Филип Марголин - Высшая справедливость

Офицер Эрл Моффит давал жюри показания относительно репутации Сары Вудраф на второй фазе суда, когда подсудимой определялась мера наказания. Мэри Гаррет рекомендовала его в качестве лица, с которым можно поговорить о биографии Сары. Когда Дана вошла в кафетерий «Старбакс» на площади Первопроходца, она заметила мужчину в джинсах и куртке с логотипом «Сиэтл маринер», потягивающего кофе латте за столиком в углу.

Он выглядел года на тридцать два. Голубые глаза, взъерошенные черные волосы, стройная атлетическая фигура соответствовали устному портрету, нарисованному Мэри Гаррет. Лишь латте вызвало у Даны некоторую оторопь. На Восточном побережье копы восстанавливали энергию крепким черным кофе. Дана с трудом восприняла тот факт, что копы в этом краю пили подобные нежные напитки.

– Офицер Моффит? – спросила Дана.

Когда мужчина кивнул, Дана заняла место напротив него.

– Благодарю за то, что пришли на встречу.

– Мэри поручилась за вас. Это один из немногих адвокатов, которому я доверяю.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Дана. – Я была копом в округе Колумбия.

– Мэри сказала, что вы репортер. Почему бросили работу полицейского?

Этого вопроса она опасалась.

– Из-за ранения, – вежливо ответила Дана, чем обычно удовлетворялись все, кто интересовались причиной оставления ею службы. – Вы были напарником Сары? – продолжила Дана, надеясь увести разговор от вопросов относительно причин своего ухода с полицейской службы.

Моффит кивнул:

– В течение трех лет.

– Должно быть, ладили друг с другом.

– Ладили. Сара рвалась в детективы, но она хорошо исполняла обязанности патрульного полицейского. Отлично разбиралась в сложных ситуациях, могла быть жесткой, когда надо.

– Можете привести пример?

– Конечно, – сказал Моффит. Затем рассмеялся. – Мы получаем звонок о семейном конфликте и приезжаем к бунгало, которое не красили со времени Потопа, с двором, похожим на зоосад для сорняков. Выходя из машины, слышим крики. Я стучу и уведомляю, что мы – полиция, но крики не прекращаются, поэтому мы проверяем дверь. Она не закрыта.

Когда входим внутрь дома, видим, что женщина, на вид весом килограммов на сто пятьдесят, кроет почем зря парня, и из потока испанской речи я не могу понять ни слова. Из носа парня струится кровь, под глазом – порез. Парень покрыт татуировками и одет в майку-алкоголичку.

Далее. Парень не настолько велик, как она, но выглядит культуристом и действительно разгневан. Я сразу определяю его как обидчика и становлюсь между ними двоими, спиной к женщине. Отталкивая парня, слышу за собой какое-то движение. На лице парня появляется ужасающее выражение, и он начинает кричать по-испански. Когда мы покончили с вызовом, Сара перевела мне его слова. Парень кричал: «Берегись!» Затем я слышу треск, как при сломе доски, и парень мчится прямо на меня. Я хватаю его, и мы катаемся по полу, поэтому не могу видеть, что происходит.

В общем, это был день, когда я научился отказываться от стереотипов. Обидчиком была женщина. Она регулярно избивала мужа. Но когда я сцепился с ним, она стала его защищать и двинулась на меня с ножом для разделки мяса. Треск издал перелом ее запястья, куда Сара ударила рукояткой пистолета. А следующим треском стал вывих колена женщины. Сара прекрасно владеет приемами самообороны. Помимо этой женщины, я наблюдал, как она опрокидывала мужчин, которые значительно превосходили ее по комплекции.

– Она выглядит как человек, который, когда потребовалось, прикрыл вас со спины, – сказала Дана.

– Определенно.

– Она выглядит также как человек, который способен на убийство.

Моффит отхлебнул из своей чашки. Затем задумался над словами Даны. Когда ответил, был очень серьезен.

– Сара могла это сделать, но не думаю, что сделала.

– Расскажите мне о ней.

– Сара очень решительна, энергична, готова ответить на вызов. Она прыгает с парашютом, покоряет вершины гор.

– Любит риск?

– Да, но не теряет голову. Она водила меня на вершину горы Худ в первый год нашей совместной работы и приняла все меры предосторожности.

– Она рискует во время патрульной службы?

– Нет. Я бы попросил для себя другого партнера, если бы она вела себя как ковбой. Но ей нравилась оперативная работа. Я тоже с ней неплохо справляюсь, но не пожалел бы, если бы не возникало новых опасных ситуаций. Мне кажется, она предпочитала напряженные ситуации.

– Значит, она была хорошим копом? – спросила Дана.

Моффит сделал другой продолжительный глоток кофе.

– В целом да. Был случай, когда она шла против правил, но я всегда чувствовал себя спокойно в совместных поездках по вызову.

– Она совершала что-нибудь незаконное?

– Вы спрашиваете, не запачкалась ли она? – спросил Моффит обиженным тоном.

– Я просто спрашиваю.

– Нет, она всегда поступала честно. Никогда не замечал, чтобы она кривила душой.

– Сара говорила что-нибудь о Джоне Финли?

Моффит кивнул:

– Когда он приезжал в Портленд в первый раз.

– Что она говорила?

– Говорила о встрече с ним после восхождения на ту гору в Южной Америке и о том, как он появился.

– Мэри пыталась найти доказательство, что Финли был агентом спецслужб. Сара говорила что-нибудь об этом?

– Только не мне.

– Мне кажется, я исчерпала все свои вопросы. Хотите что-нибудь добавить?

– Только то, что не думаю, чтоб она сделала это. Все, что я знаю, указывает на наличие секретных агентов. Финли выглядит как человек, посвященный в тайны, которые далеки от нас, обычных людей.

Управление исправительных учреждений Орегона выбрало тюрьму долины Вилламетты для заключенных-женщин, ожидающих исполнения смертного приговора. Сара Вудраф пользовалась двойной честью быть первым и единственным резидентом учреждения. Ограждение из проволочной сетки с колючей проволокой поверх окружало приземистые здания светло-желтого цвета. Вокруг тюрьмы бежала дорожка, а земля по другую сторону дорожки была полностью лишена растительности и до предела выровнена. Любой беглец был бы виден охране, пока не добрался бы до вечнозеленого леса, располагавшегося невдалеке от забора. В отдалении виднелись зеленые холмы.

Дану ждали. После регистрации и контроля детектором по определению металла охранник повел ее по тюремным коридорам в комнату бесконтактных свиданий, где она осталась ожидать наиболее знаменитого узника учреждения. Через пятнадцать минут открылась массивная металлическая дверь с другой стороны перегородки из пуленепробиваемого стекла, и вошла Сара Вудраф, одетая в мешковатый комбинезон и наручники. Несмотря на одутловатость, которую приобрело лицо в результате мучной пищи учреждения и недостатка солнечного света, бывшая женщина-полицейский в ее удручающем положении высоко держала голову. Дана с удовлетворением отметила, что узница не теряет достоинства.