Константин Смелый - Кенигсберг дюз пуа

Пауза.

- …Вот вы не видите, дамы и господа, – немного стих ведущий, – а я тут качаю, качаю головой. Какие вегетарианские времена пошли! Где она, былая пассионарность? Ни стука в дверь, ни воронка во двор, ни жену в Казахстан на вечное поселение… - его голос посерьёзнел. – Придётся нам, Сергей, разбираться с вами здесь. А? Что вы скажете? Готовы?

- Всегда готов.

- Итак, допрос! – ударил гонг, и на заднем плане забегала по кругу тревожная музыка. – Сейчас Миша, заплечных дел мастер, нацепит на вас проводки и присоски… Вот тааак…

- Ой. Холодненькие.

- Ха! А он хотел с подогревом! Любишь шпионить, люби и сосенки валить. Те, кто смотрит нас на кей-ти-ви точка ко, могут оценить это зрелище… Ха ХА, красавец! Вам идут электроды, Сергей.

- Благодарю.

- … Спасибо, Миша! Итак. Напоминаю правила. Вам будут заданы вопросы. На первые десять вы можете отвечать только «да» или «нет». «Да» или «нет» на первые десять! Никакие другие варианты не допускаются. «Не знаааю», – гнусаво изобразил ведущий, – «как сказааать» и «я не уполномооочен» - сразу электрошок! Сразу! Окей?

- Окей, – в смех гостя вернулось добродушие.

- Как только наш детектор замечает, что вы врёте, раздаётся…

Гена и Митя скривились от звука, похожего на предсмертный рёв бензопилы, записанный на пластинку и резко выключенный при воспроизведении. Для пущей ясности сочный бас пропел: «Врёшь, каналья!»

- ...вот такая трель раздаётся. Напоминаю, что за датчиками детектора можно следить в режиме реального времени в эфире «Катэвэ» и на нашем сайте. Всё, поехали. Клавдия!

Бумс! – ещё раз ударил гонг, музыка стала громче, и Клавдия, снабжённая раскатистым эхом, начала допрос:

- Вопрос первый. Вы сидите на стуле?

- Да.

- Вопрос второй. Бегемоты умеют летать?

- Нет.

- Вопрос третий. У вас двое детей?

- Да.

- Вопрос четвёртый. Светлана Бухгальтер – кинозвезда?

- Нууу…

- Да или нет?

- Ну хорошо, нет.

- Вопрос пятый. Национализация «Балтнефти» в две тысячи втором была правильным решением?

- А несколько раз «нет» можно сказать?

- Можно.

- Нет, нет и нет.

- Вопрос шестой. Вы работаете на правительство РЗР?

- Да.

- Вопрос седьмой. Вы когда-либо согласовывали ваши действия с МОНей?

- Да, безусловно.

- Вопрос восьмой. Совершали ли вы, по согласованию с МОНей, действия, наносящие ущерб интересам Российской Федерации?

- Нет.

- Чё за Моня? – спросил Митя, морща лоб.

- Тсс! – отмахнулся Гена. – Хрен её знает.

- Вопрос девятый. Вы занимались в Москве шпионажем?

- Нет.

- Во гнать-то, – присвистнул Гена с уважением. – Тренированный.

- Вопрос десятый. Ваша высылка из России как-либо связана с «Евровидением»?

- Нет.

Не успел Митя открыть рот, чтобы сказать «они уже на всю голову ёбнулись со своим Евровидением», как взревела бензопила и грянуло «Врёшь, каналья!».

Ведущий и гость расхохотались в один голос 24 К онстантин Смелый – КЁНИГСБЕРГ ДЮЗ ПУА

- Ай-я-яй, ай-я-яй, Сергей. Нехорошо врать-то, нехорошо. Что ж нам теперь с вами делать?

- Можно гвозди под ногти попробовать…

- Посмотрим, посмотрим на ваше поведение… Часть вторая! – ведущий щёлкнул пальцами и переждал очередной бумс. – Допрос перекрёстный, с пристрастием. Теперь вместе с Клавдией вопросы здесь буду задавать и я. У вас есть право отвечать, как считаете нужным, но! У вас нет права молчать. Больше двух секунд молчания – электрошок! А главное – море презрения от наших слушателей и наших зрителей, которые – я напоминаю, дамы и господа! – которые будут слать нам эсэмэски на номер один девять три семь. Тысяча девятьсот тридцать семь! Слушаем врага и оцениваем его лживость, увёртливость, стойкость, а также оцениваем его предательский потенциал! Сообщение с цифрой один – Мальчиш-Кибальчиш, с цифрой два – Барон Мюнхаузен, с цифрой три – Иван Сусанин, с цифрой четыре – Иуда! Поехали. Клавдия!

