Паула Гослинг - Кобра

– Как долго мне придется следовать Вашим приказам? Сколько времени вам потребуется, чтобы его поймать? Как долго Вы будете распоряжаться моей жизнью?

– Если я не буду ею распоряжаться, эта жизнь может оказаться очень короткой.

– Но Вы не ответили на мой вопрос.

Что-то промелькнуло в серо-зеленой глубине его глаз. Что-то голодное.

– Столько, сколько потребуется. С описанием, которое Вы дали, у нас наконец-то появился реальный шанс

– Наконец-то?

Гонсалес прочистил горло.

– Майк гоняется за Эдисоном уже давно, Клер.

– Тогда почему же он его до сих пор не поймал? – она обращалась к Гонсалесу, но ее глаза не отрывались от Малчека.

– У нас никогда не было надежного описания. Конспирация у него на высшем уровне. Нанимает для грязной работы шестерок, сажает «болванов» для связи. И я не могу заставить его убить кого-нибудь в Сан-Франциско. Я был вынужден этого ждать, – ответил Малчек.

– Я не понимаю. Шестерок, «болванов»?

– Не имеет значения, – он глянул в сторону, затем опять на нее и его голос стал резче. – Все, что Вам необходимо понять, это то, что когда я говорю «прыгать», Вы прыгаете, ясно?

– Нет, не ясно, – она обернулась к Гонсалесу. – А почему не Вы этим занимаетесь?

Тот выглядел смущенным.

– Это дело Майка, Клер. Вы вошли в него под необычным углом, но все сводится к убийству Дондеро, а это его дело. Поверьте мне, Вы не могли бы попасть в более надежные руки.

– Могла бы попасть в более добрые.

Лицо Гонсалеса превратилось в карту, на которой все дороги ведут к улыбке. Он подмигнул ей и глянул на Малчека.

– Она права, Майк, Где твои манеры? Разве твоя мама не учила тебя говорить «спасибо» и «пожалуйста»? Все-таки Клер на твоей стороне, а не на Эдисона.

Малчек полыхнул на них взглядом, на ничего не сказал. Гонсалес продолжал обманчиво мягким голосом;

– Ну же, упрямец. Это леди, симпатичная леди, и она попала в беду. Что за черт! Что с тобой происходит?

Последнее было сказано гораздо сердитее. Малчек оттолкнулся бедром от окна, поклонился и голосом, полным иронии, медленно сказал:

– Спасибо за честь, мисс Рэнделл. Я буду защищать Вас так долго как потребуется, мисс Рэнделл, изо всех моих сил. А теперь, если позволите, я удалюсь, дабы выстроить Вам башню из слоновой кости.

Он выпрямился с презрительным выражением на лице и вышел через дверь, не взглянув на Клер. Она поморщилась:

– А это что было? Я что-то не так делаю? Гонсалес смотрел на пустой проем двери.

– Я не знаю… Он всегда немного странный, когда дело касается Эдисона… да и других наемных убийц. Но таким я его еще не видел. Я прошу прощения. Если бы я мог, я бы Вам сказал, почему его ненависть к ним распространяется и на Вас. Но я этого просто не знаю.

Малчек неподвижно стоял на солнцепеке и ждал, пока жар испарится через открытую дверь машины. Он оглянулся на здание больницы, которое болезненно-белым каменным бинтом обрамляло квадрат неба.

Он рассказал бы Гонсалесу, что с ним происходит, если бы это было в его характере. Но он не мог.

Дорога, которая привела его в свое время в департамент полиции, не была прямой. Как многие необычные таланты, его дар вырос из многих зерен, разрастаясь внутри и не показываясь на поверхности до тех пор, пока смертельным цветком не расцвел во Вьетнаме.

Безжалостная военная машина перемолола Малчека, раскрыла его способности и эксплуатировала их. Он был готов выполнять любую работу – быть простым солдатам, механиком, чистить картошку, что угодно. «Я не против, мне все равно», – говорил он им. Они присматривались к нему, оценивали, проверяли и испытывали. Потом ему сказали, что от него требовалась, и выяснилось, что все-таки он был против. Не только сначала. Всегда.

Малчек стал снайпером.

Для капитана его «незарегистрированного» взвода, Малчек был просто оружием. Таким же, как ракетная установка или гранатомет. Соответственно, его использовали там, где он мог причинить наибольший ущерб.

И это совсем не значило сидеть в засаде на дереве.

Это называлось «тактический вывод из строя». Или «прицельное уничтожение». Или «Временное удаление». Сотня названий и слов, чтобы только избежать одного настоящего, – убийство.

Он сел за руль и включил мотор, надевая темные очки на уставшие глаза. Слишком много времени прошло с тех пор, как он спал. Слишком много охоты, ожидания и слежки.

Он вел машину к выбранному дому, медленно двигаясь среди наплыва дневного транспорта. «Насколько безопасен «тайник»? Хочу ли я вообще, чтобы он был безопасным? Что с тобой происходит?», – спросил сам себя Гонсалес. «Что со мной происходит? Я скажу тебе, старина Гонзо. Я хочу взять эту хорошую леди, очень симпатичную леди с большими глазами и роскошной грудью под больничным халатиком, и подвесить ее высоко на солнцепеке, и сказать: смотри-ка. Эдисон, что у меня есть для тебя.

А потом, когда он постарается ее достать, я хочу прострелить ему горло.

Только беда в том, что первая пуля может достаться маленькой леди, а я больше этим не занимаюсь. После того старика в саду».

Он припарковал машину и вошел через парадную входную дверь в длинный, одноэтажный дом. Дом был то что надо. Чем больше Малчек ходил по нему, тем больше убеждался в правильности своего выбора. Особенно ему нравился гравий в саду вместо бесшумной травы. Живая изгородь из кустарника была футов десять в высоту, старая, цепляющаяся узловатыми ветвями за край забора, совершенно цельная, за исключением арки, прорубленной для проезда.

Район вокруг был тихий, престижный. Обычно используемый городскими властями для бывающих наездом важных особ, этот дом был отделан преимущественно в восточном стиле. Большие комнаты. Простая и в то же время элегантная мебель островками располагалась на широком море зеленого ковра. Свет и тень заменяли обои. Нигде ни малейшего изъяна. Красота сама по себе. Попросту говоря это была открытая красота, которая не могла замаскировать ничего злобного, никаких ловушек и машин смерти. Конечно, это также означало, что они смогут мало что скрыть, если Эдисон решится на штурм, но это маловероятно. Эдисон предпочитал работать в одиночку.

Как, впрочем, и Малчек.

В больнице доктор сказал ему, что можно забирать Рэнделл в любое время. Надо было придумать, как ухитриться провести ее незамеченной мимо Эдисона, который, несомненно, будет вести наблюдение. Он, наверняка, уже знал, что она пострадала при взрыве, возможно он даже знал, какие именно повреждения она получила! Даже работая на этот раз за свой счет, он сделал достаточно денег в прошлом, чтобы купить почти всех на своем пути. Быстрый просмотр ее медицинской карты обойдется ему не больше пятидесяти долларов, если не меньше. Дырка в руке, два треснувших ребра и вывернутая коленка.