Леонид Млечин - Медовая ловушка

Через месяц после избрания нового генерального секретаря Вавилова пригласили на заседание партийного комитета министерства.

Министру полагалось быть членом парткома, но Вавилов пришел недавно и сам предложил не кооптировать его, а подождать министерской партконференции. Ему регулярно приносили приглашения на партком, но всякий раз срочные дела мешали позаседать вместе с партийными товарищами. . На сей раз в приглашении значилось: "Отчеты коммунистов-руководителей". Вавилов решил сходить.

Кабинет секретаря парткома помещался на том же этаже и немногим уступал кабинету министра. Полтора десятка мужчин в одинаковых черных костюмах и две женщины с высоченными прическами при появлении министра нерешительно встали. Секретарь парткома расцвел, одарил присутствующих улыбкой-и засуетился, предлагая министру чуть ли не свое кресло.

Вавилов со всеми поздоровался за руку и, несмотря на уговоры, сел в стороне. Оказавшийся рядом с ним человек с блокнотом скромно представился:

- Гузнов из московского городского комитета.

Вавилов и ему пожал руку.

Отчитывались два начальника управлений. Один из них - бывший директор тракторного завода - рассказал о ситуации в главке, перечислил свои партийные поручения и держался вполне спокойно. Второй - Фигурнов -на коллегиях сидел незаметно, а тут заговорил бойко, уверенно, громким голосом.

Он сказал членам парткома, что, по мнению коммунистов его управления, новый министр не обеспечивает должного руководства аппаратом.

- Новая модель трактора, которую ждут от нас тру-женники полей, все еще не внедрена в производство. Труженники полей и в следующую посевную кампанию останутся без тракторов. Почему же наше министерство не выполняет указания партии? Я считаю, что в этом проявились недостатки организаторской работы товарища Вавилова.

На минуту в большом кабинете, обитом светлым деревом, повисла тишина. Разгневанный Вавилов уже поднялся для того, чтобы ответить Фигурнову, как вдруг распахнулась дверь и появился запыхавшийся помощник министра.

- Михаил Петрович, вас ищет генеральный секретарь! - выпалил он. - Из приемной просили немедленно перезвонить.

Вавилов почувствовал, как взоры всех присутствовавших буквально впились в него.

Вавилов поднялся, собираясь позвонить от себя, но заметил на столе секретаря парткома телефонный аппарат цвета слоновой кости - АТС-2, вторую "вертушку". Конечно, звонить генеральному секретарю по второй "вертушке", которой пользовались номенклатурные работники среднего ранга, было как-то несолидно. Но если бы Вавилов сейчас ушел, это выглядело бы бегством.

Он подошел к столу секретаря и решительным жестом снял трубку. Не заглядывая в справочник, на память набрал четыре цифры. Ответил дежурный секретарь. Вавилов назвал себя.

- Сейчас доложу, - сказал секретарь. Почти сейчас же в мощной мембране раздался глухой голос генерального секретаря:

-Ты как посмотришь, Михаил Петрович, если мы тебя порекомендуем послом в Ливан? Страна важная. Не возражаешь?

- Сочту за честь, - сказал Вавилов, прекрасно понимая, какое впечатление произведут его слова на членов парткома.

- Тогда выносим на политбюро, - удовлетворенно закончил генеральный. Ты откуда говоришь-то? - спохватился он.

- Из кабинета нашего партийного секретаря. У нас партком заседает.

- Тогда извинись перед товарищами, что я ваше заседание прервал, и пожелай им успеха.

Вавилов положил трубку и повернулся к членам парткома:

- Генеральный секретарь желает нам всем успеха. Секретарь парткома вытянулся в струнку:

- Спасибо, Михаил Петрович. Вавилов склонился к нему и спросил:

- Ничего, если я пойду к себе?

- Конечно, конечно, Михаил Петрович! Спасибо, что нашли время зайти к нам.

Он побежал вперед, чтобы распахнуть дверь перед министром. Когда Вавилов вышел, секретарь парткома закричал на Фигурнова:

- Что это вы тут несли, товарищ Фигурнов? Партийный комитет недоволен вашим самоотчетом. Вы что думаете, товарищ Фигурнов, партийный комитет будет благодушно взирать на вашу деятельность?

Посла и Шумилова сопровождали три машины, набитые полицейскими. Не сбавляя скорости на поворотах, машины вырвались из города и через некоторое время затормозили около старинного особняка для важных встреч.

В вестибюле посла и Шумилова с самой сердечной улыбкой приветствовал аль-Халиль, который работал в Министерстве иностранных дел Ливана, а раньше был послом в Москве.

Аль-Халиль часто приезжал в посольство. Отношениями с ним дорожили, щедро угощали водкой и икрой, потому что через него можно было без проволочек получить важную информацию, которая в расколотом войной Ливане была на вес золота.

- Замечательно выглядишь, Виктор! - Аль-Халиль хлопнул Шумилова по плечу, демонстрируя окружающим свои личные отношения с высокопоставленным русским. - В Москве столько перемен, только ты не меняешься.

Остальные члены группы приехали в Бейрут накануне. Рольник и Салим притащили оружие в двух больших сумках. Дитер каждому присвоил номер и объяснил, что предстоит сделать:

- Номер один - это я. Вооружение - один автомат и один пистолет. Номер два - Салим, один автомат, две ручных гранаты. Наша с ним задача - пробиться в конференц-зал и захватить министров. Номер три - Юсеф, один пистолет и взрывчатка. Он должен последовать за нами, заложить взрывчатку и подготовить все для взрыва по моему приказу. Номер четыре - Гюнтер, один пистолет и две гранаты. Он должен загнать всех, кто находится в коридоре, в конференц-зал, предварительно проверив их на наличие оружия. Когда это будет сделано, мы вместе обыщем все помещения. Номер пять - Фриц, один автомат и две гранаты. Он помогает Гюнтеру. Номер шесть - Петра, один автомат, она прикрывает вход.

Они расположились на полу, накрытом толстым ковром, и внимательно слушали Дитера. Никто не шутил, не улыбался. Несмотря на привычную браваду Рольника, все понимали, на что идут.

- Есть вопросы? - спросил Рольник. -Нет. Тогда пошли вздремнем.

У Гюнтера не было вопросов, но была одна просьба. Он хотел, чтобы в случае тяжелого ранения, которое сделало бы его калекой, его бы немедленно застрелили. И еще Гюнтер попросил Рольника обязательно забрать с собой раненых, даже если они будут говорить, что не перенесут дороги. Если погибать, то лучше в дороге, среди своих, чем в тюрьме.

Так и было решено. Всем кроватей не хватило. Фриц и Юсеф улеглись прямо на полу.

В субботу Гюнтер сходил еще раз осмотреть здание, где соберутся министры, кое-что купил и вернулся. Фриц сказал ему, что операция отложена на воскресенье. Тогда он опять ушел и гулял весь день по городу.

Фриц и другие ужинали, Гюнтер есть отказался. Все стали над ним смеяться, потому что и накануне вечером он тоже не проглотил ни куска. Но это было мудрое решение, которое, как оказалось позднее, спасло ему жизнь. Гюнтер знал со времен службы в бундесвере: при ранении в живот выживает тот, чей желудок пуст.