Паула Гослинг - Кобра

Малчек не знал, что и думать о словах Гонсалеса, сказанных негромким голосом. Он решил поразмышлять над ними позже.

– Ты понимаешь, что придется добиться от нее согласия в письменном виде? Она не обязана подставлять свою шею под удар подобным образом, – задумчиво проговорил Реддесдэйл.

Малчек вздохнул:

– У нее нет выбора. Мы можем держать ее под защитой, но как долго? Недели? Месяцы? Или мы отпускаем ее и надеемся, что все население Сан-Франциско будет держаться от нее подальше. Или даем ей ружье и уповаем, что ей хватит времени выстрелить.

– В то время как ты предлагаешь комбинацию всех трех на блюдечке с голубой каемочкой, так? – усмехнулся Реддесдэйл.

– Достоинство высокой концентрации в моем плане, несомненно, присутствует, – улыбнулся Малчек в ответ.

Халливелл сказал:

– Я все равно считаю, что ей лучше оставаться здесь, где мы можем держать ее под наблюдением, а не тащить через весь штат с тобой за компанию.

– Со мной и шестью другими, – поправил его Малчек. – И не просто шестеро. Я уже объяснял.

Халливелл устало махнул рукой:

– Да, да… Суперпсихи, как и ты. Холостые, меткие стрелки, с опытом секретной работы, ориентирующиеся в лесопарках, желательно отличное управление мотоциклом, опыт походной жизни и что там еще? Голубые глаза?

– Один голубой, другой карий, – вставил Гонсалес.

– Да, точно так, – буркнул Халливелл и запил свое недовольство кофе.

– Я просто считаю, что, если все как следует организовать, мы сможем снизить опасность для других людей до минимума. Он вполне способен взорвать все несчастное рекламное агентство лишь бы добраться до нее. Ты хочешь не спать ночами, думая об этом ?Ему нет ни малейшего дела, скольких он отправит на тот свет вместе с ней. Если же рядом будем мы, рискуют максимум восемь человек. Дешево?

– Едва ли, – засмеялся Реддесдэйл и загибая пальцы, перечислил: – Дополнительные машины, расходы на восьмерых, зарплата, которую мы могли бы и здесь использовать.

– Майк любит деньги тратить, – проворчал Халливелл.

– Вещи дешевле, чем люди, – сказал Майк.

– Ты ведь не всегда так думал, стрелок? – отпарировал Халливелл.

Только Реддесдэйл видел, как кулаки Малчека сжались и расслабились, палец за пальцем. Гонсалес сидел, уставившись в пустую чашку, Халливелл смотрел в упор в глаза своему подчиненному.

– Может быть, я изменился, – бесстрастно произнес Малчек. – Может быть, есть много вещей, которые понимаешь в жизни позже, в том числе собственные ошибки.

Халливелл фыркнул.

– Расскажи об этом папе Римскому. Реддесдэйл подождал, но Малчек ничего не ответил. Ничего.

– О'кей, Майк, валяй со своим планом. Я подпишу все приказы, – неожиданно сказал комиссар.

Он уже достаточно увидел.

Халливелл уставился на него.

– Так сразу?

– А как еще?

Реддесдэйл все еще сидел за своим массивным столом, когда раздался стук в дверь. Он решил сегодня уже не возвращаться домой, а подождать, пока Демпстер и секретарши появятся в полдевятого. Поспать можно было на кожаном диване, стоявшем у стены. Ему приходилось это делать довольно часто.

Конечно, придется вытерпеть нескрываемое неодобрение на лице Демпстера, когда тот увидит его бреющимся в ванной. Дэмпстер был помощником предыдущего комиссара, который плавал в политических водах как рыба. Когда босс целиком перешел в политику, Демпстер остался ни с чем. Он явно не вписывался в новое окружение. Так как ему оставалось всего шесть лет до пенсии, Реддесдэйл оставил его у себя. Превыше всего Реддесдэйл ценил эффективных, а Дэмпстер был эффективным. Комиссар игнорировал свои личные чувства к загнанному в рамки протокола заносчивому ассистенту, поскольку Дэмпстер знал все и вся – систему в департаменте и как в ней делались дела. Он держал офис на плаву, а это давало Реддесдэйлу возможность свободно работать. И если за это он платился атмосферой постоянного неодобрения, то, значит, это была цена, которую необходимо было заплатить. Существуют гораздо более важные проблемы, более важные люди, чтобы тратить на них свою энергию.

– Войдите, – отозвался Реддесдэйл, когда стук в дверь повторился.

– Я знал, что ты так скажешь, – пробормотал Малчек, устало опускаясь в кресло, из которого поднялся двадцать минут назад. Он потер глаза негнущимися пальцами и несколько раз автоматически взъерошил волосы, взглянув на Реддесдэйла только когда кресло комиссара скрипнуло. Казалось, взаимопонимание, которое возникло между ними, когда они впервые пожали друг другу руки, говорило само за себя. Она было так многогранно и выразительно, что слова были бы лишь пустой тратой времени.

Бледно-голубые глаза впились в Малчека.

– Кому из них ты не доверяешь?

– Не так все просто. Хотел бы я, чтобы было наоборот, – сказал Малчек.

– Если бы это было просто, здесь начальником была бы моя матушка, а не я.

Малчек устало улыбнулся.

– Дом – я еще могу поверить. Или удачно выбранное время. Но ведь там шесть спален. В задней прихожей три двери были открыты, а этот сукин сын без колебания входит в спальню к ней.

Реддесдэйл наградил его неодобрительным взглядом.

– Ты мог бы менять ее спальню, если их было шесть.

– Она столько пережила… Было бы несправедливо еще и это на нее вешать, поэтому я включал и выключал свет во всех комнатах и позволил ей иметь свою постель. Она…

– Ладно, у тебя хорошие манеры и ты ее чуть не потерял. Я лютеранин, исповедей не выслушиваю. Выкладывай.

– Утечка информации.

– Очевидно. Сколько человек было в курсе?

– Около пятидесяти. Если же кто-нибудь разговорился в раздевалке, – больше. Но ведь парень полез на крышу со всеми документами и вызов телемастера был сделан в управление. Его послали отсюда.

– Это очень неопределенно. Очень, очень неопределенно.

– Что я могу сказать? – Реддесдэйл пожал плечами. – Я был бы рад поработать ногами вместо тебя, но смешно бы выглядел болтающимся в дежурке. Выбери кого-нибудь.

– Гонсалес.

– А не Халливелл? – он видел, как Малчек поколебался в политических раздумьях. – Забудь о рангах.

– Тот слишком стар. Дрожит, боится.

– А Гонсалес?

– Насколько я его знаю, он всегда был надежен, и ему нечего терять. Разведен, дети живут отдельно, на полдороге к пенсии. Он хороший работник, ему не все равно.

– Я знаю. Я сам использовал его дважды на особых заданиях. Рот закрытым он держать умеет, – он усмехнулся, увидев выражение лица Малчека. – Если бы он не умел, ты бы не выглядел сейчас таким изумленным, так?

Малчек кивнул и отпил несколько глотков кофе, пока Реддесдэйл медленно совершил несколько оборотов в кресле. Это явно вошло у него в привычку, и ему не было дела, что думали о ней другие.