Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 полированной древесиной и на этих стенах, точнее на разных крючках и в

 различных пазах, и горизонтально, и вертикально висели, лежали и стояли

 десятки карабинов, винтовок, автоматов, огнеметов, и особенно я был

 поражен тем оружием, назначения которого я не знал и не мог понять. Айвен

 ходил вдоль стен, причмокивая от удовольствия. У остальных тоже глаза

 горели. Кто-то гладил приклад винтовки с оптическим прицелом, кто-то

 трогал холодный металл огнемета. Проснулись военные инстинкты героев,

 ничего не скажешь!

 - А там, - Казмо ткнул рукой в сторону еще одной двери, - там есть

 патроны ко всему, что здесь!

 Я не ходил вдоль стен, как Айвен, и не трогал пальцами красиво

 украшенный чернью ствол старинного или сделанного под старину ружья, как

 это делал Тиберий. Я стоял и наблюдал за будущим правительством. Это было

 намного интереснее. Одному господу было известно, о чем они в этот момент

 думали, о чем вспоминали. Но здесь присутствовала такая торжественность,

 такая многозначительная молчаливость, что вообразил я себе происходящее

 как некий ритуальный танец, исполнение которого было необходимо для

 благополучного совершения завтрашней революции.

 - Ну хватит любоваться! - поторопил гостей хозяин виллы. - Теперь

 пойдем наверх.

 Наверху, прямо на террасе, появился длинный стол, а на нем этакими

 цветочками-ромашками были разложены открытые жестяные консервные банки и

 из каждой торчало по ложке. Там же на столе стояли, по одной с каждого

 края, большие деревянные тарелки с грубо нарезанным хлебом.

 - Присаживайтесь! - скомандовал довольно вежливо генерал. - Сейчас

 подадут остальное.

 Пока мы сообразили, на что присаживаться, прошло минуты две - просто

 сразу не было видно, что под столом в две шеренги стояли деревянные

 крепкие табуретки.

 На террасу вышел седоватый мужчина лет сорока пяти во фраке с

 подносом в руках. На подносе стояли стаканы, бокалы, фужеры; казалось, что

 все они разные.

 Когда этот человек, по-видимому, слуга генерала, приблизился к столу,

 я заметил что-то неладное в его походке и каково же было мое удивление

 когда я увидел, что из двух ног этого слуги одна была деревянная! Боже! -

 подумал я. - Неужели нельзя сейчас, в конце двадцатого века, сделать ему

 нормальный протез, чтобы он не мучился со своей деревяшкой, более

 подходящей для участия в фильмах о пиратах.

 Расторопно расставив стаканы, бокалы, фужеры, слуга ушел с террасы,

 но буквально через пару минут вернулся, на этот раз принеся стопку тарелок

 и две бутылки вина.

 - Это для начала! - генерал кивнул на бутылки. - А вы давайте,

 раскладывайте! Здесь лучшие виды тушенки, какие я только пробовал. А вот

 та, самая широкая банка - гвоздь программы! Ей сорок восемь лет -

 американская лендлизовская помощь Западной Европе. Замечательная вещь! Не

 то, что всякие ресторанные куры и фазаны!

 - О! - воскликнул удивленно Айвен, держа в руках промасленную банку,

 размером поменьше лендлизовской. - Наша, ей богу наша!

 - От родины не уйдешь! - полушутя-полусерьезно произнес Вацлав.

 Слуга принес еще шесть бутылок на подносе и поставил их на стол.

 - Садись с нами, Феликс! - по-отечески сказал ему Казмо.

 - Слушаюсь! - отрывисто ответил Феликс и, выкинув деревянную ногу

 вперед под стол, опустился на табуретку, а потом придвинулся поближе к

 краю стола.

 - Налили? - спросил Казмо.

 Ребята торопились. Бутылки громко булькали, делясь содержимым.