ворота вели в летнее кафе, владелец, должно быть, разорился сделанное из соплей зданьице снесли, а ворота остались), ведущие в никуда, Владька резко притормозил, и, не дождавшись, когда выскочит Саня, распахнул дверцу и бросился бежать, игриво виляя толстым задом между машинами, не за угол, а в сторону бульвара, тяжело и неуклюже перелез через оградку и, резко сменив бег на быструю ходьбу, засеменил, пытаясь укрыться в толпе студентов, приезжих кавказцев, бомжей, пенсионеров, влюбленных и командировочных, в сторону "МакДональдса".

Саня сквозь зубы матюгнулся, снова включил зажигание машины, потухшее из-за торопливости Владьки, дождался, когда на место водителя сел среднего роста, поджарый и спортивный мужик лет сорока с волевым, жестким лицом, хладнокровно кивнул ему, и выскочил на тротуар, предоставляя возможность своему "сменщику" занять место в салоне. Сменщик тоже производил впечатление бывалого человека.

Однако размышлять о прошлом боевика у Сани времени не было.

Надо было уходить.