Музыка, отодвинутая после «Врёшь, каналья!» в самый дальний угол, снова стала громче.

- Господин Гук, – начала Клавдия вкрадчиво, - давайте предадимся воспоминаниям.

- С удовольствием, – гость и в самом деле слегка крякнул от удовольствия. Митя представил, как он поудобнее устраивается в кресле, скрестив на животе облепленные проводами руки. Живот виделся Мите большим, а лицо гостя – красным и самодовольным.

- Почему вам не нашлось места в кабинете Бухгальтер?

- Так вы ж знаете, у премьер-министра небольшой кабинет совсем, – с готовностью сострил гость. – Там один-то стол еле-еле помещается…

Взззз!!! – «Врёшь, каналья!»

- Виноват! Большой, большой кабинет! Особенно без кваськовской пальмы…

- Повторяю вопрос. Почему вы не попали в правительство Бухгальтер?

- Видите ли, по Конституции, правительство у нас формирует партия или группа партий, получившая большинство голосов на выборах в парламент. Я, поскольку состоял и состою в другой…

Взззз!!! – «Врёшь, каналья!»

- Вы нам зубы не заговаривайте! – рявкнул ведущий. – В Конституции нигде не написано, что парламентское меньшинство не может быть представлено в правительстве. У вас был самый высокий рейтинг в кваськовском кабинете. Большинство синих хотели оставить вас на месте. Почему Бухгальтер вас не взяла? Отвечайте!

- Фигасе они его… – Гена затряс головой от восхищения. – Респект.

- Да клоуны они все, – Митя изобразил плевок.

- Ну, во-первых, – в голосе гостя вдруг появился азарт, – я сам не пошёл. Бухгальтер и Щукин уговаривали меня дней пять. До того дошло дело, что я начал чувствовать себя барышней ломающейся. Я им без конца задавал один и тот же вопрос: «Вы будете форсировать признание названия и вступление в ЕС?» А они мне, как попугаи: «Серёжа, пока никаких практических шагов не планируем, но ты же сам в глубине души согласен, что другого выбора у нас нет». И я на это, как попка-дурак: «Если вы поклянётесь, что до одиннадцатого года никаких поползновений в этом направлении не будет, тогда я к вам пойду». Вот и вся история.

- Иными словами, вы боялись, что в новом правительстве вы не сможете так же успешно лоббировать интересы России? – проворковала Клавдия.

- Ой, я вас умоляю, Клавдия. Я вас умоляю. Лучше бы про бегемотов ещё раз спросили. Эту басенку, что я работаю на Кремль… Это чистой воды творчество Бухгальтер и синей компании. Надо было как-то объяснить людям, почему я, такая бука, не стал у них министром, почему укатил в Москву вместо того…

- Почему вы выступаете против укрепления суверенитета РЗР? – перебил его ведущий.

Гость шумно втянул в себя большую порцию воздуха.

- Время! Отвечайте!

- Во-первых. Во-первых, я не вижу, каким образом переход под власть брюссельских бюрократов может укрепить наш суверенитет. Во-вторых – и это уже миллион раз говорено-переговорено – если мы действительно возьмёмся прямо сейчас подгонять нашу законодательную базу, особенно что касается экономики, под евростандарты, весь наш феноменальный рост, вся наша сопротивляемость кризису прикажет долго жить в одночасье. Быть европейцами – это роскошь, понимаете? Роскошь, которую мы себе пока не можем позволить. Наше благосостояние новоиспечённое держится на том, что мы работаем отдушиной. Сразу и для Востока, и для Запада. С Востока едут те, кому надоело давать взятки, с Запада те, кому надоело согласовывать с Брюсселем длину огурцов. Но заметьте! С обеих сторон едут самые предприимчивые! Я понимаю, многим хочется вывесить у себя синий флаг со звёздочками и чувствовать себя первым миром, но не ценой же…